Читать интересную книгу Мечтатель - Виталий Кобяков

Что же, это была хорошая жизнь… Но так просто я не сдамся. Я откинул винтовку, когда он уже замахивался мечом. Я немного наклонился и молниеносно поднял левую руку чуть выше головы. И в моих глазах за долю секунды промчались сотни картинок. Но это не были картинки моей жизни, нет. Это были картинки маленького железного щита.

Я ощутил резкую боль в левой руке, и мне пришлось сделать несколько шагов назад. Посмотрев на руку, я увидел слегка помятый стальной щиток, диаметром около пятидесяти сантиметров. Крестоносец отшатнулся назад, явно этого не ожидая. Хотя я ожидал этого еще меньше него.

Решив продолжить свое дело, он вновь двинулся вперед. Я занес правую руку, как будто собирался что-то бросить. Но в ней ничего не было. Пока что не было. Опять за долю секунды, в тот момент, когда рука проделывала бросательное движение, перед глазами у меня пролетали картинки. В последнее мгновение, когда я уже начал разжимать пальцы, у меня в руке оказался молоток. Крестоносец успел сократить расстояние до нескольких метров, и молот попал ему прямо в шлем. Он зашатался, сделав два шага назад. Было видно, что удар оказался болезненным.

Дерьмо! Чуть левее меня раздался такой гром, что я прикрыл голову. А крестоносец выронил меч, поднес руку к шее и рухнул на землю. Я посмотрел налево, там стоял Махмуд с обрезом.

— Извини, что так долго, — произнес он. — Кстати, со щитом было очень круто. А молоток — это высший пилотаж.

Я ничего не ответил. В ушах звенело, левая рука сильно болела. Тут же подбежали Калли, Рома и Изида со стороны леса.

— Всё нормально? — спросила Изида меня. Я лишь кивнул головой.

— Какого вы пошли в атаку?! — возмущался Махмуд. Тем временем я снял свою каску, растворил щит на руке и начал ее осматривать.

— Сильный ушиб, но перелома нет, — констатировала Изида и направилась к Калли. — Что за героизм?!

— Их было немного, я решила… — начала оправдываться Калли.

— Сука тупая! — прокричала Изида, сняла с нее шлем и ударила кулаком по лицу. Удар был такой силы, что Калли не удержалась на ногах и упала.

— Изида, успокойся! — вступился за нее Рома.

— Я спокойна, — улыбнулась Изида. — Но Каллиопа это заслужила.

— Да, заслужила, — согласилась Калли, поднимаясь с земли. — Не подумала, что и с другого направления может последовать атака.

— Сколько их было в лесу? — спросил Махмуд.

— Трое, — подтвердил Рома изначальное предположение девушки с красными волосами. — Двоих убили, еще один смог отступить. Сначала мы пошли за ним, но потом услышали выстрел отсюда.

— Итого четверо. На что они только надеялись?! — воскликнула Калли.

— Тщеславие, — произнес Махмуд, направляясь к тому крестоносцу, с которым сражался я. Махмуд снял с него шлем. — Да, командир отряда однозначно желал сразу сделаться генералом, поэтому предпринял эту глупую атаку.

Все подошли ближе к телу. Перед нами лежал молодой парень. Совсем мальчик. Я сел перед ним на корточки. Что же это такое?!

— Паша молодец. Очень хорошо сражался. У него действительно огромный потенциал, — начал хвалебную речь Махмуд, но дальше я его уже не слушал. Дальше я уже никого не слушал.

Я сидел на корточках и смотрел на лицо мертвого парня. Зеленоглазый, короткие светлые волосы, на вид лет восемнадцать максимум. Ребенок. Еще и не пожил. Безмозглый дурак. Его бровь была разбита. Подозреваю, что это мой молоток так постарался. На шее виднелось несколько ран, из которых продолжала неторопливо сочиться кровь, заливая разбитый асфальт. Я достал сигарету, прикурил, сделал глубокую затяжку. Да уж, назвать этот мир «Мечтой» было очень саркастично…

Глава 17

Смерть. Периодически я думал о смерти. Наверное, как и все люди. Нет, я не говорю о суициде. О нем-то я всерьез никогда не задумывался, никогда не строил планы самоубийства. Бывали, конечно, мысли вроде «вот возьму и спрыгну с крыши, посмотрим, как вы поплачете». Но этим всё, к счастью, и ограничивалось. Просто сиюминутные порывы отчаяния.

В основном я думал о том, что есть смерть и что будет после нее. Вариант про веселое времяпрепровождение на облачке я откинул еще до своего совершеннолетия. Впрочем, как и веру в Деда Мороза и прочие сказки. Что тут скажешь, я придерживался научного подхода в жизни. И в смерти.

Исходя из всей имеющейся у меня информации, информации о мозге и материи, о мышлении и эмоциях, я полагал, что смерть — это забвение. Без мыслей, без чувств. Это вечное ничто. Но как не засомневаться в прежних взглядах после того, что я увидел здесь? Может, я уже мертв? Даже крестоносцы могут оказаться близки к истине в таких обстоятельствах. Нет, я не про то, что они жаждут сжечь всех неверных. Я про то, что они считают этот мир — загробным миром…

— Мне, правда, очень жаль, — раскаивалась Калли. После битвы мы продолжили путь и уже должны были подходить к намеченному месту. Изида и Махмуд не стали на этот раз отходить далеко от нас, и все мы следовали вместе.

— Это твоя ошибка, тебе с ней жить, — произнес я первые слова за долгое время. После битвы я так ничего никому и не сказал. Просто остался один на один со своими мыслями.

— Я понимаю, — тихо ответила она.

— И тебе жить с осознанием того, что из-за твоей глупости мы могли погибнуть, — продолжил я свою поучительную речь. И вправду, я себе сейчас действительно напоминал отца школьницы, которая вернулась домой под утро в нетрезвом состоянии.

— Я не знаю, что на меня нашло, — оправдывалась Калли. — Я не всегда была такой. Конечно, стервозность у меня и в том мире присутствовала, но в последнее время…

— Слишком многих мы потеряли, — негромко произнесла Изида. — И слишком много крови нам пришлось пролить.

Мы вышли на хорошо асфальтированную площадку. Наконец-то, а то я уже сильно устал везти тележку по бездорожью. В центре этой небольшой площади находилось нечто похожее на вход в обычный подземный переход, какие часто бывают у станций метрополитена или просто для того, чтобы перебраться с одной стороны дороги на другую. Только вот этот вход был заделан чем-то вроде цемента.

— Отойдите, — с этими словами Калли создала кувалду и ударила по цементу. От него отскочили лишь небольшие крошки. Она что, серьезно собирается пробить тут проход? Но мои мысли прервало традиционное белое свечение, свидетельствующее о том, что кто-то растворяет этот заслон.

Калли тем временем отошла назад и растворила кувалду. В открытом входе в «подземелье» было практически ничего не видно, но оттуда начал выходить мужчина в рваных темно-синих джинсах, простеньких сапогах и по пояс обнаженный. На вид ему около тридцати лет, грязные русые волосы доходили до плеч, небольшие серые глаза, лицо гладко выбрито (что выбивалось из его неопрятного стиля). Он обладал очень внушительным ростом, не меньше двух метров точно. И точно такой же внушительной мускулатурой. Нет, нельзя сказать, что он был сильно накачан или что-то в этом роде. Его мускулы были идеальны для какого-нибудь гладиатора. То есть, позволяли сохранять высокую скорость и ловкость, и при этом подкреплять всё это грубой силой. Крепкие руки, крепкая грудная клетка, совсем небольшие кубики пресса. На левом плече и животе виднелись значительные шрамы.

— Стучать так громко было вовсе не обязательно, — зевнув, начал он. — Я вообще-то спал.

— Я тоже рада тебя видеть, любимый, — произнесла Калли, немного наклонив голову набок.

— О, ты и друзей привела! — воскликнул мужчина, протирая глаза и внимательно всех осматривая.

— Здравствуй, Курт, — улыбнулась Изида.

— Здравствуйте и всем вам, — ответил Курт, даже не посмотрев на Изиду. Видимо, он тоже не мог простить ей ошибки. — Махмуд, дружище, я искренне рад, что ты еще дышишь.

— Взаимно, братишка, — сказал Махмуд, и они обменялись крепким рукопожатием.

— Так, я смотрю, тут и незнакомые мне лица есть, — произнес Курт, оценивая взглядом меня и Рому.

— Паша, — только и сказал я, протянув руку и сняв каску. Почему-то Курт мне не совсем понравился. Наверное, из-за своего отношения к Изиде.

— Рома, — проделал Роман такую же операцию.

— Приятно познакомиться, честно, — улыбнулся Курт. — И мне приятно видеть, что Олимп еще как-то пытается сражаться за свое существование, набирая молодежь.

— Олимп? — переспросил Рома.

— Ну, Шпиль этот ваш, — пояснял Курт, разглаживая свои волосы пальцами. — Я его всегда Олимпом называл. Даже когда жил там. Жаль, что эта мода не прижилась. Шпиль — глупое название.

Олимп. А ведь действительно звучит лучше. И в какой-то степени соответствует содержанию. Гора, в которой обитают Боги! Точнее люди, которым дали прозвища в честь Богов.

— Нам пора идти, — тихо и с раздражением в голосе сказала Изида. — Свою задачу мы выполнили.