Читать интересную книгу Подлец - Вадим Новосадов

Раздосадованные менеджеры всех основных подразделений банка с молчаливой озабоченностью вышли из кабинета.

***

Сергей внутренне готовился к публичному скандалу, но свалившаяся безымянная слава самой громкой в стране компьютерной кражи стала для него невыносимой ношей. Нельзя было взять ни одной газеты, чтобы не увидеть сенсационного заголовка по этому поводу. Скандал разгорался в прессе и на телевидении со скоростью пожара, нагнетая страха в Сергее больше, чем сама действительность. Ошеломлены были наивысшие чиновники всех силовых министерств, но при этом они не без удовольствия потирали руки, имея в виду, что это похоже на незаконную утечку капитала за границу под видом хищения. Их ухмылки обещали азартную охоту на всю финансово-промышленную группу.

Сергей добился своего, но земля горела под его ногами. Он ужаснулся сделанному им и убедился, что не был тем, кто тайно мог тешиться громкой и недоброй славой преступления, - она изводила его и обещала неизбежность расплаты. Он представлял себя балансирующим над бездной, когда каждая секунда могла стать роковой. Но сколько эта ходьба продолжалась бы?  Иногда его охватывал порыв вернуть деньги мафии, ужас подстерегал его каждую ночь, как невидимый призрак, зло насмехаясь и нашёптывая сквозь сон. Что все знают и так, что он грабитель, и скоро доберутся до него. Он не мог смотреть телевизор, читать газеты, потерял сон.

Опасения, что его легко можно разоблачить, вскоре подтвердилось – в одну из таких ночей, изнывая от бессонницы, он вдруг услышал отчётливой голос Карины.

- Сергей, ты обокрал банк?

- Неужто так заметно? – признался Сергей и ощутил облегчение, ожидая сочувствия хотя бы от жены.

- У тебя это самого начала на лице написано, - она перевернулась на спину. – Под какую угрозу ты поставил семью? Или ты совсем потерял рассудок? А если уж взялся за гуж, не говори, что не дюж. Сумей побороть свой страх.

Её голос переливался  в интонациях отчаяния и злого рока укора.

- Легко сказать! – с долей обиды воскликнул Сергей, встретив справедливый упрёк, а не ожидаемое сочувствие.  

- И всё же наберись мужества. Не будь тряпкой.

Они некоторое время лежали в напряженном молчании. Что?! Их идеальная семейная жизнь дала трещину? Сергею не понравился её тон, и ему вдруг показалось, что теперь они на разных частях расколовшейся льдины, которые неудержимо расходятся в разные стороны. Неужели она не хотела понять, что его просто нужно поплакаться в жилетку, чтобы не быть одиноким в эти тяжелые минуты, воспрянуть духом от её женского сострадания? А в ответ - безжалостный упрёк и даже что-то похожее на науськивание. Он сыт по горло этой жизнью, с её омерзительной алчностью, дух которой вкрался ив постель с женой. Он хочет чего-то чистого, светлого, пусть обманчивого, пусть хоть на минуту – но это его спасение. На личном опыте он получил подтверждение известной истины: большие деньги рождают большие проблемы.

«Нет, она меня разочаровала!» - запротестовал вдруг в нём голос здорового эгоизма, как вердикт, как призыв свергнуть с трона властительницу его чувств. Не будь он связан Александром – своей генетической копией, - быть может, он её выставил бы за дверь прямо сейчас. Пусть бежит со своей бабьей обидой к мамаше в объятия и изрыгает проклятия под её скрытое, злобное ликование.

- Я тебе буду помогать, - добавила она уже миролюбиво, но не в унисон его мыслям.

- Чем же ты можешь мне помочь?

- А ты настолько не доверяешь мне, что даже не посвящаешь в свои дела?

- Тебе лучше этого не знать, - не слишком дружелюбно ответил Сергей.

- Да?! Это, между прочим, касается не только тебя и не столько тебя. А как же ребёнок, а как же моя мама?! Да, она мне дорога также, как и ты, а может, и больше. И не смей ухмыляться над ней! Ты строишь зловещие планы, а расплачиваться будем мы! – Её интонация колебалась, как амплитуда, от горькой обиды до ненависти.

Самым неприятным было то, что её правота отчуждала их друг от друга.

-Нет, ты непробиваем. Ты презираешь нас, мою мать, меня. Сегодня же я забираю сына и ухожу от тебя…

Что ещё следовало ожидать? Сергей испытывал уже острую неприязнь и раздражение, даже ночной аромат её тела, всегда возбуждавший его, теперь отвращал. Он чувствовал пресыщенность ею и не видел, на чём с этой минуты будут держаться их брачные узы.

- Карина, я никак не пойму чего ты хочешь? – внешне он держался невозмутимо, но его внутреннее состояние менялось от тошноты до бешенства.

Она с минуту молчала с негодованием на лице.

- Я хочу знать всю правду о чем мы все рискуем… Ты какую сумму у них спёр?! Страшно подумать! Я удивляюсь, как мы ещё живы… Нужно что-то предпринять!

- Хорошо, я отправлю всех вас куда-нибудь подальше, заграницу, под присмотр своих друзей.

- Каких друзей? – возмущалась она. – Неужели ты надеешься на каких-то там друзей? Нет сейчас друзей. А мафия достанет нас из-под земли. Ты, может быть, и деньги своим дружкам перепоручил на сохранение?! Боже мой, обокрасть бандитов, чтобы перепоручить такие сокровища неизвестно кому! – она сокрушалась от своих прозорливых догадок. – Да ты и вправду очумел?!

Её нервный тон страха плавно перешёл в плохо скрытый визг озабоченной алчности. Впрочем, вполне естественная реакция. И здесь она была права, слишком права, но тем сильнее звучал голос его собственной правды, нелепой правды, которая, обнаружившись, ничего не вызвала бы у неё, кроме бешенства и остервенелых насмешек: разве в состоянии она понять своим воспалённым жадностью умом, что он не просто вор и что затеял всё не ради барышей, - это был ответ его самолюбивой и азартной натуры на вызов злосчастной судьбы, защита своего достоинства и положения.

- Вот что, Карина… Для твоего спокойствия ты отправишься за границу, там на твоё имя мои люди переведут круглую сумму. И давай закончим на этом, - категорично заявил Сергей.

Такой ответ превзошёл её ожидания.

- Вот это будет разумнее, - она пыталась соблюсти хладнокровие, но голос подрагивал от бодрящего волнения.

Казалось, она и не заботилась скрыть свою корысть. Наверное, сейчас Сергей в её глазах являл собой образчик вопиющего мужского эгоизма, и она по праву требовала от него компенсации. В ней проснулось чувство мести к нему за то, что он некогда цинично использовал её против же матери, чтобы вытеснить ту из банка и почти лишить средств к существованию. Она просмотрела коварные наклонности этого негодяя так же, как и её мать. Объективно это только говорило в пользу его способностей искусно обольщать и того, что они сами спешили в его сети. Но сейчас в глазах этих двух женщин, которых обман снова мог объединить, он не имел никаких оправданий, или, по крайней мере, гласно они не признали бы за ним право на это. Женщина если и способна признать неразборчивость своей страсти, - если, конечно страсть вообще может быть разборчива, - то только как мстительный укор в адрес того, кто ей изменил или разочаровал её. И женщина же может многое прощать, пока мужчина не разочаровывает её.

Но неужели в возмущённом сердце Карины не осталось места для интимных чувств сразу после его скандальной афёры? Так не бывает. Любовь не может исчезнуть за день. Она или умирает медленно и мучительно или незаметно тает и киснет под лучами нечто более приятного и устойчивого, нежели она сама. Может быть, роскошь так же вредна для любви как и нищета. Любовь, требующая энергичных движений и действий, привыкшая идти смелым широким шагом, должна шаркать по полированной и скользкой поверхности богатства, дабы не упасть и не сломать шею, и тогда она ищет ту прочную почву, где бы могла свободно резвиться. Роскошь живёт по правилу «чем больше ешь, тем больше хочется», она рафинирует эгоизм, развивает капризность и придирчивость, и не отягощённое бытовыми неурядицами любовное чувство изнывает от переизбытка энергии и в итоге трансформируется в другие виды энергии – тщеславия, честолюбия, азарта интриг.

Вполне кажется заурядным, что, пока Сергей проводил время на работе с утра до вечера, Карина, неудовлетворённая дармовой роскошью и его редким присутствием, ударилась в модельный бизнес, который в нашем отечестве чаще не выходит за рамки узкого салончика, предоставляя возможность любой состоятельной посредственности потешить своё высокомерие причастностью к искусству.  Но Карина вряд ли была столь талантлива, чтобы снискать известность. Сергей вдруг понял причину раскола в их семейной жизни, их интимное влечение значительно иссякло, и эта пустота в браке ничем не могла быть заменена: Карина кроме денег желала если не славы, то успеха, возможности стать заметной и вращаться в богемных кругах, но её способности явно не соотносились с её амбициями. Сергей же был просто шпак, добывающий богатство, не имел связей в артистических кругах, да и не пытался их завести, считая. Что талант сам пробьёт дорогу, и, чтобы не испытывать колкостей и упрекающих намёков жены на его безучастность в её карьере, просто откупался деньгами на её салонные мероприятия, от которых кормились откровенные бездарности. Их брак стал напоминать союз богача и содержанки, к которому примешивалась вменённая обязанность искупать вину за то,  что своё богатство он заработал, переступив через судьбу тёщи. Отсюда напрашивался вывод – ей лучше бы избавиться от него, прихватив от его состояния кусок пожирнее.