Для Томпсон это предложение оказалось неожиданным и необычным. «У Тима было собственное представление о герое, – вспоминает она. – Он сказал, что не знает, что с ним делать, но стоило лишь ему описать его и сказать, что его зовут Эдвард руки-ножницы, как я тут же все поняла. Тим придумал образ парня с руками-секаторами, а я придумала, что можно было бы с ними сделать. Мы с Тимом идеально подошли друг другу».
Сначала планировалось, что фильм будет музыкальной комедией. Томпсон даже написала песню «Я не могу с этим справиться», но затем планы кардинально поменялись. Хотя по большей части сценарий остался прежним, отношение Бертона к теме Франкенштейна постепенно менялось.
Джонни хорошо помнит первую встречу с Тимом Бертоном – напротив него сидел помятый молодой человек, который буквально засыпал на ходу. Он был «бледным, хрупким, печальным человеком с волосами, которые могли рассказать не только о ночной борьбе с подушками».
Он не мог объяснить своей одержимости Эдвардом. Это просто был «образ, который мне нравился. Он пришел из подсознания и был связан с героем, который хотел касаться, но не мог этого сделать. В нем одновременно жило и творческое, и разрушительное начала». Бертон, как и Томпсон, подтверждает, что фильм получился почти автобиографическим. В нем было нечто такое, что «вышло на поверхность, когда я был еще подростком, потому что картина очень подростковая. Она связана с личными отношениями. Я понимал, что не могу передать своих чувств».
С тем же чувством отчужденности Бертон приступил к подбору актеров. Студия предложила ему на главную роль Тома Круза, и Бертон согласился, хотя отлично понимал, что суперзвезде «Топ Ган» ни за что не передать ту причудливую, сверхъестественную атмосферу, которая окутывает Эдварда. На роль были и другие претенденты, пожалуй, столь же неподходящие: Уильям Херт, Том Хэнкc и Роберт Дауни-младший. Даже Майкл Джексон. Но все было не то. Бертон хотел Джонни Деппа.
Джонни очень хорошо помнит свою первую встречу с Тимом Бертоном в кофейне отеля «Бел Эйдж» в Лос-Анджелесе. Напротив него сидел помятый молодой человек, который буквально засыпал на ходу. Джонни запомнил его «бледным, хрупким, печальным человеком с волосами, которые могли рассказать не только о ночной борьбе с подушками».
Джонни оказался именно таким, как ожидал Бертон. «Все считали Джонни кумиром тинейджеров, мрачным, сложным в общении человеком со странным характером. Все оценивали его по внешности, но на самом деле он был совсем не таким. Тема Эдварда, тема несоответствия внешнего и внутреннего мира, тема человека, которого все воспринимают не таким, каков он на самом деле, была ему очень близка».
«Я сразу все про него понял. Я знал этого героя и понимал, что он символизирует. Эдвард – это, скорее, чувство, а не человек. Метафора ножниц очень глубока: хочешь прикоснуться, но знаешь, что, коснувшись, уничтожишь», – Джонни Депп о главном герое фильма «Эдвард руки-ножницы».
Джонни не знал, впустят ли его в причудливый мир фантазий Бертона. «Я был телевизионным мальчиком, – вспоминал он. – Ни один режиссер в здравом уме не пригласил бы меня на подобную роль. Я не сделал ничего, что доказало бы, что я способен справиться. Как я мог убедить режиссера, что в душе я сам – такой же Эдвард?»
Неужели Джонни сразу почувствовал своего героя и сразу захотел получить эту роль? Да, это правда. «Я сразу все про него понял. Я знал этого героя и понимал, что он символизирует. Эдвард – это, скорее, чувство, а не человек. Метафора ножниц очень глубока: хочешь прикоснуться, но знаешь, что, коснувшись, уничтожишь. Ты все делаешь неправильно. Такие чувства характерны для периода взросления. Я сам это испытывал. Думаю, подобные чувства знакомы всем».
Даже после встречи с Бертоном Джонни все еще не был уверен, что получит эту роль. «Шансы мои были очень малы. На эту роль пробовались гораздо более известные актеры – причем не просто пробовались, а боролись и дрались за нее. Я ждал несколько недель, не получая никаких известий. Все это время я изучал роль. Я понял, что не просто хочу, а должен ее сыграть. Не из амбиций, жадности, хороших перспектив… Нет, эта история поселилась в моем сердце и категорически отказывалась его покидать».
Когда Бертон наконец позвонил и сказал, что роль его, Джонни был на седьмом небе от счастья. «Бертон готов был рискнуть всем, – вспоминает он. – Он решился отдать эту роль мне. Он пошел наперекор желанию руководства студии, отказался брать на эту роль знаменитость, которая обеспечила бы хорошую кассу, и выбрал меня. В этот момент я поверил в Бога – только Божественное вмешательство помогло мне получить эту роль. В тот момент я не думал о карьере. Эта роль давала мне свободу. Свободу творить, экспериментировать, учиться и меняться».
«Она лучшая, – восторгался Бертон. – В ней есть нечто такое, чего не передать словами. Она самая удивительная кинозвезда в истории. В ее коже, глазах, таланте есть то, что невозможно выразить словами. Это магия», – Тим Бертон о Вайноне Райдер.
Джонни почувствовал, что «этот странный, блестящий парень, который всю молодость рисовал картины, спас его от мира масскультуры, телевизионных сериалов, настоящей творческой смерти».
Выбор на вторую главную роль Вайноны Райдер для Бер-тона тоже был инстинктивным. «Она лучшая, – восторгался Бертон. – В ней есть нечто такое, чего не передать словами. Она самая удивительная кинозвезда в истории. В ее коже, глазах, таланте есть то, что невозможно выразить словами. Это магия». В новом фильме Вайнона вновь встретилась не только с Бертоном, но еще и с Денис Ди Нови, продюсером «Смертельного влечения», а ныне президентом компании Бертона. Позже она узнала, что в картине будет сниматься еще и Джонни, но это был лишь приятный дополнительный бонус – и в то же время повод для нервотрепки.
«В идеальном мире я работал бы только с Вайноной, Джоном Уотерсом и Тимом Бертоном – и жил долго и счастливо», – Джонни Депп.
«Работать с Джонни было здорово, но я очень боялась и нервничала. Если и был на свете человек, на которого мне хотелось произвести впечатление своей игрой, так это он. Поэтому первые дни я чувствовала себя очень неуверенно. Но потом эта ситуация стала для нас обоих мощным стимулом. Думаю, что между нами возникло нечто настоящее».
Джонни согласен с ней. «То, что мы играли вместе и были влюблены друг в друга, пошло фильму только на пользу. Но я очень нервничал. Это совершенно другой уровень близости. Быть вместе просто. Но играть вместе, быть другими людьми, особенно такими, как Эдвард, это совершенно другое дело. Сначала мне было страшно. Вайнона тоже нервничала. Но все получилось. Я люблю ее и все, что она делает. Она очень талантлива, она прекрасная актриса и великолепная, чуткая партнерша. Работать с ней было очень легко, потому что все получалось само собой. Не нужно было даже стараться. Все получалось. Уверен, что мы еще не раз будем работать вместе. В таких ситуациях многие добивались потрясающих успехов – вспомните хотя бы Джона Кассаветеса и Джину Роулендс. В идеальном мире я работал бы только с Вайноной, Джоном Уотерсом и Тимом Бертоном – и жил долго и счастливо».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});