Суеверные они, эти каббалисты, так их и так, а жаль. Деньги нужны не только им, а то одни армяне, да арабы крутятся под ногами, работать мешают. Но вот, думаю, придут и они ко мне, а я? Я тоже не умею денег зарабатывать! Надо хоть с чашей своей работать, «мутить» эликсиры, да продавать, но пока ни времени нет, ни сил.
Злой я очень, ненависть к горлу подступает и оглушает. Да так, что ни есть, ни пить неохота. Потом, вроде, отпускает, а как вспомню окровавленную Заудиту, так опять к горлу комок, в голове шумит, и глаза красной пеленой накрывает. Но не время давать волю эмоциям, не время.
Разговор же с Оскаром Штюбелем состоялся такой…
Делегация, возглавляемая им, прибыла во дворец, где в отдельном зале, увешанном арабскими коврами, со стоящим посередине простым прямоугольным столом из красного дерева, с красивыми узорчатыми ножками, они и заняли свои места.
— Хотелось бы узнать, с чем ко мне прибыла столь внушительная комиссия, — начал я разговор на русском языке, просто из вредности и злости на кайзера.
— А, ммм. Шпрехен зи дойч? — абсолютно растерялся от такой наглости Штюбель.
— Нихт ферштейн, — обрадовал я его.
— Арабского я также не знал. В итоге, мы нашли переводчика, и разговор продолжился.
— Германия, в моём лице, предлагает вам заключить с нами торговый договор, на поставку товаров из Африки.
— Что конкретно вы предлагаете? — уточнил я, и дальше начался торг.
Подробности его никому, я думаю, не будут интересны. Обычное скупердяйство, с обеих сторон. Хорошо, что хоть стеклянные бусы и ржавые ножи не предлагали в обмен на слоновую кость. Но Штюбель даже ошалел от понимания того, что я во многом разбираюсь, пусть и плохо.
Меня же интересовали механические плуги, молотилки, другие сельскохозяйственные механизмы и, конечно, оружие. В общем и целом, мы пришли к согласию, и затем перешли к секретной части договора, во время которого были удалены все, кроме Муравья и раса Алуллы, от которого у меня не было тайн.
Выдержав глубокую паузу, Оскар Штюбель сделал неожиданное, для меня, заявление.
— Кайзер Германии, Вильгельм II, был неприятно озадачен, нежеланием невест из Европы идти с вами под венец. В знак того, что ему неприятна сама эта ситуация, которую он пытался сгладить небольшой наградой вам, в виде медали, он нашёл для вас невесту.
— Вы должны понимать, что за каждым шагом кайзера следят наши враги, и он не мог поступить по-другому. Но ему, как и Германии, нужен союз с вами, и этот союз должен быть, непременно, военным. Африка сейчас оккупирована англичанами и французами, и Германии это не нравится.
— Кроме того, Португалия нанесла вам смертельное оскорбление, прилюдно отказав в руке наследной принцессы и даже не взяв от посла ваш портрет. Вы не можете этого простить, и Германия поддержит вас.
Я озадаченно смотрел на Штюбеля, удивляясь его словам, отчего, незаметно для себя, даже стал барабанить по столу костяшками пальцев. А Штюбель продолжал.
— Португалия находится в союзе с Британской империей, тайно ее поддерживающей, а значит, она является для вас врагом. Германия, в моём лице, предлагает вам напасть на территорию португальской Анголы и Северной и Южной Родезии, на территории которой находятся войска Британской Южно-Африканской компании. (Эти территории назывались Матабелелендом). Кроме этого, вы можете захватить и Бечуаленд, если сможете, конечно.
— Как вы смотрите на это?
Как смотрю, я боюсь надорваться, господа. И всё ради чего?! Вот только такого момента у меня может больше и не оказаться. Ну ладно, и я спросил у Штюбеля.
— Какую помощь вы мне окажете?
— Вам будет оказана помощь стрелковым оружием, в частности, винтовками.
— Какими?
— Однозарядными, самыми лучшими!
— Уважаемый, вы можете воевать с ними сами. Если только вы не поставите мне их не меньше двухсот тысяч штук, а к ним двести миллионов патронов, на меньшее я не согласен. И мне нужна артиллерия и инструкторы, которые научат пользоваться ею русских поселенцев и негров.
Министр по делам колоний искренне опешил от такой наглости и перевёл пока разговор на другую тему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я понял вас! Кстати, — он как будто бы вспомнил что-то, — кайзер нашёл вам невесту, — и он протянул мне большое фото девушки, в длинном красивом белом платье, с красиво уложенными русыми волосами, и с открытым красивым лицом. Цвет глаз по фотографии было не разглядеть, но по словам министра, они были голубыми, что было необычно для турчанки.
Лицо было круглым и очень приятным, а фигуру подчёркивало длинное приталенное европейское платье. В том, что она мусульманка, сомневаться не приходилось, и всё же, она была очень похожа на русскую девушку.
— Кто она, и зачем мне мусульманка?
— Эта Фехиме-султан, дочь свергнутого турецкого султана, Мюрада V.
— И?
— Она примет православие, этот вопрос решён, и поменяет имя, на христианское. Кроме этого, она даст вам моральное право претендовать на территории Северной Африки, и даже на Египет. Ведь он есть в сфере ваших интересов?
Этим последним предложением он меня убил. О Каире и самом Египте я не думал. Там крутятся большие деньги, из-за Суэцкого канала, и без мировой войны меня туда не пустят. Причём, ни англичане, ни французы. Это даже не обсуждается.
Но вот немцы, которым ничего не светит в Африке, и которые туда постоянно лезли, мною, как носовым платком, хотят утереть нос и тем, и другим. И вот! На сцену выходит мавр. Мавр должен задушить англичан. А потом? Потом мавр должен уйти! А немец прийти!
Всё абсолютно логично, просто абсолютно, аж до тошноты. Осталось придумать, как бы меня не сожрали потом, когда я сделаю своё чёрное дело, и меня надо будет убрать. Ну, да это дело нескорое и неизвестное. Будем ждать, как в той байке про говорящего осла. Или осёл умрёт, или падишах. А пока, надо соглашаться, но на своих условиях.
Вот и о невесте подумать надо. Условия реальные, но нереальны задачи, которые перед собой ставят немцы. Вот если будет оружие и инструкторы, то почему нет? — как говорят французы.
— Сколько и какое оружие вы можете мне предоставить?
Штюбель достал лист бумаги, на котором были указаны цифры и молча положил его передо мной. Я хоть и плохо мог читать по-немецки, но тут и так всё было ясно. В листке было указано сто тысяч однозарядных устаревших винтовок маузер, к ним один миллион патронов.
Артиллерийских орудий мне предлагалось сорок штук, и все они были горными 75-мм, фирмы Круппа. Гаубиц не было. Пришлось дальше выламывать ему руки и отказываться от союза, мотивируя скромными поставками.
В этот день мы так ни к чему и не пришли, отложив переговоры на два дня. Оскару Штюбелю было необходимо проконсультироваться со своим правительством, для чего он воспользовался телеграфом, протянутым сюда из Аддис-Абебы.
Через два дня мы снова сидели за столом переговоров, но уже один на один, только в присутствии переводчика, в роли которого выступал Муравей. Остальные были удалены из зала переговоров и не участвовали в них.
— Ну, что вы решили насчёт женитьбы? — задал первый вопрос Оскар Штюбель.
— Ничего! Я не услышал, какое за ней будет приданое?
— Она не принесёт вам приданое, но даст возможность иметь формальный повод для привлечения на свою сторону мусульман Северной Африки.
— Это каким образом? Она примет православную веру, возможно, родит сына, который тоже будет христианином, а не мусульманином. И кто пойдёт за мной?
— Это так, но она дочь свергнутого султана, имеющего моральное право на владение территориями Северной Африки, которые находились под юрисдикцией Османской империи. И вы можете привлечь новых воинов в свою армию и приобрести сторонников среди мусульман Африки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Весьма удивительно, — ответил я, — вы, наверное, имеете в виду тех мусульман, которые сейчас находятся в плену и строят укрепления в городах?
Штюбель не был готов к такому разговору, он получил определённые инструкции и был готов их реализовать, но не владел в полной мере всей информацией по сложившейся обстановке.