Словно нашла свой дом! Такая мысль мелькнула у нее, когда, млея в его объятиях, она приникла своими округлыми мягкими формами к его литому телу.
Да, у него все было литое — дерзкие губы, могучие плечи, широкая грудь, мускулистые крепкие бедра. Положив обе руки ей на спину, он прижимал ее к себе все плотнее и плотнее, пока оба не слились воедино: рот ко рту, ее мягкая грудь с его железной мужской, чресла с чреслами.
Вбирая языком всю сладость ее рта, он склонялся все ниже, выгибая ей спину, и она ощущала его жар, каждый дюйм его тела.
Ее мир сузился до крохотного пространства, которое занимали их слитые воедино тела, охваченные пламенем страсти. Это было прекрасное пламя — всепоглощающее, пожирающее, творящее жизнь.
Потому что, подобно сказочной птице феникс, восстающей из пепла, дух Сары витал на крыльях безудержной страсти, какой она никогда не испытывала прежде.
Ее сжигал огонь желания — быть с Джейком и телом и душой и наполниться им, принадлежать ему.
Изнемогая от этого желания, от этой своей изнурительной жажды, она вонзала ногти ему в затылок, льнула к его взметнувшейся плоти.
Джейк рычал в исступлении и, оторвавшись от ее губ, покрыл жгучими поцелуями — даже укусами — ее лебединую шею, а его язык безошибочно нашел ту точку у самого горла, где от волнения пульсировала кровь, — пульсировала все сильнее и сильнее, отдаваясь эхом в висках и грохотом в ушах.
Отвечая лаской на ласку, Сара скользила губами по мочке его уха, погружая кончик языка в ушную раковину. Тело его содрогалось, а она, ощущая, как от легких ее прикосновений растет в нем желание, ликовала.
— Сара, Сара, Сара… — шептал Джейк, обвивая ее стан, и, словно ноги уже не держали его, встал на колени и уткнулся лицом в шелковую ткань, прикрывавшую ее грудь.
Сара совсем ослабела, у нее тоже подгибались ноги, и, казалось, она вот-вот рухнет. Вцепившись обеими руками в его плечи, она удержалась, но вся затрепетала: ненасытные губы Джейка, дотянувшись до соска ее груди, вобрали его в себя.
О, это было раем. Это было адом. Это было прекрасно. Это было невыносимо. Слишком много и слишком мало.
Все же мало. Ей хотелось еще.
Еще, еще, еще! Желание туманило голову, затмевая все трезвые мысли.
— Джейк… — Ее голос перешел в шепот, в почти беззвучный тихий стон, молящий утолить ее жажду, ее желание, ее страсть.
Почти неслышный зов этот достиг ушей Джейка. Ее желание совпало с его, и, оторвавшись от ее соска, напрягшегося под влажным пятном на шелковой ткани, Джейк снова устремил пронзительный взгляд в ее зрачки.
Миг-два он смотрел на нее в упор, а затем, еще крепче сжав ее стан, прижал к себе и медленно повлек на пол.
Сара почувствовала, как жесткий ворс ковра щекочет ей колени. Прижимая ее груди к себе, истязая ее губы своим жадным ртом, Джейк падал на пол вместе с ней.
Ковер все-таки чистый.
От этой странной мысли, что вдруг молнией пронеслась у нее в мозгу и вернула ей чувство юмора, Сара разразилась смехом.
Джейк отпрянул, бросил на нее озадаченный взгляд, нахмурил брови:
— Чему ты смеешься?
Сара прикусила губу, попыталась качнуть головой.
— Ничему. Я… я… так, глупая мысль.
— Что за глупая мысль?
Внезапная разрядка, наступившая за чувственным напряжением последних минут, вызвала новый приступ смеха.
— Я… я подумала, что… — запнулась Сара, стараясь справиться с собой, — что ковер все-таки чистый.
Ошарашенный, Джейк секунду-другую молча смотрел на нее. Внезапно углы его сжатого рта дрогнули, плечи распрямились.
— Да, ты умеешь опустить человека на грешную землю, — вымолвил он не без укора, хотя и сам задыхался, с трудом удерживаясь от хохота, — и поставить на колени, — добавил он с кислой улыбкой.
— О Джейк, прости. — И, полная раскаяния, Сара провела губами по его гладко выбритой щеке, найдя бьющуюся на квадратном подбородке жилку. — Я не хотела испортить…
Он снова улыбнулся, но уже другой, доверчиво-нежной улыбкой.
— Испортить? — Склонив голову, он поцеловал ее в печально сомкнутый рот. — Ничего ты не испортила. — Он улыбнулся весело и дерзко. — Ни вот столечко! — И, довольный, в подтверждение сказанного притянул ее к себе.
От этого его движения чувства снова взыграли, Сара выгнула спину и еще крепче ухватилась за его плечи. Все плыло у нее перед глазами, застлалось горячим дурманом желания. Выпрямившись, она отыскала жадными губами его улыбающийся рот.
— Еще? — выдохнул он, обрушивая на ее рот шквал быстрых мелких поцелуев.
— Да, да! — молила Сара, вонзая ногти в шелковую ткань рубашки на его плечах. — Мне все равно, какой ковер, пусть чистый, пусть грязный.
— Но мне не все равно, — отозвался Джейк, чуть отстраняясь. — Не о ковре речь, — продолжал он, опускаясь рядом с ней. — О тебе. — Одной рукой он обнял ее за плечи, другую подвел под колени.
Угадывая его намерения, Сара, почти не дыша, обвила его шею.
— Я, кажется, потерял голову, — признался он и с глубоким вздохом поднялся сам и поднял Сару, прижимая ее к себе. Уже встав, Джейк секунду помедлил: он тяжело дышал, грудь вздымалась.
Сара молча смотрела на него зачарованным взглядом; она уже успокоилась, дыхание стало ровным.
— Я до безумия хочу тебя и, кажется, вот-вот взорвусь. Но мне не все равно. На полу? Нет-нет, только не это. — Его синие глаза потемнели — прямо два сапфира. — Только не это, — прошептал он, склоняя голову, чтобы в которой раз провести ртом по ее раскрытым губам. — Я хочу насладиться каждым мгновением нашей близости — от первой искры до взрыва.
— О Джейк! — выдохнула она, целуя его в шею. — Я тоже.
Ее слова прибавили ему сил, и он понес ее через большую комнату в спальню. Сара прильнула к нему и закрыла глаза. Какое наслаждение знать, что тебя, замершую от томительного предвкушения скорого счастья, буквально несут на руках, как героиню романа или фильма! Несет на руках твой герой!
Да, Джейк — герой, настоящий, думалось ей, пока он опускал ее на ноги у постели. Ее герой! И неважно, считает он себя героем или нет. Улыбка тронула ее губы; Сара подняла голову и, приоткрыв рот, ждала его поцелуя. Джейк не обманул ожиданий. Шепча ее имя, он прильнул к ее губам, мгновенно погрузив в мир волшебных ощущений.
Сара ответила ему тем же.
Ее оборонительные рубежи не только пали, но были напрочь разрушены. Ее тело давно уже изнывало от желания, лишь вначале оно было пресным, как вода, не то что вино, которое пьянило теперь ей кровь всякий раз, когда Джейк целовал ее, касался ее.
Он гладил ее плечи, руки, спину, и от каждой новой ласки изнывала и неистовствовала ее плоть. Сара тоже не оставалась в долгу, проводя ладонями по его плечам и груди. В этом хорошо поставленном танце любви они двигались на редкость слаженно, и, когда ее пальцы расстегивали пуговицы его рубашки, его руки вытаскивали блузу из-под тесного пояса ее юбки.