Читать интересную книгу Всевеликое войско Донское - Петр Краснов

Расстались холодно, и дальнейшие переговоры прервались. Только благодаря глубокому такту генерала Щербачева и его примирительной политике через три дня генералу Сазонову удалось добиться вторичного свидания с генералом Бертело, на котором все шероховатости были сглажены и Дону была обещана помощь в одинаковой мере с Добровольческой армией.

Там же было выяснено, что Украина непременно вся будет занята иноземными войсками. Или союзники принудят оставить там германские войска, или Украина будет занята англо-французской армией. Помощь была обещана широкая, готовилась к перевозке на юг России вся Салоникская армия. От союзников веяло победой, и донские посланники вынесли то убеждение, что победители Германии сокрушат и большевиков. Относительно присылки на Дон своих представителей генерал Бертело высказался осторожно. Представители будут посланы в Новороссийск к генералу Деникину, на Дон же никого посылать не предполагается, так как Донское войско рассматривалось в Версале как часть Добровольческой армии.

Донесения об этом успокоили атамана за его левый фланг – Украину, и атаман приказал взять З6-ю Донскую дивизию из района Каменской станицы для усиления царицынского направления, где ожидали только прибытия купленных у немцев 12 шестидюймовых морских орудий Канэ, платформы и установки для которых были уже готовы и собраны в Таганроге. За пушками этими был послан в Севастополь донской пароход «Сосиэте».

Непосредственным сношениям с союзниками атаман придавал только моральное значение, как поддержке его влияния и авторитета в Войске. Большевики знали, конечно, о событиях на западе и повели сейчас же широкую пропаганду о том, что союзники никогда не будут помогать ни Деникину, ни донскому атаману, потому что демократия Западной Европы с большевиками заодно и не допустит, чтобы ее солдаты пошли против большевиков.

Эта пропаганда имела большой успех как в Красной армии, так и у донских казаков. Прибытие союзнических полков на фронте показало бы красноармейцам, что их комиссары лгут. Красная армия только что зарождалась. Факты сдачи целыми тысячами, убийства комиссаров на фронте, митинги и обсуждения боевых приказов ясно показывали ее неустойчивость. Появление на фронте даже незначительных частей иноземных войск должно было поразить воображение противника, а в той войне, которая была тогда, это было девять десятых успеха.

Обратно, неприезд союзников на Дон, отсутствие их военных частей на фронте или хотя бы в тылу у казаков должно было окончательно подорвать силы казаков. А эти силы были напряжены теперь до крайности. Казаки держались только надеждами на скорую выручку и на помощь союзников. Донскому атаману нужно было добиться того, чтобы союзники были на Дону на Донском фронте, потому что именно на Донском фронте разыгрывались теперь события первостепенной важности, события, которые грозили самому существованию Дона. И с этой стороны прибытие союзников только в Новороссийск подрывало у казаков веру в своего атамана в минуту решительного сражения на фронте.

Но то, чего не удалось добиться официальной донской миссии генерала Сазонова и полковника Янова у генерала Бертело, то совершенно частным образом устроил адмирал Кононов, донской казак по происхождению, бывший случайно в Севастополе на встрече англо-французской эскадры. Ему удалось свести с английским адмиралом атамана Зимовой станицы Донского войска при крымском правительстве полковника Власова, они рассеяли те неправдоподобные слухи, которые распускались агентами генерала Деникина про Донское войско и его атамана, заинтересовали адмирала в военной и строительной работе Донского войска, и он отправил 21 ноября (старого стиля) из Севастополя два миноносца в Таганрог. Официальная цель похода миноносцев была заняться промерами Азовского моря, неофициально английскому капитану Бонду и французскому капитану Ошэну (Hochain) было приказано с несколькими офицерами и матросами посетить Донское войско и доложить кто прав – донские казаки, которые говорят о том, что Войско Донское вполне самостоятельное, организованное государство с армией, опирающееся на законы, или Добровольческая армия, которая говорит, что Донское войско есть полубольшевистская страна, раздираемая анархией и находящаяся в полувассальном отношении к германской империи.

На Дону начали готовиться к встрече так давно и так жадно ожидаемых союзников. И казалось, что яркое солнце появилось в хмурые и холодные осенние ноябрьские дни.

Глава XIII

Положение Добровольческой армии на Кубани. Смерть лучших вождей этой армии генерала Маркова и полковника Дроздовского. Генералы Покровский и Шкуро. Отношения к Кубани и Дону. Требование признания Доном над собой власти генерала Деникина

После освобождения Екатеринодара и созыва Кубанской Рады положение Добровольческой армии на Кубани стало двойственным. Кубанское войско, видя быстрые успехи Донского войска в государственном строительстве, мечтало освободиться от опеки Добровольческой армии и начать устраиваться так же, как и донцы. Оно и план государственного устройства взяло донской. Устроило у себя военное училище, приступило к устройству офицерской школы, создавало политехнический институт и мечтало о своем университете. Рада разбилась на два главных течения: украинское и самостийное. Украинцы уговаривали кубанцев совершенно слиться с ними и стать частью Украины. Об этом вели переговоры председатель Рады Быч и Рябовол. Самостийники стояли за устройство федерации, в которой Кубань была бы совершенно самостоятельной, и для проведения этого они искали тесного союза с донскими казаками. И те, и другие соединялись в одном – в стремлении освободиться от опеки генерала Деникина. Умеренная часть Рады – фронтовые казаки и войсковой атаман Филимонов – держались за добровольцев. Они боялись остаться одинокими в борьбе с большевиками, хотели за счет добровольцев освободиться от большевиков. Атаман Филимонов всем был обязан генералу Деникину, но для казаков он был ничто. Война выдвинула своих героев, кумиров народной толпы. Жадный до наживы кубанский казак боготворил тех вождей, которые добычей считали не только оружие и снаряды, но и имущество магазинов и кооперативных лавок занятых городов и сел, которые налагали на жителей контрибуции, взыскивали их и делились полученными деньгами с казаками. Такими вождями были генералы Покровский и Шкуро. Тот самый Покровский, который в апреле пробовал самостийничать перед генералом Корниловым, стал послушным слугою у генерала Деникина. Характера он был решительного и в основу войны положил грабеж. Когда соединенный Доно-Кубанский отряд переходил весною 1918 года снова в Кубанскую область, генерал Покровский до основания взорвал фундаментальный железнодорожный мост через реку Кубань лишь для того, чтобы донцы не перешли в Кубань и не стали там требовать своей части добычи. Пока в его отряд входили донские части, между кубанцами и донцами были постоянные споры из-за добычи.

Другой кумир кубанцев был генерал Шкуро. Молодой еще человек, он в русско-германскую войну командовал партизанским отрядом при 3-м кавалерийском корпусе. Как и все партизаны в эту войну, он ничем особенно не отличался. Во время войны с большевиками он выдвинулся быстрым освобождением и такою же быстрою сдачею Кисловодска. Однажды в изнемогавший под большевистским гнетом Кисловодск с гор спустился небольшой конный отряд, предводительствуемый элегантно одетым в свежую черкеску молодым офицером. Большевики после недолгой перестрелки бежали. Отряд вошел в город и сейчас же расклеил афиши об освобождении города от большевиков частями Добровольческой армии Шкуро. Начальник отряда – это и был Шкуро – сам тогда затруднявшийся, в каком чине он находится, потому что его подлинный чин есаула казался ему слишком малым, ходил по парку, ездил по окрестным станицам, поднимал против большевиков Терское войско. Он потребовал, чтобы скрывшиеся по подвалам и закуткам генералы и офицеры открыли свое звание и явились к нему регистрироваться. Это была очень неосторожная и преждевременная мера. Население с удивлением узнало, что многие сапожники и ремесленники – люди в больших чинах. Шкуро собирал деньги на продолжение борьбы, был кумиром кисловодских дам как освободитель… Но когда из гор загремела по Кисловодску большевистская артиллерия, а терские казаки Волгского полка из Пятигорска не то держали нейтралитет, не то примкнули к большевикам, Шкуро так же быстро, как пришел, так и скрылся, уведя с собою незначительную толпу кисловодских «буржуев».

Большевики снова вошли в Кисловодск и жестоко расправились с офицерами. Тогда от их руки погиб и Рузский, один из главных виновников отречения царя и начала русской революции.

«Мне отмщение и Аз воздам!..»