Читать интересную книгу Шестеренки ведьминой любви - Ольга Пашнина

– Слушай, а может не надо? – пискнула я, но женщина уже стучала.

Дверь открылась почти сразу же, словно Саймон ждал нашего прихода или просто видел в окно, как мы подходим. Но все оказалось проще – дверь открылась сама, управляемая магией.

– Марианна? – донесся до нас голос Саймона. – Ты не одна?

Точно, он же инкуб – все чувствует. Интересно, он почувствовал, что пришла я? Или почувствовал, что решил, что ошибся, что магия его подвела. А может, хотел верить, что ошибся.

– Нет, я привела Арию.

Тишину в доме после этого заявления можно было назвать звенящей. А может, это у меня в ушах звенело от резкого перехода из холода в тепло. Саймон вышел из недр дома, застегивая на ходу рубашку. Он меня явно не ждал и смотрел с легким удивлением. Но вроде не злился.

– Привет, – улыбнулась ему Марианна и чмокнула жениха в щечку, а у меня внутри все обожгло неприятной ревностью, и от стыда я покраснела. – Ария поссорилась с подругой и мокла под дождем. Я не отпустила ее в Тель, ты ведь не против, если она переночует? Там такой дождь!

– А может, мы ее удочерим?

Сказал он это спокойно и беззлобно, но мы с Марианной обомлели. Лично для меня это стало последней каплей: я развернулась и направилась к двери. Нет уж, я не собираюсь сидеть под его дверью в надежде на милость. Не нравлюсь – и не нужно, доеду до Теля. Да, денег со мной нет, но найму экипаж, а заплатит потом папа – его имя здесь известно, найти экипаж, готовый отвезти меня с обещанием заплатить, труда не составит.

– Ария! – крикнула мне Марианна. – Вернись! – И уже Саймону: – Ты можешь быть вежливым? Мой мир не ограничивается тобой! Я хочу найти хоть одну подругу, а не ограничивать мир глажкой твоих трусов!

Не знаю, как отреагировал на эту фразу Саймон. Но едва я снова вдохнула дождливый воздух, почувствовала, как за шкирку меня хватает чья-то рука и втаскивает в дом.

– Размечталась! – заявил Саймон. – Хочешь, чтобы какой-нибудь кучер увез тебя в темный лесок? Нет, можешь развлекаться как хочешь, но я хочу жить и не хочу объясняться с твоим отцом. Он непременно объявит меня виноватым.

С меня ручьем текла вода, симпатичный бежевый коврик в прихожей весь промок.

– Проводи ее в гостевую, – вздохнул Саймон. – И пусть примет ванну. А вот одежду дадим ей твою, любовь моя, иначе ты меня совсем без личного пространства оставишь.

Марианна подтолкнула меня к гостиной, откуда можно было пройти во все остальные комнаты. Я с любопытством осматривала жилище инкуба. Оно, как ни странно, было довольно простым. Вся мебель была из дерева рыжеватого цвета, все в доме выдавало любовь Саймона к минимальному количеству вещей. В гостиной вообще не было ничего, кроме камина и большого углового дивана с изящными подлокотниками.

Проходя мимо Саймона, Марианна тихо (но я все же услышала) прошептала:

– Сейчас я ее отведу в комнату, и мы очень серьезно поговорим.

Что ответил мужчина и была ли вообще какая-то реакция на слова невесты, я не знала, поскольку нужная дверь открылась, едва я пересекла гостиную. Спальня оказалась небольшой, но очень милой и явно нежилой. Что ж, это всяко лучше, чем ночевать на лавочке под проливным дождем, даже если за стенкой будет храпеть инкуб.

– Вот полотенце, – Марианна принесла несколько свертков, – и кое-какая одежда. Она тебе будет явно велика, но что поделать.

– Марианна! – раздался вопль. – Моя рубашка!

Женщина закатила глаза и подмигнула мне.

– Он еще рубашки, зараза, считает. Нечего тебе дать переодеться, в моих платьях ты просто утонешь. Давай быстро принимай ванну, пока не простыла. Принести тебе хоть что-нибудь поесть? Я, правда, не знаю, чем питается Саймон, когда мы в ссоре. Подозреваю, что мышами и пылью из-под дивана.

– Спасибо, – искренне сказала я. – Не нужно, я хорошо поужинала. Перед тем как поссориться с Шер.

– Тогда давай, спокойной ночи. Утром будем думать, что делать с твоей подружкой.

Утром – возможно, но сейчас о Шер мне думать точно не хотелось. Я быстро развесила мокрую одежду сушиться и с наслаждением погрузилась в уже приготовленную ванну. Только когда горячая вода и душистая пена коснулись кожи, я поняла, как устала и замерзла. Волна удовольствия прошла по телу, и я, откинувшись на бортик, закрыла глаза. Ничего не нарушало тишину, лишь легкий шелест пены. Я позволила себе расслабиться, погрузилась в воду с головой и вынырнула. Стало хорошо и уютно. Сама не поняла, как уснула, набегавшись за день. Ванна была явно магическая, потому что вода довольно долго не остывала, а приятный запах сирени распространялся по помещению.

Проснулась оттого, что стало жарко, и от голосов, звучавших словно за соседней стенкой. Первые пару минут я никак не могла сообразить, где нахожусь, и только потом вспомнила, что ночую у Саймона с Марианной, а они, похоже, ссорятся где-то в комнате. Уж не из-за меня ли?

Я наспех вытерлась и оделась в чистую серую рубашку. Она была довольно длинной и, конечно же, большой. Не знаю, хуже бы смотрелось платье Марианны или нет. Хотя оно, наверное, волочилось бы по земле – женщина носила в основном длинные юбки.

Несколько минут я раздумывала, стоит ли выходить из комнаты. Вроде как неудобно подслушивать и надо бы лечь спать в кровать. Но любопытство вкупе с ощущением, что ссора произошла по причине, имеющей ко мне отношение, сделали свое дело. Я чуть приоткрыла дверь комнаты, высунула голову и прислушалась.

– Я просто требую уважения, Саймон! Уважение – это когда о таких вещах рассказывают до того, как жениться! На что ты надеялся – что я никогда не узнаю? Что можно прятать от меня зелья и тайком ездить к целителю? Как ты собирался жить, можешь мне объяснить?

Саймон что-то сказал, но слов я не разобрала.

– А дети? Когда ты мне собирался сказать, что я не смогу от тебя родить?! Это ведь не простуда! Это серьезно. Я имею право знать, какое будущее меня ждет, и, поверь, дети – не единственная цель в моей жизни, но мне нужно знать, к чему готовиться.

И вновь реплику инкуба я не расслышала. Он разговаривал явно менее эмоционально.

– Да не в этом дело! – ответила Марианна. – Не в том, что я люблю тебя исключительно здоровым, красивым и богатым. Я люблю тебя честным, Саймон. И я так больше не могу. Я не хочу узнавать все новые и новые твои секреты, я хочу покоя и семьи. Мне кажется, мы просто не подходим друг другу. У нас разные взгляды, разные планы, разный уровень доверия друг к другу. Прости, но я слишком самостоятельна для тебя. Оставайся с Арией, возможно, она будет смотреть на это по-другому. Или ей ты не будешь врать.

Соседняя дверь открылась, и я быстро спряталась, а затем и вовсе забралась под одеяло.

Похоже, Марианна с Саймоном окончательно поссорились. И кажется, все-таки из-за меня. Саймон ей врал… о чем? Наверняка о его визите к целителю и причине этого визита. Может, Саймон болен или еще что, а Марианна об этом не знала. Или он не может иметь детей и скрывал это от невесты? Последнее хорошо состыковалось с услышанным, но Саймон не походил на человека, который может хладнокровно врать, чтобы заполучить что-то. Неужели он так относился к невесте, что не счел нужным рассказать?

А что значило «оставайся с Арией» – непонятно.

Так я мучилась половину ночи и довела себя до головной боли. Попыталась уснуть, но непрошеные мысли так и лезли в голову. Вскоре я смирилась с тем, что этой ночью поспать мне не удастся. Сначала думала дотерпеть до утра, но в итоге, когда боль стала совсем нестерпимой, поднялась и отправилась на поиски Саймона, чтобы выпросить зелье.

Инкуб обнаружился в какой-то комнате, напоминающей кабинет. Я мельком рассмотрела какие-то названия на корешках книг, которых в кабинете было нереально много. Но потом книги стали интересовать меня несколько меньше, нежели хозяин кабинета.

Саймон сидел за столом перед початой бутылкой коньяка и тарелкой с кое-как нарезанным сыром. Глаза у него уже блестели, но я бы не сказала, что он находился в крайней степени опьянения.

– Вы из-за меня поссорились? – Я не собиралась этого спрашивать, само как-то вырвалось.

– Мы поссорились из-за меня, – к моему удивлению, мирно ответил Саймон. – Все иногда бывают идиотами, но у меня это достигает невероятных высот. Садись. Коньяк будешь?

Я покачала головой, но на диван все же уселась, поджав под себя ноги. К инкубу неумолимо тянуло, я никак не могла взять себя в руки и бежать как можно дальше, без оглядки, забыть о практике, как о страшном сне. Особенно теперь, когда стало ясно, что шестеренки не несут с собой никакой любви. Характера только не хватало вот так взять и отказаться от чего-то очень волнующего.

– Я чуть-чуть слышала ваш разговор, – призналась я. – Почему Марианна говорила обо мне?

– Спроси у отца.

– Спроси у отца! – взорвалась я. – Будто он мне так и расскажет! Я для него ребенок, которому нужно лишь наказать, чтобы по темноте не гулял да конфетки у незнакомцев не брал!