Читать интересную книгу Билет на ковер-вертолет - Дарья Донцова

— Куда? — всхлипнула Аня.

— К моей жене, — пояснил Макаркин. — Она в клинике работает, давно ищет такую девушку, как ты.

Аня захлопала ресницами.

— Денег хочешь? — усмехнулся Макаркин.

Моделька закивала.

— Тогда шевелись, — велел массажист.

Работа, которую предложила Лиза, оказалась не такой уж и простой. Макаркина была медсестрой в клинике пластической хирургии. Чем больше женщин решалось на глобальные операции, тем ощутимей был заработок Лизы. Но, во-первых, конкуренция на рынке устранения морщин сейчас огромна, а во-вторых, тетки, вроде бы уже собравшиеся сделать липосакцию, круговую подтяжку или вшить имплантаты, сразу не соглашались на хирургическое вмешательство. Потенциальные клиентки, побеседовав с врачом, уходили из кабинета, обронив обтекаемую фразу:

— Хорошо, я подумаю, а потом позвоню.

Дамы колебались, каждая хотела получить максимально чудесный вид при минимальных затратах. Следовало убедить женщин, что клиника под названием «АКТ»[3] — лучшая из лучших, а цены в ней — ниже некуда.

Поэтому в «АКТ» существовали волонтеры — несколько женщин разного возраста, в задачу которых входило одурманивание колеблющихся. Аня стала такой единицей, а работала она в паре с Лизой Макаркиной.

Врач беседовал с клиенткой, Лиза внимательно изучала бумаги дамы, потом звонила Галкиной и давала ей «наводку»:

— Двадцать пять лет. Хочет вшить силикон, надеется женить на себе любовника, у которого уже есть супруга.

Далее наступал бенефис Ани. Ей следовало под благовидным предлогом познакомиться с клиенткой, изобразить из себя бывшую пациентку и сказать:

— Я вот поставила себе третий размер, смотрите, какая теперь грудь красивая. Просто смешно! Два года прожила с мужиком, он между мной и женой бегал, а стоило имплантаты вшить, тут же развелся и мне обручальное кольцо принес.

Анечка, естественно, догола не раздевалась, обтягивала свитерком накладные поролоновые прелести и выглядела самым шикарным образом.

Для пущей убедительности в распоряжении Ани имелись жуткие фото, «улучшенные» при помощи фотошопа и грима. На одной карточке у Галкиной был уродливо-кривой нос, на другой слишком тонкие, маленькие губы, на третьей отвислые щеки и второй подбородок, на четвертой не грудь, а ушки спаниеля… В общем, беда на любой вкус. Обычно ловкого использования в разговоре полученной от Лизы Макаркиной информации, а в крайнем случае показа фото с лихвой хватало для убеждения клиентки.

Аня явно обладала недюжинными актерскими способностями. Никто из разговаривавших с ней женщин не заметил подставы, Галкина вызывала доверие. Все видели в ней милую девушку, страшно благодарную врачам клиники за обретенную красоту и желающую теперь на весь свет раструбить о замечательных специалистах.

С каждой клиентки, сделавшей операцию, Аня получала неплохие деньги — пять процентов от общей суммы чека. Лиза «откусывала» десять. То есть если клиентка относила вечером три тысячи долларов в кассу, то утром в лапки Ани падало сто пятьдесят американских рублей, а Лиза огребала триста.

Конечно, месяц на месяц не приходился, но заработок, если высчитать средний, получался очень хороший.

— Могу устроить тебя на такое же место, — завершила рассказ Аня.

Маша с сомнением покосилась на подругу:

— Не очень-то я умею людей обдуривать… К тому же у меня есть работа.

— Но вечер-то у тебя свободный! — стала убеждать ее Аня. — «АКТ» круглосуточно работает, самый наплыв после восьми вечера и в выходные. И никто никого не обдуривает, врачи у нас — золотые руки.

— Зачем тогда нужны «зазывалы»?

— Так конкуренция какая! — воскликнула Аня. — Все почти на одном уровне работают, вот и сражаются за пациентов.

Маша заколебалась.

— Ты только попробуй, — искушала Аня. — Не получится — уйдешь. Чего теряешь-то? Знаешь, за сколько я на шубку накопила? Три недели всего побегала!

Левкина ахнула и воскликнула:

— Хорошо!

— Чудесненько, — засуетилась Аня, — можем начинать.

И снова, как в случае с диктантом, получилось не так, как рассчитывала Маша. Правда, на сей раз обошлось без чужих смертей, просто платили Левкиной меньше, чем она ожидала. Деньги для Маши Лиза передавала Ане. Сначала Маша была в восторге, она приоделась, набрала денег на шикарную сумку, но потом «зарплата» стала меньше, меньше, меньше…

Через несколько месяцев вполне успешной «службы» Маша возмутилась:

— Мне обещали иные суммы, а получаю ерунду.

— Время неудачное, — попыталась успокоить Машу Аня, — народ небось на отпуск копит.

Но у Левкиной зародились подозрения. К тому же она теперь довольно часто бывала в клинике, сидела около кабинета, поджидая клиенток, и мало-помалу познакомилась с администраторами на рецепшен. То, что в «АКТ» служат зазывалы, было известно многим сотрудникам, поэтому с Машей ласково здоровались и иногда, после удачного рабочего дня, одобрительно говорили:

— Ты сегодня молодец.

«Молодцом» Маша оказывалась часто, вот только на ее заработках это никак не отражалось. В конвертах, которые вручала Аня, теперь лежало пятьдесят, редко сто долларов. И Маша решила проверить кое-какие свои предположения. Для начала она спросила самую милую девочку на рецепшен, Фаину Тимофееву:

— Скажи, пожалуйста, на что подписалась Олеся Владимировна Горкина? Она у тебя только что чек взяла.

— Куча всего! — заговорщицки прошептала Фаина. — На четыре тысячи баксов вышло.

Маша кивнула и стала ждать зарплату. В конвертике оказалось сто долларов. Возмущенная Левкина высказала Ане все, что про нее думает. Галкина округлила глаза.

— Понимаешь, — протянула она, — я ведь понятия не имею, сколько тебе положить должны. Конверт Лизка дает, я тебе его вручаю, и все. Это Макаркина химичит. А, тогда понятно, с каких средств она себе новую машину купила! Ну, спасибо, Машка, открыла ты мне глаза! Буду думать, как Лизку прижать! Значит, так, Машунька… сидим пока тихо, сама ничего не предпринимай. Макаркина в «АКТ» огромную власть имеет! Знаешь, почему?

Маша помотала головой.

— Наивняк! С ней Арон Георгиевич, наш хозяин, живет.

— Да ну? — удивилась Маша. — Он же женат на Ларисе Семеновне, анестезиологе.

Анька захихикала.

— Одно другому не помеха. Но если мы сейчас на Лизку наедем, работу потеряем. Ты пока не суетись, я раскину мозгами…

Маша внезапно замолчала. Наташа сначала смотрела на бывшую лучшую подругу, потом довольно сердито сказала:

— Суперски! Научила тебя Аня хорошему… Теперь понимаешь, как ловко она тебя дурила? Никаких контрольных в ящике стола директора не было, деньги несчастной Лилии Максимовны Анечка себе прибрала, да и у тебя «гонорар» приворовывала. Наконец-то сейчас поняла истину?

Маша подняла голову.

— Знаешь, Натка, — тоскливо сказала она, — лучше бы мне Аньку вообще было бы не знать.

Иванова пожала плечами:

— Я тебя предупреждала. Еще в школе. Но ты словно ослепла и оглохла! Меня ты отшвырнула, причем не один раз, за Анькой бегала. Теперь вот рыдаешь от обиды.

Маша обхватила руками голову.

— Натка! Мне так гадко!

— Что еще? — насторожилась Иванова. — Давай уж, выкладывай. Я, правда, на тебя здорово обиделась, только все равно считаю подругой. Хоть ты и предательница, да близкий человек!

Маша открыла сумочку и стала в ней рыться.

— Вот, — протянула она потом Наташе конверт, — спрячь.

— Что это?

— Там фото.

— Чьи?

— Ты этих людей не знаешь.

— Зачем же мне их снимки хранить? — недоумевала Наташа.

Левкина схватила подругу детства за запястье.

— Пока не могу тебе всего рассказать. Очень хочу Аньке отомстить. Я поняла, как она меня использовала раньше и что проделала сейчас. Аня меня за идиотку держит, но я не дура! Просто с детства приучена доверять людям и, если считаю человека другом, автоматически верю ему.

— Галкина тебя столько обманывала, — фыркнула Наташа, — но тем не менее ты за нее держалась, я же ни разу тебя не подвела, а как ты со мной поступила?

Маша заплакала.

— Прости, прости, прости…

— Ладно, — сменила гнев на милость Ната, — чего уж там. В отличие от Галкиной я не подлая.

Маша вытерла рукавом глаза.

— Ты кофточку испачкала, — заботливо указала на появившиеся на ткани черные пятна Наташа, — тушь размазала.

Но Левкина не обратила внимания на эти слова.

— Очень мне захотелось Аньке за все отомстить! — вдруг резко воскликнула Маша. — Впервые в жизни подобное чувство испытала и сначала с ним боролась. Это же неинтеллигентно — человеку вред от злости делать.

— Ну ты и дура! — всплеснула руками Наташа. Маша помотала головой:

— Да нет. Так живу. Просто сейчас хочу объяснить, отчего озлобилась. Очень тебе доверяю, иначе б никогда не принесла снимки. Спрячь их, это бомба под Аню, они ей дико нужны. Знаешь, совсем недавно, но до того, как я с ней поругалась, Аня рассказала мне невероятную вещь…