Читать интересную книгу Хлеб и воля - Пётр Кропоткин

Мало того: капиталистическое производство и не может быть в интересах всех. Стремиться к этому, значить требовать от капиталиста, чтобы он вышел из своей роли и исполнял такое отправление в обществе, которого он не может принять на себя не переставши быть самим собою, т.-е. частным предпринимателем стремящимся к собственному обогащению. Капиталистическая организация, основанная на личном интересе каждого предпринимателя дала обществу всё, чего от неё можно было ожидать; она увеличила производительную силу рабочего. Воспользовавшись переворотом, произведённым в технике паром, быстрым развитием химии и механики, а также всеми открытиями нашего века, капиталист постарался в своих собственных интересах развить производительность человеческого труда; и достиг он этого в очень значительной степени. Но было бы вполне неразумно возлагать на него какую-нибудь другую миссию. Желать, например, чтобы он употребил эту увеличенную производительность труда на пользу всего общества, значило бы требовать от него благотворительности, а капиталистическое предприятие не может быть основано на благотворительности.

Дать полное распространение, во всех отраслях, этой высокой производительности труда, существующей в настоящее время лишь в некоторых отраслях промышленности, — теперь уже дело общества. А для того, чтобы общество могло обеспечить благосостояние всем своим членам, оно, очевидно, должно завладеть всеми средствами производства.

Политико-экономы ответят нам, может быть, (как они часто это делают), указывая на сравнительное благосостояние некоторых категорий рабочих — молодых, сильных и обладающих специальными знаниями, в известных отраслях промышленности. Нам всегда с гордостью указывают на это меньшинство. Но может ли даже это благосостояние — привилегия немногих, — считаться за ними обеспеченным? Завтра, благодаря беспечности, непредусмотрительности или корыстолюбию хозяина, эти привилегированные рабочие будут, может быть, выброшены на улицу и заплатят целыми месяцами и годами нужды и лишений за то временное довольство, которым они пользовались раньше. Сколько раз мы видели, что даже крупные отрасли промышленности (производство тканей, железа, сахара и проч.), не говоря уже о производствах более эфемерных отраслей, одна за другою приостанавливались и медленно влачили своё существование, то вследствие различных спекуляций, то вследствие естественных перемещений труда, то благодаря создаваемой самими же капиталистами конкуренции. Все главные отрасли выделки тканей и механики пережили недавно (в 1886–1889 году) такой кризис; что же сказать, в таком случае, о тех производствах, для которых периодическая приостановка работ является вообще необходимостью?

А что сказать о цене, какою покупается это сравнительное благосостояние некоторых категорий рабочих? Ведь оно достигается благодаря разорению земледелия, бессовестной эксплуатации крестьянина и бедности народных масс. Рядом с этим незначительным меньшинством, пользующимся некоторым довольством, сколько человеческих существ живёт изо дня в день без обеспеченного заработка, готовые направиться всюду, где только в них окажется надобность! Сколько крестьян работает по четырнадцати часов в день из-за самого скудного пропитания! Капитал вызывает обезлюдение деревень, разоряет колонии и страны с мало развитою промышленностью, осуждает громадное большинство рабочих на отсутствие всякого технического образования, на невозможность получить даже плохенькое знание своего ремесла. Цветущее состояние одной отрасли промышленности постоянно покупается разорением десяти других.

И это не случайность: это — необходимое условие капиталистического строя. Чтобы некоторые разряды рабочих могли получать в настоящее время порядочное жалованье, нужно, чтобы крестьянин был как бы вьючным животным общества; нужно, чтобы население деревни оставляло её и уходило в города; нужно, чтобы мелкие ремёсла скоплялись в бедных предместьях больших городов и выделывали там за ничто множество предметов, за которые покупатель, получающий скудную заработную плату, и не может платить больше. Для того, чтобы плохое сукно находило себе сбыт у скудно оплачиваемых рабочих, портной должен довольствоваться заработком, едва дающим ему возможность не умереть с голоду. Нужно, точно так же, чтобы отсталые восточные страны эксплуатировались западными, негры — европейцами, итальянские землекопы — англичанами и т. д., чтобы в некоторых привилегированных отраслях промышленности рабочий мог пользоваться, при капиталистическом строе, некоторым, хотя бы ограниченным, благосостоянием.

Зло современного строя заключается, следовательно, не в том, что «прибавочная стоимость» производства идёт капиталисту, как говорили Родбертус и Маркс, вслед за Томсоном, — суживая таким образом социалистическую идею и её общее понимание капиталистического строя. Сама прибавочная стоимость является следствием более глубоких причин. Зло заключается в том, что вообще может быть какая бы то ни было «прибавочная стоимость», вместо простого излишка, не потреблённого данным поколением, потому что для существования этой «прибавочной стоимости» нужно, чтобы мужчины, женщины и дети были вынуждены потреблять меньше, чем они производят; чтобы голод и невозможность найти другое приложение своих сил вынуждали их продавать свою рабочую силу за малую долю того, что она производит, и особенно того, что она может произвести.

И это зло будет существовать до тех пор, пока всё, что необходимо для производства, останется собственностью немногих. Пока человек будет вынужден платить дань собственнику, чтобы иметь право обрабатывать землю или пустить в ход какую-нибудь машину, а собственник сможет производить не наибольшее количество нужных для существования предметов, а то, что обещает ему наибольшие барыши, — до тех пор благосостояние будет обеспечено лишь ничтожному меньшинству, и то лишь временно, и всякий раз ценою разорения другой части общества. В самом деле, вовсе не достаточно ещё разделить поровну прибыль, получаемую тем или другим частным предприятием, если при этом, для получения прибыли нужно непременно эксплуатировать тысячи других рабочих. То, к чему нужно стремиться, это — производить с наименьшей возможной тратой человеческих сил наибольшую сумму продуктов, наиболее необходимых для благосостояния всех.

Частный собственник не может решить этой задачи, и вот почему всё общество в целом будет вынуждено во имя этой необходимости, экспроприировать всё то, что составляет его богатство и что может обеспечить всем довольство. Оно должно будет завладеть землёй, заводами, копями, путями сообщений, домами, магазинами и т. д. и, кроме того, заняться изучением того, что именно нужно производить в интересах всех, какими путями и какими средствами для этого нужно пользоваться.

II.

Сколько часов в день придётся работать человеку для того, чтобы обеспечить своей семье обильную пищу, удобное жилище и необходимую одежду? Социалисты часто задавались этим вопросам и приходили обыкновенно к заключению, что для этого достаточно было бы четырёх или пяти часов в день — при условии, конечно, если все будут работать. Ещё в конце прошлого века Франклин останавливается на пятичасовом рабочем дне, и если потребности удобств возросли с тех пор, то возросла также — в гораздо большей степени — и производительность труда.

Ниже, говоря о земледелии, мы увидим, что может дать человеку земля, если он будет обрабатывать её разумно, вместо того, чтобы бросать семя наугад в плохо распаханную землю, как это делается теперь в больших фермах американского Запада, устроенных на гораздо менее плодородной земле, чем обработанная земля цивилизованных стран; с десятины получается всего от 6½ до 9½ четвертей пшеницы, т.-е. половина того, что дают фермы европейские и восточно-американские. И всё-таки, благодаря машинам, которые дают возможность двум человекам вспахать в день две с половиною десятины, сто человек успевают производить в течение нескольких месяцев всё, что нужно для обеспечения хлебом, на год, десяти тысяч человек.

Из этого видно, что каждому было бы достаточно при таких условиях проработать в течение тридцати часов, т.-е. шести полудней по пяти часов каждый, чтобы иметь хлеба на целый год, а тридцати полудней было бы достаточно, чтобы обеспечить хлебом семью в пять человек.

Эти данные, взятые из современной нам жизни, доказывают, что при усиленной обработке земли, меньше чем шестидесяти полудней было бы довольно, чтобы доставить целой семье хлеб, овощи и даже фрукты, ныне составляющие предмет роскоши.

Если, с другой стороны, мы посмотрим, во сколько обходятся в настоящее время дома, выстраиваемые в больших городах для рабочих, то мы увидим, что для того, чтобы иметь в английском городе отдельный домик, вроде тех, которые строят в Англии для рабочих, потребовалось бы не больше, чем от 1400 до 1800 пятичасовых рабочих дней. А так как подобный дом держится, в среднем, около пятидесяти лет, то из этого следует, что от 28 до 36 полудней в год достаточно было бы для того, чтобы доставить семье здоровое помещение, довольно красивое и снабжённое всеми необходимыми удобствами. Между тем, нанимая такую же квартиру у хозяина, рабочий отдаёт за неё теперь от 75 до 100 полных рабочих дней в год, в течение своей жизни.