Читать интересную книгу Лесные твари - Андрей Плеханов

– Какие знаки? – Демид насторожился. – Пауки?

– Сами увидите. Мистика всякая. Говорю вам, все это очень похоже на спектакль. Хотя и настораживает такая показуха. Такие страшные убийства – по логике вещей, преступник должен бы сидеть тише воды ниже травы. А тут: пожалуйста, вот он я, убийца! Приходите, берите меня!

– И как вы это объясняете?

– Если это серийный убийца, маньяк, то это вполне объяснимо. Такие типы часто психически невменяемы, для них внешний эффект важнее безопасности. Они заметки о себе, бывает, расклеивают дома по стенам – и никаких доказательств виновности уже не надо. Но мне кажется, здесь что-то другое. Эти рисунки... Это уже больше похоже на сатанинский культ с жертвоприношениями. А культ, сами понимаете, один человек не осуществляет. Здесь уже, как минимум, группа...

Демид озадаченно посмотрел на следователя. На Фоминых Ольгу Игоревну. Много людей видел он в своей жизни. Большинство из них без труда поддавалось классификации, укладывалось в тот или иной психологический тип. Даже майор Антонов, со всем своим контуженым прошлым, со знаниями ученого и жаргоном военного, не представлял ничего особенного. Демид мог без труда просчитать все его поступки, предсказать грядущие действия и при желании переиграть по всем статьям. Следователь Фоминых не укладывалась ни в какие статьи.

Демиду уже приходилось сталкиваться с женщинами в милиции. Он вспомнил капитана Белоножкину, по кличке Бешеный Заяц, вспомнил, как она смолила «Астрой», орала на него визгливым голосом и била кулаком по столу, вспомнил, как потом извинялась, ссылалась на то, что так загружена, и не знала, что он от Сергея Ивановича, а дома все так запущено, и дети болеют, и дела никому нет, что у нее проблемы с мужем, и Демид Петрович так любезен, что достал церебролизин, два инсульта у отца... Вспомнил практикантку из оперотдела Лизу, с которой был послан в гаражный кооператив для уточнения данных – сам писал заявление, сам и расследуй, – черноволосую девчонку в черных колготках и черной мини-юбке, как они бродили между кирпичными коробками и смеялись, как к ним пристали трое молодцов, и они пытались бежать, но молодцы догнали – попробуй убеги на каблуках, и Дема, вздохнув, принял бой, и молодцы извивались друг на друге, держась за ушибленные мужские достоинства, а потом пришлось зайти домой умыться, и практикантка Лиза благодарно поцеловала его, да так и не смогла оторваться, и черная юбка поползла вверх, а черные колготки были спущены, а может, даже и порваны в порыве страсти... Лиза потом звонила ему, но Демид сказал, что дело его закрыто…

Следователь Фоминых не думала о семье. Демид вообще не мог понять, о чем она думала. Неужели о работе? Она была грубовата. Она была умна и энергична. Она была довольно красива – правильное лицо с тонкими бровями и высоким лбом, чистые русые волосы, скрепленные заколкой в изящную прическу, серые большие глаза с длинными ресницами. Но глаза ее были задернуты шторкой, не допускающей чужеродного вмешательства. Красота ее была холодной, как камень.

Следователь Фоминых внешне была самым обычным следователем-женщиной. И в поведении ее не было ничего, что выходило бы за рамки обычной женщины-следователя. Конечно, она не очень-то любила людей, но кто их нынче любит? Разве что какой-нибудь закоренелый интеллигент, много читающий старые книги и редко ездящий в городском транспорте. Или баптистка, еще недавно бывшая преподавателем сопромата, а теперь вдруг приобщившаяся к Богу.

Внешне Фоминых была вполне обычной. Но что творится у нее внутри, Демид понять не мог.

«Я разберусь с тобой, красавица. Я хочу знать, что ты представляешь собой на самом деле. И чего ты боишься. Человек должен чего-нибудь бояться. Если он ничего не боится, это уже не человек. Это автомат с газированной водой».

– Когда вы будете брать этого... Эту преступную шайку?

– Сегодня.

– Я бы хотел присутствовать...

– Я бы тоже этого хотела. – Холодная полуулыбка, скрывающая удовлетворение. – В восемнадцать ноль-ноль у этого здания. Выезжает оперативная бригада. Желаете прийти?

– Да. Обязательно. – Демид уставился на Фоминых своим немигающим взглядом, заставлявшим большинство людей отводить глаза. – Да, Ольга Игоревна, у меня еще один вопрос есть. Последний.

– Да?

– Вы замужем?

– Нет. – Покраснела слегка, но глаза не опустила. – Что, Демид Петрович, уже планы какие-то строите?

– Строю. Расставляю на вас сети, Ольга Игоревна. Хочу пригласить вас. Ну разумеется, когда разберемся окончательно с этим Королем Крыс.

– Куда? – Глаза Фоминых округлились. – Куда вы можете меня пригласить?

– На танцы! Вы давно танцевали в последний раз... Оля?

– Не помню. – Следователь Фоминых вскочила, едва не уронив стул. – Демид... Демид Петрович... Извините. Мне пора идти!

– Вы умеете танцевать самбу? Я вас научу. Говорят, у меня хорошо получается. Вот, смотрите, начинаем с третьего такта. Нога идет сюда...

Следователь Фоминых рухнула на стул и захохотала. Она хохотала до слез и никак не могла остановиться.

Демид тихонько, почти на цыпочках, покинул кабинет. Он был весьма озадачен.

Глава 10

Карх был голоден. Он проснулся, и привычное чувство неуемного, всепоглощающего голода заполнило все его естество. Он спал слишком долго. Два года спал он после того, как убили его Хозяина. Убили Хозяина и всех других кархов. Тогда его тоже убили – но Хозяин отличил его своей благодатью – и он ожил, единственный. Он спал как мертвый – кархи не видят снов. И через три луны после того, как он проснулся, его снова убили. Жалкие людишки! Дикая боль разорвала тогда его тело с разрывами пуль. Дикий страх разорвал на части его душу. Проклятье! Карх не может бояться! Карх не должен бояться! Страх – не его удел. Страх – удел людей. Глупых слабых двуногих сурков с вкусным жирным мясом, считающих себя разумными. Люди рождаются и живут в страхе. Люди умирают в страхе. И если они перестают бояться, то нужно снова заставить их делать это. Он знает, как сделать это. Он был создан для этого. Создан Хозяином для страха, и боли, и крови.

Карх потянулся и провел когтями по стене, оставив глубокие борозды в старой штукатурке. Он хотел есть! Что вкусного можно было сожрать в этом захламленном логове? Здесь были только крысы. Крысы были маленькими, тощими и вонючими – разве можно было сравнить их с ТЕМ мясом? Тем мясом, что ходило рядом по улицам, ездило в дымных машинах, размножалось в каменных коробках и увешивало себя побрякушками из любимого золота. Тем мясом, что считало себя венцом природы. И все равно было только Мясом.

Мясо может разозлиться на карха. Оно может загнать его в ловушку. Оно может расстрелять его из ружей. Но оно не может убить его. Оно не может сожрать его. А потому карх сам сожрет это мясо. Он будет жрать это мясо, пока не насытится.

Когда он насытится?

Никогда. Потому что карх голодный. Потому что карх никогда не умрет.

Убить карха может только Бессмертный. Но и карх может убить Бессмертного. И он сделает это первым. Потому что Бессмертный все забыл. Он разучился читать мысли и видеть завтра. Он слаб, этот бессмертный человечек.

И все же карх боится его. Почему? Скоро Бессмертный придет к нему в гости. И на ужин будет мясо Бессмертного. Бывшего Бессмертного. Карх знает это. Он не разучился читать завтра. Почему же ему страшно?

Крыса пискнула, перебегая дорогу под самым носом карха. Молниеносное движение – и она очутилась в пасти Короля Крыс. Забилась, еще живая и даже невредимая, пытаясь вырваться из ловушки зубов.

Карх медленно смыкал челюсти. Крыса заверещала, когда клыки-иглы проткнули ее вздувшийся от напряжения животик и кровь брызнула тонкой струйкой. Она размахивала в воздухе лапками, пытаясь зацепиться за что-нибудь, но вокруг был только частокол кривых клыков. Она, наверное, еще надеялась на что-то и молилась своему крысиному Богу об избавлении. Или о легкой смерти. Но крысиного Бога не существует. Есть только Король Крыс. Так прозвали его людишки. И он не дарует легкой смерти.

Карх разжал пасть, и крыса шлепнулась на пол. Она попыталась вскочить на ноги, она скребла лапками по полу, но хребет ее был сломан, и кишки волочились за ней, выпав из живота. Карх помочился на крысу и побрел восвояси, оставив умирать. Она его больше не интересовала.

* * *

Демид готовился к встрече. Король Крыс ждал его. Он, конечно, имел в запасе немало сюрпризов для Демида. И он знал о Демиде много такого, чего не знал сам Демид. Не знал или не помнил. Но Демид и не собирался узнавать ничего нового о себе. Он даже не собирался разговаривать с Королем Крыс. Он собирался убить его.

Что взять с собой? Дема вспомнил цепкий взгляд Фоминых. Обшмонает, стерва. Непременно обшмонает. Холодное оружие лучше не брать. А холодное оружие, как известно, – это не только финка с выскакивающим лезвием. Это и боло, и сай, и любимые Демидом нунчаки. А при желании, и кухонный ножик можно выставить как самое страшное оружие. И такое желание вполне могло появиться у кого-нибудь. Демид не слишком доверял своим новым товарищам в борьбе с Королем Крыс.