Абордажник успел уйти достаточно далеко, но землянину было без разницы, на метр переместиться или на милю. К Карлеру присоединился, когда тот расхаживал на заднем дворе «Улитки».
— Ну? — обернулся он, услышав, как из двери выскочил мальчишка в одёжке полового. — Позвал? Где они?
— Сейчас придут. С Дазиком рассчитаются сначала. Но их четверо. Рыба, как вчера вечером с Полушкой ушёл, так до сих пор и не объявлялся.
— Кретин. Опять дурманом решил торговать? — скривился морской волк. — Явились. — приветствовал он вышедших вскоре за пацаном мутных личностей. — Пошли на конюшню. Разговор есть.
Четвёрка среднего возраста мужчин, одетых в далеко не новые, давно не стиранные, но не рваные одежды, без вопросов гуртом двинулись за ним к явно уже не используемому строению.
Внутри конюшни стойла были разобраны, а служившие некогда перегородками брёвна и доски хаотично лежали повсюду вперемешку с разбросанной по земляному полу гнилой соломой.
Садиться там было не на что, и все пятеро остались на ногах.
— Вот что, почтенные. — начал Карлер. От такого обращения его подельники заухмылялись. — Есть возможность не потея сорвать три сотни оборов.
— Сколько⁈
— Ты глухой что ли, Глыба? Или считаешь, я должен по два раза повторять? В общем, для начала нам нужно незаметно проследить за одним бывшим торгашом. Виналий Галл. Слышал кто? Нет? Свисток, отправь своих малолеток пробежаться по порту, и сам там пройдись по причалам, не собирается ли этот мешок отправиться в ближайшее время на корабле… — он замолчал, резко обернувшись на скрип входной створки, туда же, куда уставились его товарищи. — Гидол? Ты зачем здесь?
Конечно же это появился никакой не судовладелец, а благородный Анд в его обличье. Но откуда абордажник мог догадаться о такой подмене?
— Всё отменяется, Карлер. — закашлявшись произнёс неожиданный гость. — С почтенным Виналием мы все разногласия устранили. Следить за ним больше не требуется. Да и ты мне больше не нужен.
Наверное морской волк успел заметить изменение в голосе своего заказчика, однако осознать, что это означает, уже вряд ли. Внезапно в левой руке псевдо-Гидола появился кинжал и молнией вонзился точно в сердце абордажника.
Карлер ещё падал, дёргаясь словно ударенный электрошокером и отдавая убийце свою тень, как в другой руке ола Рея сверкнул клинок и разрубил ключицу рядом стоявшего мужчины.
— Ты чего творишь, гад? — выкрикнул самый низкорослый и, видимо, быстрее соображающий из четвёрки.
— Вы мне больше не нужны. — спокойно ответил землянин, уклонившись от брошенной в него заточки. — И должны умереть.
На самом деле Немченко не собирался убивать всех четверых дружков Карлера, хотя того, кому он рассёк ключицу, сразу же добил, вонзив клинок в живот и не забыв пополнить своё магическое теневое войско.
Андрею нужно было создать большие проблемы для Горстена-младшего, а для этого нужно, чтобы бандиты знали, кто убил их товарищей. И до стражи рано или поздно дойдёт информация, что тот использовал в городе холодное оружие не для самозащиты от вооружённого нападения.
Конечно, представители преступного мира официальную жалобу подавать не станут, но стражники — землянин был в этом уверен, что называется, на все сто — сумеют извлечь выгоду из ставших им известных сведений о нарушении судовладельцем закона.
Пусть теперь Гидол вертится как уж на сковородке, спасаясь от мести бандитов с одной стороны и вымогательств представителей закона с другой. Так и надо этому козлу, думал Немченко, хотя, казалось бы, ему-то какое дело до того, что Горстен-сын хотел ограбить Пустынника?
— Сволочь! — выкрикнул мужичок, увидев, что его ножик пролетел мимо.
Андрей отсёк неудачливому метателю голову, а из оставшихся двоих подельников Карлера, кинувшихся спасаться бегством к выходу из заброшенной конюшни, зарубил лишь одного, позволив другому спастись.
У капитана абордажного отряда при себе имелись два амулета, но такие слабые, что Немченко поленился их стягивать с руки мертвеца.
Прислушался к звукам с улицы и ничего тревожащего не услышал. Магическим путём переместился к воротам своего временного жилища и вошёл во двор вновь в поганом облике Виналия Галла.
— Ужин готов? — поинтересовался у немой девушке, уже не мучая себя изменениями голоса.
Решил, что нет никакого смысла притворяться перед этим забитым, запуганным, несчастным существом.
— М-м. — закивала та головой и убежала на кухню.
Андрей прошёл за ней.
— Я здесь поем. — сообщил. — Не нужно никуда нести. Мы с тобой завтра отправимся в поездку. Морем. Ни разу ещё не ходила на корабле? Пока я тут управляюсь с тем, что ты наготовила, приготовь мне к осмотру все свои одежды. Вынеси их в холл. Определимся, нужно ли чего-нибудь прикупить.
На удивление, девушка постаралась на славу, ол Рей поел с удовольствием, даже при том, что совсем недавно лакомился сладкой сдобой. И одежда на выход у рабыни оказалась пригодной для летнего путешествия — длинное платье из плотной ткани, берет, плащ с капюшоном и сапожки из кожи. Ходить с утра по лавкам, подбирая дорожные обновки не придётся.
Оставив девушку растерянной и немного напуганной, впрочем, последнее — её обычное состояние, отправился в спальню.
Из интереса, не думая найти что-нибудь стоящее, порылся в сундуке и нашёл там в ворохе вещей четыре книги. Из любопытства открыл одну из них, упав на кровать, да так и зачитался.
Путешествия вистайского торговца к Алегурским островам были написаны весьма увлекательно и сопровождались красочными картинками.
Оставлять такую книгу попаданцу не захотелось, решил взять с собой. Правда она очень объёмна и увесиста, килограмма три-четыре, не меньше, но пусть рабыня тащит. Унесёт, не надорвётся, а им всё равно надо изображать готовых к длительному плаванию, а потому иметь при себе объёмный багаж. На утро Андрей наметил подобрать пустынниковские вещи для его имитации.
Этой ночью он засыпать не торопился, читал допоздна, захотел испытать на практике своё новое умение сновидения.
— Обойдёмся сегодня без синема? — попросил он у подруги. — Лучше в чужих снах покопаемся. Интересно ведь.
— А, давай. — махнула рукой вышедшая из стены в сумрачном слое Таня и упала на кровать рядом со своим адептом. — Тебе надо представить образ человека, к кому желаешь попасть в сон.
— Я знаю. — Андрей взял стихию за руку. — Сама ведь научила, когда дарила умение.
— Повторенье — мать ученья. — засмеялась подруга.
В каком-то иллюзионе эту мудрость услышала и запомнила. Она часто стала использовать цитаты из земных произведений.
— Скажи, а когда я смогу влиять на чужие сны, будет ли возможность передавать образы с помощью моих кристаллов синема? Так ведь легко организовать обучение многим вещам и, считай, кого угодно.
— Андрей, я ведь просила. — стихия Джисиной привычкой чувствительно толкнула его локтём в бок. — Всему своё время. Когда настанет пора, узнаешь.
— Ай, да я и так кое-что уже знаю. — землянин решил спровоцировать подругу на откровенность или хотя бы что-то уяснить для себя по её реакции. — В Жизнеописании Великого прочитал. Ты собираешься меня через годы познакомить с другими стихиями?
Таня на каверзный вопрос не повелась. Откинула голову на подушку и засмеялась.
— Ага. Как в той сказке про Двенадцать месяцев, выходишь ты на лесную поляну, а там мы все сидим. Не нужны ли тебе сейчас зимой подснежники, благородный Анд?
— Таня, я серьёзно.
— Давай уже чей-нибудь сон посмотрим, а то начну тебя умолять снова показать Унесённых ветром все серии, и ты утром встанешь не выспавшийся, разбитый и злой.
— Ладно. И правда, давай, займёмся делом.
Объектов для сновидческого посещения у ола Рея в Тобруке было не так уж и много. Посмотреть, что сейчас видится кому-нибудь из Горстенов? А зачем? Интересно было бы узнать, что им станет сниться, когда Виналий Галл исчезнет, а их начнут доставать бандиты и стражники. Вот только Немченко к тому времени окажется уже достаточно далеко и до сознаний судовладельцев не дотянется.