его окружения не поддержали это. Царь априори должен быть в столице и руководить всей империей, а не только воюющей армией, должен держать руку на пульсе политической жизни страны. Правительство, глава Думы, видные интеллектуалы того времени отговаривали царя от принятия на себя звания Верховного главнокомандующего. Тем более, в это время армия отступала, а при этом неизбежно падает популярность главнокомандующего армии. Ставка в Могилёве всё равно не находилась непосредственно на самом фронте. Командовать военными действиями царь мог бы через курьеров и телеграф. В августе 1915 года мать Николая II, Мария Фёдоровна, умоляла сына не принимать на себя главнокомандование армией, но он её не послушал… У Николая II ещё тогда, в августе 1915-го спросили: «Кто будет вас в это время замещать в столице?». Он ответил:
«Моя жена, Александра Фёдоровна». Ему ответили негодованием, а он возразил, что женой он будет руководить из Ставки. Как царица руководила страной по рекомендациям Распутина, мы с вами, дорогие читатели, имели возможность ознакомиться… Управляла страной жена, а ей нравилось править, она была властной и не любила здравой критики в сторону Распутина. Жена, у которой сын, царевич Алексей, тяжело болел гемофилией, а Распутин снимал своей риторикой и молитвами его боль и этим успокаивал материнское сердце жене царя. Николай Второй писал супруге из ставки:
«Теперь ты — мои глаза и уши в столице». Но у неё дополнительными глазами и ушами был Распутин, который от назначений новых чиновников на высокие посты, бесспорно, имел материальную выгоду. Оставив столицу 22 февраля 1917 года, покинув столицу империи, царь лишил себя возможности реально влиять на ход событий, которые решали судьбу России на 74 года вперед, его судьбу, его жены и его детей!
23 февраля 1917-го большинство петроградских заводов забастовало. Рабочие подходили к работающим заводам и добивались того, чтобы они тоже присоединялись к забастовке. События начинали нарастать, как снежный ком. А демонстранты шли по улицам столицы с транспарантами: «Хлеба!», «Долой самодержавие!», «Долой войну!». Вечером того же дня проведено было совещание, где было замечено, что войска как-то неохотно разгоняют митингующих. И вот 23 февраля пропал из продажи хлеб, что ещё больше усилило волнения.
24 февраля к огромным толпам присоединились студенты университета. Стало ясно, что полиция не в состоянии самостоятельно подавить бунт. На подавление бунтовщиков были брошены гвардейские полки. В некоторых местах казаки отказались разгонять толпу.
25 февраля градоначальник Петрограда генерал Александр Балк отдал приказ военному командованию подавить бунт. В этот день на демонстрантов были брошены казачьи и пехотные части. Начались убийства демонстрантов. Возле Николаевского вокзала казаки начали брататься с демонстрантами. Только в 18:00 в этот день царь Николай II узнал из телеграммы о надвигающейся лавине неповиновения. Царь получил две телеграммы: от начальника штаба генерала Алексеева и министра внутренних дел Протопопова. Царь дал ответную телеграмму, где потребовал решительного прекращения беспорядков в Петрограде. Ночью охранное отделение в столице провело арест свыше 150 человек — активных деятелей оппозиционных партий.
26 февраля в Петрограде специально были разведены мосты, дабы преградить шествие по городу манифестантов. В массовых беспорядках участвовало свыше трёхсот тысяч человек!!! Люди начали по льду реки Невы переходить в разные районы города. Но вот произошло кое-что неожиданное: войска начали стрелять в полицию. Солдаты начали своих офицеров арестовывать, а некоторых убивать. Солдаты с оружием начали примыкать к демонстрантам и ходить с ними по столице империи, выкрикивая «Долой царя!» и, конечно, «Долой войну!». Ведь солдаты хотели положить конец непонятной для их ума и ненужной простым людям войне. В 17:00 царь получил телеграмму от председателя Думы М. Родзянко, где тот поведал самодержцу: «…в столице анархия… части войск стреляют друг в друга…». Царь как-то неадекватно отреагировал на эту первую телеграмму Родзянко, сказав министру императорского двора Б. Фредериксу (который всегда вместе с царём ездил в Ставку): «Опять этот толстяк Родзянко пишет мне всякий вздор». И это вздор — когда войска стреляют друг в друга!? Вторая телеграмма от Родзянко поступила в 22:22. Родзянко просил царя составить правительство, пользующееся доверием всего населения. Копии такой же телеграммы были посланы также командующим фронтами с просьбой поддержать это обращение. И вот в полночь царь своим указом распускает Государственную Думу.
27 февраля 1917 на сторону революции переходят гвардейские части. Начали изолировать военные части от общения с населением, но часовые вступали в разговоры с людьми и передавали их своим сослуживцам. Начали изолировать от солдат и закрывать оружие, но те начали сами брать оружие, и убивали тех, кто не давал им этого делать. Восстание подняли солдаты из запасных полков Волынского, Литовского, Преображенского. А это был цвет императорской гвардии! Солдаты начали стрелять и убивать жандармов и полицейских. Митингующие и солдаты в 13:00 захватили арсенал. Начали бесконтрольно раздавать восставшим оружие. Был полностью сожжён окружной суд. Революционная толпа захватила все тюрьмы в столице. Тотчас же были освобождены все заключённые, в том числе и уголовники! Утром в беспорядках участвовало 25 тысяч солдат, а вечером — уже 67 тысяч! Начали громить полицейские участки. Разгромили петроградское охранное отделение, по-современному — службу безопасности империи. А уголовники, выпущенные из тюрем, убедили толпу громить магазины и склады. Революционеры захватили Таврический дворец, где заседала Дума. В 16:00 царское правительство собралось на последнее своё заседание. Министры решили направить телеграмму царю, что правительство не контролирует ситуацию и просит царя составить «ответственное министерство». Царь дал ответную телеграмму о том, что все перемены он откладывает до своего возвращения в Царское Село. Также царь сообщил, что он выслал с фронта «карателей» в составе четырех кавалерийских и четырех пехотных полков.
После полуночи 28 февраля генерал Алексеев передал царю телеграмму от генерала Хабалова — начальника Петроградского военного округа, которому 24 февраля 1917-го была передана вся полнота власти в Петрограде: «Прошу доложить Его Императорскому Величеству, что исполнить повеление о восстановлении порядка в столице не смог. Большинство частей, одни за другими, изменили своему долгу, отказываются сражаться против мятежников. Другие части побратались с мятежниками и обратили своё оружие против верных Его Величеству войск. Оставшиеся верными долгу весь день боролись против мятежников, понеся большие потери. К вечеру мятежники овладели большей частью столицы. Верными присяге остаются небольшие части разных полков, стянутые у Зимнего дворца под начальством генерала Занкевича, с коими буду продолжать борьбу».
В ночь на 28 февраля 1917 года Временный комитет Государственной Думы объявил, что берёт всю власть в свои руки в связи с прекращением действия царского правительства. Председатель Думы Родзянко в 6:00 разослал об этом телеграммы — начальнику штаба генералу Алексееву, командующим фронтами и флотами. И тут параллельно появился Петроградский совет рабочих