— Ну что вы, миссис Причард, — успокоительно сказал Нилли, когда Пэгги ушла. — Все это скоро кончится и забудется.
— Боюсь, не так уж скоро, — проговорила с нескрываемым отвращением повариха. — И даже совсем не скоро.
— Что я думаю об этом? — повторила Виктория вопрос Хантера. — У меня такое чувство, что я попала на страницы романа Мольера «Ребекка» и не могу найти пути назад.
О'Хари улыбнулся.
— Надеюсь, это не значит, что вы уже сдались? — он снял очки и положил их в карман халата. — К тому же я помню, что в «Ребекке» все хорошо кончается.
Виктория ухмыльнулась.
— Мертвец, злобная домоправительница и светящийся как северное сияние Мэндерли — таково ваше представление о счастливом конце?
— Могу напомнить вам, — сказал Хантер, — что в итоге все складывается хорошо для Максима и Виктории.
— Ее звали не Виктория.
— Не Виктория?!
— У нее вообще не было имени, — сообщила Виктория, которой уже несколько раз пришлось читать об этом литературном парадоксе.
— Но она должна бы быть Викторией, — заметил он, подписывая только что перепечатанные ею письма. — Вам присущи отличающие ее бесстрашие и наблюдательность.
— Это что, слова Эллиота?
— Нет, мои, — успокоил он ее. — Ну а что еще вы можете сказать о Пэгги?
— Женская интуиция подсказывает мне, — ответила Виктория, — что у нее какие-то отношения с парнем, ухаживающим за вашими лошадьми.
— С Яном? — предположение позабавило его. — А вы его видели?
— Пока нет. А в чем дело?
Хантер пожал плечами.
— Просто любопытно, как вы пришли к выводу, что между ними существует нечто. Ян не ее поля ягодка.
— Я же сказала, интуиция. Потом ее постоянное раздражение…
— Вот это несомненно! Она и Син Майкл, я полагаю, уже родились с гневом в крови.
— А вы?
— Я? — легкая улыбка, блуждавшая в уголках его губ, еще более красила его… — Я родился законно.
Стук в дверь помешал ему раскрыть смысл своих загадочных слов.
— Прошу прощения, сэр, — извинилась миссис Причард, с трудом протискиваясь в дверь с подносом. — Я приготовила ужин.
Хантер поблагодарил ее.
— Мы как раз собирались закругляться. Если не возражаете, оставьте ужин на столе.
— Не беспокойтесь, сэр, — ухмыльнулась она и выполнила его указание.
— Пахнет отменно, — заметил он.
— Сегодня тушеный ягненок, — гордо объявила она. — Ведь это ваше любимое блюдо?
— Я люблю все, — с обворожительной улыбкой ответил Хантер. — Вы же знаете, что одним блюдом мои вкусы ограничить нельзя.
— Да уж не говорите зря, — с притворным недовольством хихикнула миссис Причард.
Хантер с рыцарской галантностью пожал плечами.
— А что еще я могу сказать? Ведь это правда.
— Не принести ли мне ужин и для мисс Виктории? — спросила толстуха, желая услужить своему откровенно обожаемому хозяину.
О'Хари отказался, повторив, что они уже почти закончили.
— Кроме того, — добавил он, — я уверен, что в свой первый вечер в замке мисс Кэмерон захочет присоединиться к обедающим в столовой.
Во взгляде, который бросила на него Виктория, явно читалось недоверие. Но О'Хари этого не заметил. «Почему он пришел к такому выводу?» — размышляла она, будучи до глубины души удивлена странным предположением, что ей может быть приятно сидеть за одним столом с Пэгги и Сином Майклом, которые сами провозгласили себя его врагами. Одного этого было достаточно, чтобы отбить у нее аппетит. К тому же она втайне надеялась пообедать наедине с Хантером.
— Поздний ланч, который вы приготовили для меня, был действительно превосходен, — сказала Виктория миссис Причард вместо выражения недовольства таким решением за нее. — Он был так же великолепен, как этот тушеный ягненок…
Повариха тяжело задышала, будто была смертельно ранена.
— Да ведь вы же просто поклевали еду! — с тревогой сказала она. — Вы, девушка, и так кожа да кости, и покарай меня дьявол, если вы еще больше похудеете!
— О, до этого еще очень далеко… — заверила ее Виктория. — Я сейчас и так сыта тем, что…
Хантер прервал ее.
— В нашем доме существует неписаное правило не подавать тушеного ягненка в первый вечер пребывания гостя в замке. Не так ли, миссис Причард?
— Конечно, так, клянусь могилой моего уэльсца! — согласилась повариха, расплывшись в широкой улыбке.
— Уверен, впрочем, что мисс Кэмерон можно съесть пару кусочков, — сказал Хантер. — К тому же, насколько мне известно, она очень хочет познакомиться с моими двоюродными сестрой и братом.
Виктория пришла к выводу, что «правила дома» — синоним выражения «правила Хантера», и никакого другого толкования быть не может.
— Вполне возможно, что если я до обеда несколько раз пробегусь по лестницам, — громко сказала она со всей возможной любезностью, — я смогу восстановить аппетит.
— И будете молодцом, — с одобрением заметил Хантер.
«Все это обычные политические хитрости, — подумала Виктория. — Так или иначе, можно считать, что я победила на выборах».
Получасом позже, перебирая в спальне содержимое своего гардероба, Виктория поняла, что ей надо было спросить, какие туалеты здесь принято одевать к обеду. У нее сложилось впечатление, что ее будущие соседи по столу вряд ли придерживаются особых формальностей. Да и придут ли они вообще? Слова Пэгги о новом госте Сина Майкла ответа на этот вопрос не содержали. Может быть, ей просто остаться в юбке и свитере? Виктория наконец решила: если здесь придерживаются определенного этикета в отношении нарядов и она по незнанию нарушит его, явившись к столу без бриллиантов и украшенного перьями боа, то перспектива стать бесцеремонно изгнанной будет для нее благодеянием. «В таком случае я сообщу Хантеру, что, к сожалению, мой наряд не подошел для данного события» — подумала Виктория.
Она, конечно, все еще злилась на то, что он имел нахальство даже не просто просить ее — нет, приказывать ей! — отобедать с его кузиной и кузеном. Независимо от того, намерен Хантер поручить ей шпионить или нет, Викторию раздражало, что он поступает с ней, как ему только вздумается. Завтра при первой же возможности, решила она, надо позвонить Эллиоту и рассказать обо всем. Сегодня же ей придется потерпеть.
Виктория, конечно, не была новичком в сфере дипломатического протокола. Конгрессмен Хофферт познакомил ее с обычаями Капитолийского холма. Ей пришлось побывать на бесчисленных банкетах, выслушать бесконечные беседы и вытерпеть общество множества дураков, понимающе улыбаясь и обнаруживая высокий уровень профессионализма. «Банкеты и изъявление радости при рукопожатиях — это неизбежное зло, — утверждал ее наставник, — но истинно важна лишь настоящая работа, которую скрывает весь этот мишурный блеск. Поражение терпят именно те, кто меняет их местами по значимости».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});