Читать интересную книгу Убийство на дуэли - Александр Арсаньев

Усевшись на корточки, я принялась осторожно ощупывать руками землю. Постепенно я пробиралась все дальше и дальше. Наконец, я нащупала в земле небольшое углубление. Но это нисколько не остановило моего любопытства. Я продолжала шарить руками по земле. И вдруг я нащупала рукой что-то мягкое и в то же время жесткое, похожее на шкуру животного. От неожиданности я отпрянула в сторону. И тут внезапно до меня донесся жуткий запах разлагающегося тела. Первой мыслью, которая тут же привела меня в ужас, была та, что я нашла чьей-то труп.

Любая здравомыслящая дама на моем месте тут же убежала бы прочь от этого места. Любая, но ни в коем случае не я. Хотя в первую минуту, признаюсь честно, меня охватил страх, который, впрочем, уже в следующее мгновение уступил место безграничному моему любопытству.

Однако на всякий случай я решила принять хоть какие-то меры, чтобы обезопасить себя от различных неожиданностей. Я подбежала к ближайшему дереву, с великим трудом оторвала от него большую сухую ветку в виде рогатины и вернулась к месту своей неожиданной находки. Я ткнула палкой в низинку и почувствовала, как мой шест медленно вошел во что-то мягкое. Тогда я изо всех сил надавила на него и потянула на себя. В следующую минуту я уже вытаскивала на лунный свет огромную темную массу.

Невозможно словами описать испытанный мною ужас, когда в черной куче я разглядела длинную собачью морду с оскаленными зубами и остекленевшими мертвыми глазами. Это был волк. Так вот, значит, почему лошади останавливались в этом месте, почуяв такой страшный для них запах волчатины.

Честно говоря, тогда я даже несколько разочаровалась. Ведь я надеялась найти что-то более страшное и загадочное, чем обыкновенного мертвого волка.

В это время луна уже полностью осветила поляну, на которой от ее сияния стало светло, как днем. Именно тогда в глаза мне (а я все еще продолжала разглядывать мертвую тушу) бросилась раздробленная правая лапа волка. Я наклонилась и увидела, что в серой шкуре виднеется уже запекшаяся кровь.

В следующую секунду в голову мою закралось совершенно нелепое на первый взгляд подозрение, и я поспешила как можно скорее разрешить его.

Превозмогая отвращение от издающего смрадный запах мертвого волка, я принялась более внимательно разглядывать тушу. Осмотр шкуры не дал мне никакой новой информации. Тогда я снова взялась за рогатину, подоткнула ее под мертвое тело и перевернула его. До сих пор, вспоминая те события, я не перестаю удивляться неизвестно откуда взявшейся у меня смелости, чтобы возиться с мертвечиной.

Вот видите, дорогой читатель, в который раз подтверждается поразительная неординарность поступков моей бабушки.

Исключительная женщина. Естественно, это мое субъективное мнение. Но, насколько помнит читатель, я не особенно часто хвалил свою родственницу. Однако эта ситуация, возможно, и приукрашенная различными эпитетами, вызвала во мне искреннее восхищение. Молодая женщина ночью в лесу, сама эта обстановка уже навевает ужас, не говоря о страшной находке. Хотя я более чем уверен, что Катенька жутко напугалась в тот момент, но по каким-то причинам не захотела в этом признаться.

Однако мои впечатления – они и останутся моими. А роман требует продолжения.

Но вернемся к той страшной ночи. Итак, я перевернула волка, и в следующую секунду возникшее у меня подозрение было полностью оправдано. Дело в том, что левое ухо мертвой твари было полностью раздробленно, а рядом с рваной раной в шкуре на виске виднелись два довольно внушительных размеров отверстия с запекшейся, как и на лапе, кровью. Кто-то убил этого волка, предварительно заманив его в капкан. И именно этот кто-то не забрал мертвую тварь, а притащил ее сюда, следуя только ему известному черному умыслу, ведь ни один уважающий себя охотник не бросил бы добытый им трофей просто так.

Эта догадка настолько поразила меня, что я развернулась и впопыхах бросилась назад, к своей лошади, мечтая о том, чтобы поскорее добраться до дома и рассказать о моем ночном путешествии Шурочке.

Однако до лошади мне добежать не удалось. Я обо что-то споткнулась и упала на землю. Благо при падении я не ушиблась и даже не подвернула ногу. Поэтому уже через несколько мгновений я встала и оглянулась, чтобы посмотреть на причину моего падения. Причиной этой оказалось то самое седло, ради которого, собственно, я и явилась в лес. Приняв единственное в такой ситуации верное решение, я схватила седло и снова побежала туда, где оставила привязанной к дереву свою лошадь.

Когда я принялась отвязывать лошадь, мне вдруг в голову пришла замечательная идея. Вдоволь наездившись на неоседланной лошади, мне уже больше не хотелось испытывать столь сомнительного удовольствия. К тому же если учесть, что теперь седло находилось прямо у меня в руках, и было бы глупо не применить его для собственного же удобства. Я водрузила седло на спину моей лошадки, но закрепить его мне так и не удалось, ремень подпруги был порван. По крайней мере, сначала я подумала, что он порван. Однако края в том месте, где подпруга порвалась, были совершенно ровными, как будто подрезанными.

Да, дорогие читатели, теперь вы можете понять мое тогдашнее состояние, когда перед моим взором открылась страшная тайна. Смерть Федора Долинского – не несчастный случай, а намеренное, прекрасно спланированное убийство. Волк в низине, подрезанная подпруга – все это сходилось один к одному, словно маленькие стеклярусы, складывающиеся в жуткую картинку придуманной кем-то, дьявольски настроенным, мозаики.

Оставалось непонятным только одно: откуда убийца знал, что Федор Степанович поедет именно по этой тропинке. К тому же я вовсе не была уверена, что намеченной жертвой был именно Долинский-старший. В голове моей все перемешалось.

Лошадка моя как-то дернулась и тихонько заржала. Я быстро взобралась на нее, прихватив с собой перерезанное седло, и, стукнув животное в мягкий живот, поскакала назад, к усадьбе.

Думать ни о чем не хотелось, но настойчивые, словно прилипчивые мухи, мысли все равно продолжали лезть в мою разгоряченную голову. Перед моими глазами всплывали картины виденных мною ссор Долинского-старшего и его племянника, затем странные обращенные ко мне слова Федора Степановича о том, чтобы позаботиться о Соне. Значит, он предчувствовал свою скорую гибель. Но откуда он мог это знать? Может быть, он знал, что кто-то желает его смерти, а он не способен был даже защитить себя. А если убийца всегда был рядом с ним, если это был его племянник? Но ведь Федор Степанович сам сказал мне, что Алексей вовсе ни при чем в его неудачах. Чем больше я думала обо всем этом, тем страшнее мне становилось.

Подозревать Алексея Долинского я никак не могла, ведь доказательств у меня не было. Да, они ссорились, но в каждой семье бывают ссоры, однако из-за них родственники не убивают друг друга. К тому же я собственными глазами видела, как плакал Алексей, узнав о смерти дяди.

Такие мысли проносились в моем мозгу, пока я добиралась до усадьбы Долинских. В доме было тихо, окно горело только в гостевой, да и то свет был тусклым. Я спешилась, тихо отвела лошадь обратно в конюшню и, спрятав рваное седло в ворохе соломы, поспешила в свою комнату.

Однако не успела я войти, как в коридоре показался Алексей Долинский. Он медленно шествовал прямо мне навстречу, понуро опустив голову. Большое горе было написано на его лице. В ту минуту мне стало очень жаль его, на какое-то время я даже забыла испытываемую к нему прежде неприязнь.

– А, Катерина Алексеевна, – заметив меня, проговорил Долинский-младший. – Вам тоже не спится в столь поздний час?

Я кивнула, изо всех сил напрягая мозг и стараясь понять, к чему клонит мой собеседник.

– Не хотите ли кофею откушать? – спросил молодой человек. – Я как раз приказал Гавриле приготовить мне чашечку.

Тон его был настолько жалким, что у меня не хватило сил отказаться, и я приняла приглашение. Алексей слабо улыбнулся и направился в столовую. Я последовала за ним.

– Знаете, – проговорил Долинский, усаживаясь за стол. – Я всегда думал о том, почему люди не умеют ценить то, что у них есть, пока этого не потеряют.

– О чем это вы, сударь? – удивилась я, пытаясь понять, к чему клонит мой собеседник.

– Понимаете, в последнее время мы так часто ссорились с дядей. Как много бы я отдал, чтобы сейчас хоть на мгновение вернуть его обратно и успеть попросить у него прощения за все, что было между нами, – на глазах его выступили непрошенные слезы.

Такое поведение настолько растрогало мое сердце, что я поспешила немного успокоить Алексея.

– Не переживайте, со всеми нами случаются ошибки. Не корите себя, – я старалась говорить как можно мягче. – Я уверена, что Федор Степанович еще до своей смерти простил вас, ведь он на некоторое время все же приходил в сознание.

В этот момент появился Гаврила, неся в руках поднос с кофейником и одной чашкой. По приказу Алексея слуга быстро сходил на кухню за второй чашкой, а затем немедленно удалился, снова оставив нас наедине.