Читать интересную книгу Инферно (СИ) - Штогрина Анна

— Пап, можно я побуду дома. Хочу позаниматься лепкой в своей комнате. Обещаю не смущать твоих гостей своим присутствием и вечером не выходить из комнаты, — жалобно попросила я.

Отец отложил мацу с хумусом в сторону, испытующе всмотрелся в мое лицо.

— Лина, девочка моя, мы уже не раз обсуждали это. Игры, которые я организовываю у бассейна не для невинных девичьих глаз, — голос папы приобрел стальные нотки.

Он медленно встал и подошел ко мне сзади. На мои плечи опустились его тяжелые ладони. Даже сквозь футболку я ощутила какие они холодные. Дрожь пробрала до поджилок, когда отец прижался всем телом к моей спине. Его пальцы начали перебирать ткань, вызывая во мне тревогу. А когда он начал поглаживать мою кожу в вырезе на груди, я от отвращения резко дернулась и села ровнее.

— Пап, я закроюсь в комнате, обещаю, — срывающимся голосом проговорила я.

— Лина, иди, посиди со мной минутку. Я сейчас уеду на работу, хочу обнять свою малышку перед уходом, — тише произнес отец, пугая меня все больше.

Последние годы он все чаще говорил, что я повзрослела и стала похожа на маму. Я пропускала мимо ушей эти двусмысленные намеки. Он же мой родной отец, почему он себя так странно ведет?!

Пока я размышляла над неприятными мне словами и касаниями, папа увлек меня за локоть к дивану и усадил к себе на колени.

Его острый пронизывающий до костей взгляд вызывал приступ паники. Потому что вел он им по мне от губ до груди и ниже. Совершенно не подабающе отцу, он положил ладонь на мою грудь и погладил полушарие без лифчика.

— Пап, ты чего? — с истеричными нотками произнесла я, пытаясь встать с его колен.

— Ты так выросла, дочка, — хрипло произнес он, но удерживать меня не стал.

Я спешно отошла к выходу из столовой. Прикрылась руками, как щитом. Хотелось не только выпирающую выросшую грудь спрятать от его алчного взгляда, но и провалиться сквозь землю. Исчезнуть из этого дома, где с каждым днем жизнь становится все невыносимее.

— Лина, не бойся, маленькая, я ведь твой папочка и не обижу тебя. Ты уже взрослая, совершеннолетняя, — он облизнул тонкие губы. Нервно заправил вьющиеся волосы назад и встал с кресла. Когда он отдернул пиджак, могу поспорить, что я разглядела выпирающую ширинку!

Боже помоги! Не хотелось верить, что я возбудила родного отца!

— Лина пора тебе думать о замужестве. Лучшей шахматной партией станет для тебя Сава Успенский. Сеть ресторанов его отца процветает и расширяется. С каждым годом у них открываются лучшие кашерные заведения по стране. Ты, конечно, можешь отказаться от выгодной партии и остаться дальше жить в нашем доме, — глаза отца блеснули сталью, снова визуально порезали на мне одежду. От мороза на коже выступила испарина.

— Нет, пап, Сава прекрасный кандидат. Мы… любим друг друга и обязательно поженимся, — возразила я.

Внутреннее чутье подсказывало, что оставаться дольше под крылом отца опасно для моей чести. С каждым днем его намеки становились толще и вульгарнее, а действия раскрепощеннее и наглее.

— Линочка моя, ты верно расставляешь приоритеты. Вся в маму. Она тоже была красавица и умница. Лучшая актриса моих шоу. Ей не было равных в игре в шахматы. А как она грациозно и сексуально танцевала… — папа потер переносицу. Затем глянул на меня диким голодным взглядом, — Доченька, потанцуешь для папочки? — осипшим голосом спросил он, сдерживая ухмылку предвкушения.

Я сглотнула тернистый ком в горле. Вздохнула поглубже и произнесла, как можно равнодушнее

— Обязательно, папуль. Только ты ведь сейчас опаздываешь на работу. Я не смею тебя задерживать. Давай в другой день.

— Да-да, ты права. Сегодня огромный перечень забот. Необходимо подготовиться к вечерней игре.

— Могу я остаться дома? — напомнила я. Хотя уже сомневалась, что находиться под одной крышей с отцом хорошая идея.

Осознавать, что он имел на меня виды порочного характера было ужасно противно. Но я уже не маленькая глупая девочка, чтоб продолжать игнорировать явные наклонности мужчины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Папа в строгом брендовом костюме с хронометрами на запястье выглядел солидно и серьезно. Поджарая фигура и лицо практически без морщин раньше мне всегда нравились. Я хвасталась подругам, что мой папочка самый молодой и красивый, следит за здоровым питанием и выдерживает график тренировок. Я всегда гордилась и его видом и его статусностью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Теперь же я смотрела на него отстраненно и с трепетным ужасом. Его наклонности пугали меня все сильнее. И как далеко он зайдет в следующий раз, когда позволит снова усадить меня к себе на колени и трогать грудь, я не знала. Все может закончиться совсем печально для моей невинности.

Больше я не доверяла, а страшилась его!

— Ты ведь помнишь свой график. Репетиторы по английскому, французскому и танцам придут в свое время. День Рождения был неделю назад, и праздник не повод переносить занятия, — уже в дверях напомнил отец.

Я успела лишь кивнуть, как в просвет появился начальник папиной охраны.

— Яков Израилевич, машина от Медеи загружена и выехала по расписанию, — отчитался он тихо отцу. Мой трепетный слух уловил их приглушенный диалог.

— Отличная новость. К вечеру все должно быть готово. "Инферно" игра для самых влиятельных господ. Повеселимся на славу…

И дверь за ними захлопнулась.

Я, наконец, смогла выдохнуть и помчаться в свою комнату.

Выходить из нее мне не хотелось. Встретить отца вечером, разморенным и опьяненным весельем — плохая затея.

Замок на двери в комнату я защелкнула с прытью убегающей жертвы. Его придется открыть для преподавателей. Но сейчас мне было легче думать, что я в безопасности, когда дверь была закрыта.

Столько событий за последние дни в моей жизни выбивали из равновесия. Еще и День Рождения прошел совсем не так, как я планировала. А все из-за наглого цыгана. Яна Баро…

Об этом напыщенном и дерзком беспризорнике с телом спартанца и взглядом опытного искусителя, я думала весь день, как и всю неделю до этого.

Занятия с репетиторами прошли вяло и неинтересно. Меня поругали за несобранность и рассеянность.

Но я ничего не могла с собой поделать.

Все проигрывала в уме пошлые картинки из ночного клуба. Вспоминала развратные юркие пальцы Яна в своей киске, его ребристый горячий член в своей неумелой ладошке, его шальные поцелуи, пропитанные неистовым безумствои, и терпкий вкус спермы мужчины на губах, когда он пошло заставил облизать его пальцы.

За окном смеркалось. Я слышала приготовления к папиной вечеринке у бассейна. Мои окна выходили на противоположную сторону сада. Вид цветочной оранжереи и скошенного сочного газона померк, как только солнце спряталось за горизонтом.

Мне не было интересно, что творится у бассейна с другой стороны. Намеки отца, что игры, которые он организовывает, предназначены для взрослых, и мне ни в коем случае нельзя на них появляться, остужали мой пыл. Теперь, став старше, я даже боялась предположить, какой разврат может учудить мой папочка, если ему пришло в голову тискать собственную дочь.

Возбуждающие мысли про Яна вытеснили все негативные про отца.

После душа я разгоряченная и влажная, укутанная лишь в полотенце, подошла к окну и распахнула его, впуская свежий воздух.

Отголоски классической живой музыки доносились и до моей комнаты. Под аккомпонимент скрипки и виолончели я подошла к кровати. Рухнула на нее, раскинув руки и прикрыв глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И тут же, как по мановению волшебной палочки, снова пожаловал образ цыгана.

Ян горячий, возбуждающий и дикий. Мысленно я провела пальчиками по его смуглой коже на шее. Интересно, как выглядит его тело без одежды…Черт, я уверена, что сногсшибательно и трусикоувлажняюще. Мой друг Денис вчера вспомнил Баро. Сказал, что он тайский боксер, чемпион в полутяжелом весе…