Читать интересную книгу Сексуальная жизнь в Древней Греции - Ганс

В четвертой книге «Метаморфоз» Овидий дает наиболее подробный рассказ об удивительно прекрасном мальчике, к которому в пятнадцать лет воспылала любовью Салмакида – нимфа источника того же названия в Карии; против его воли она затащила его в воду и принудила к соитию; не желая вовек быть разлученной с возлюбленным, она умолила богов обратить их сплетенные тела в одно тело. По воле Гермафродита Гермес и Афродита сделали так, что каждый, погружавшийся в этот источник, выходил из него двуполым, полумужчиной, полуженщиной, существом с женским характером. Весьма вероятно, что подсознательные представления об андрогинном происхождении людей, а также влияние восточного культа андрогина могут быть связаны между собой. Подобное распространение восточных представлений часто наблюдается в Греции; можно вспомнить об обмене одеждами на греческой свадьбе. В Спарте, например, невеста надевала мужской наряд, на острове Кос жених, так же как и жрецы Геракла и он сам, носили женское платье. В Аргосе каждый год проводился праздник, на котором мужчины и женщины менялись одеждами, этот праздник назывался Гибристика, и о нем мы будем говорить дальше.

Мифологические исследования подтверждают тот факт, что представление о двуполых богах возникло в глубокой древности и не было результатом так называемого упадка, хотя ни Гомер, ни Гесиод не пользуются названием гермафродит, а впервые оно встречается у Теофраста (Характеры, 16). Он упоминает, что одно или несколько изображений Гермафродита находились внутри дома и на пятый и седьмой день месяца украшались венками, из чего мы можем предположить, что четвертый день был посвящен Гермесу и Афродите и в соответствии с Проклом был особенно приятен для любовных утех. Таким образом, в Гермафродите можно видеть существо, порожденное андрогинной природой жизни, воплощенной в художественный образ, которому поклонялись как доброму духу дома и частной жизни более, чем предмету общественного культа. Поэтому мы ничего не знаем о святилищах и храмах Гермафродита; только в аттическом деме Алопеке было нечто подобное, возможно, просто часовня. Однако значение Гермафродита для пластического и художественного искусства громадно. После IV в. до н. э. помещения частных домов, гимнасий и бань были украшены статуями или картинами с изображениями Гермафродита обычно в образе цветущего юноши с роскошными женскими бедрами и мужскими гениталиями. Особенно красивы изображения спящего Гермафродита, которые сохранились до наших дней; изящно раскинувшись в полной красоте своего женско-мужского облика, Гермафродит лежит на ложе с пышным покрывалом, закинув руки за голову. Этот тип был особенно популярен, как показывают многочисленные репродукции: самые красивые находятся теперь в галерее Уффици во Флоренции и на вилле Боргезе в Риме, другие – в термах-музее в Риме, в парижском Лувре и в петербургском Эрмитаже. По этой причине его культовые образы редки; один был изваян Поликлетом Старшим в Риме, а копия хранится в Берлинском музее. Гораздо более распространены изображения Гермафродита в его наиболее чувственном виде. Можно упомянуть Гермафродитовы формы Эроса, Диониса, сатиров и часто Приапа. В Риме и Афинах можно было видеть рельефы с изображением танцующих гермафродитов. Гермафродиты часто изображались на статуях с поднятыми краями одежды, чтобы привлечь внимание к напряженному члену. Красивая стенная роспись в Помпеях показывает Гермафродита в праздничном одеянии, а Приап держит перед ним зеркало.

Еще более эротичны с точки зрения современных представлений крайне непристойные изображения сношения Гермафродита с Паном или сатирами. То тут, то там Эрос похотливо скидывает свои одежды, а сатир не менее похотливо трогает руками его прелести либо сливается с ним в объятии в процессе совершения полового акта.

Другим божеством с чертами Гермафродита был Левкипп, в чью честь праздновались Аподисии (праздник раздевания), которые происходили в Фесте на Крите. Левкипп вначале был девушкой, которую по просьбе ее матери богиня Лето превратила в юношу. Такую историю рассказывает Антонин Либерал, добавляя, что жертвоприношения совершались в Фесте богине Лето Фитии (создательнице), поскольку именно она добавила девушке мужские органы, и что перед брачной ночью молодожены укладывались на ложе, по сторонам которого были изображения Левкиппа в женской одежде, который имел женские формы, но мужские гениталии. Название праздника, возможно, произошло от раздевания деревянной статуи на этой церемонии; нетрудно представить себе, что именно должны были делать будущие жених с невестой, если вспомнить то, что мы знаем о проституции в храме.

Эти странные обряды можно встретить и в комедии. От комедии Менандра «Андрогин, или Критяне» осталось очень мало, но двойное название позволяет заключить, что в нее входили сцены с участием гермафродитов, тем более что в отрывке невеста в бане играет определенную роль. Цецилий Статий также написал «Андрогина». Когда спартанский царь Клеомен одержал победу над аргивянами, женщины под предводительством Телесиллы подняли руки вверх и спасли город. В память об этом событии праздновали Гибристики, на которых мужчины и женщины менялись одеждами. Чтобы увеличить население, были разрешены браки между зрелыми женщинами и периэками (низшее сословие свободных граждан, не имевших политических прав). Но поскольку последние, как считалось, не могли дать полноценного потомства, то женщины, как рассказывает Плутарх, перед тем как лечь с ними в постель, накладывали фальшивые бороды. Такой же обычай существовал на острове Кос, где молодые женатые мужчины получали своих жен, будучи одеты в женское платье; жрецы приносили жертвы Гераклу, также в женских одеяниях. В Спарте (Плутарх. Ликург, 15) невеста ждала жениха в мужском одеянии, то есть в гиматии и сандалиях и с коротко остриженными волосами.

Все существующие попытки объяснить эти и подобные обычаи кажутся мне неверными. Я убежден в том, что они предоставляют нам новое подтверждение концепции об андрогинном происхождении жизни, которая коренилась в подсознании греков.

4. Еще раз о народных праздниках

Афродисии, праздновавшиеся по всей Греции, конечно, не вызывали восторга официальных властей, но тем популярнее они были. Как следует из названия, они посвящались Афродите, которая допускала проституцию и гетер. И действительно, Плутарх ясно показывает, что, по крайней мере, в поздние времена название «афродисии» сопровождало ту невоздержанность, в которую впадали моряки после длительного плавания по морю без женского общества.

Истинным праздником гетер был Афродисийский праздник на острове Эгина, которым заканчивался праздник в честь Посейдона. Здесь Фрина разыгрывала знаменитую сцену, описанную Афинеем: «Но именно Фрина выделялась особенной красотой своих интимных мест. В других местах нелегко было увидеть ее обнаженной; она носила облегающий короткий хитон и не пользовалась общественными банями. Но во время Элевсинских мистерий и на Посейдониях на глазах всей Эллады она обычно сбрасывала свой гиматий, распускала волосы и заходила в море; Апеллес ваял с нее изображение Афродиты Анадиомены».

Афродисии, как можно понять, праздновались в наиболее чувственной и эротичной манере в шумной Коринфской гавани, при смешении языков, где, по упоминанию Алексида, проститутки даже справляли собственные праздники, посвященные Афродите. Разумеется, такой праздник длился всю ночь до утра, и гетеры, эти «дети Афродиты», заполняли улицы шумными толпами. Подобный ночной праздник назывался Паннихиды и стал любимым обозначением для гетер. Они же, «почти голые в тончайших праздничных одеждах», выражаясь словами Евбула, «продавали свое расположение за малую плату, которую каждый мог себе позволить без всякого колебания».

Праздник Афродиты Аносии отмечался в Фессалии и, возможно, содержал элементы гомосексуальности, поскольку туда не допускались мужчины, и, хотя подробности туманны, мы знаем наверное, что там происходили эротические бичевания.

Дружелюбный и доброжелательный Гермес, который находился постоянно в состоянии влюбленности, имел сравнительно мало посвященных ему праздников в Греции; с другой стороны, память о нем закреплена была в так называемых гермах, или колоннах. Эти каменные колонны имели изображения тщательно высеченной головы Гермеса, других божеств и фаллос.

После вышесказанного легко понять, что немногочисленные праздники в честь бога Гермеса имели эротическую подоплеку. Однако почитаемый греками Гермес представал в виде мальчика, расцветающего чистейшей мужской красотой. Вспомним строки из «Одиссеи», в которых Гомер рассказывает о том, как, прибыв на остров Кирки, Одиссей отправляется обследовать окрестности, чтобы узнать, обитаема ли эта земля. По пути он встречает Гермеса (но не узнает его) «в образе юноши, с девственным пухом на свежих ланитах, в прекрасном младости цвете»[44]. Не случайно поэтому на праздниках, устраиваемых в честь Гермеса, самый красивый и яркий эфеб должен был нести на плечах барана по всему городу. Об этом рассказывает Павсаний, добавляя, что этот обычай сохранился в память о событии, когда Гермес таким же образом спас город от эпидемии. Барана затем приносили в жертву или отпускали за городские стены, и он уносил с собой все грехи целого города, который таким образом очищался. Этот обычай известен повсеместно, но для нас важно, что барана должен был нести самый красивый мальчик города.