Читать интересную книгу Бракованный подарок (СИ) - Валентеева Ольга

— Госпожа эо Лайт, я считаю, это дело надо расследовать, — вмешался куратор Нэйтон.

— Если бы мне было интересно твое мнение, золотко, — фамильярно сказала хозяйка колледжа, — я бы спросила. А пока что закрой рот.

Куратор отвел взгляд. Если уж с ним разговаривают таким тоном, то мне и вовсе не на что надеяться.

— Назначь ей наказание. Сам, — приказала Хайди, указывая на меня. — Это ведь твоя подопечная.

— Неделя карцера, — без запинки ответил куратор Нэйтон.

— И всё? — Госпожа эо Лайт откровенно издевалась. — По-твоему, это достаточная плата за кражу? Вижу, колледж плохо влияет на тебя, Нэйт.

— Это не так.

— Перечить начал, — картинно вздохнула Хайди, не стесняясь ни меня, ни госпожи Киткин. — Итак, неделя карцера и…

— Десять ударов палкой по рукам.

— Выполняй.

Я уставилась на куратора Нэйтона. Он будет меня бить? Он? На глаза навернулись слезы.

— Это несправедливо! — сорвалась на крик. — Я не воровка! Допросите всех, кто-то должен был видеть и знать, а я ничего не сделала!

— Закрой рот, — отчеканила Хайди. — Нэйт, я жду. У нас с тобой сегодня много дел. Не трать мое время.

Куратор Нэйтон вышел, а вернулся с длинной тонкой палкой, больше напоминающей лозу.

— Вытяните руки вперед, Дея, — приказал мне.

Я послушалась. Нет, не буду больше плакать и унижаться. И оправдываться не стану. Главное, что сама знаю: я не виновата. Запястья обожгло болью. От каждого удара оставались багровые полосы, но я запретила себе кричать. Только с силой кусала губы, и во рту поселился привкус крови. Изверги! Ненавижу! Обоих! Наконец, последний удар опустился на руки.

— До завтрашнего вечера вы останетесь без пищи и воды, — напоследок сообщил куратор Нэйтон. — Затем вас будут кормить раз в день. Увидимся через неделю.

И пошел к двери, холодный и беспощадный. Госпожа эо Лайт последовала за ним, а госпожа Киткин закрыла дверь, и свет снова погас. Я опустилась на пол. Здесь не было лежанки или хотя бы груды сена, чтобы прилечь. Только холодный каменный пол, на котором нельзя было удобно свернуться. Руки болели, горели огнем. Я баюкала их и сглатывала злые слезы. Неделю в карцере? И хорошо. Никого не видеть. Побыть одной, пусть даже в страшном темном подвале.

Но тьма оказалась неоднородной, и вскоре я могла различить стены — там тьма была гуще, дыру в полу, прикрытую крышкой. Где-то капала вода, и сразу захотелось пить, вот только стены были сухими на ощупь.

Что-то зашелестело. Крысы? Я едва не подскочила, тихонько заскулила, но приказала себе молчать. Я усвоила урок. В колледже эо Лайт, как и у ди Хомфри, каждый сам за себя. Не имеет значения, прав ты или нет. Не имеет значения, совершил ли ты какой-то проступок. Тебя могут назначить виновным в любой момент. Что ж, объяснили доходчиво.

Кажется, я все-таки уснула, а когда проснулась, пить хотелось только сильнее. Сутки. Когда они закончатся? Сколько я проспала? Тишина. Только стук капель воды и скрежет коготков невидимой крысы. Я перестала сомневаться, что здесь есть крысы. Разве они худшая компания? От крыс понятно, чего ожидать. А вот от людей…

Я тихонько рассмеялась. Наверное, так и сходят с ума: постепенно, после какой-нибудь мелочи или глупой обиды.

Встала, походила по комнате. Снова села, прижавшись спиной к стене. Руки болели, голова кружилась, мир казался не черным, а алым. Сколько еще?

Снова свернулась клубком и закрыла глаза. То и дело проваливалась в сон, а затем возвращалась в реальный мир — и снова провалилась. Наверное, бредила. Казалось, что у меня жар, но кому какое дело? Даже если буду кричать, никто не придет и не протянет руку помощи. Никого нет.

Дверь отворилась, по полу проехал железный поднос, и дверь снова закрылась, однако я успела разглядеть стакан воды и тарелку каши. С жадностью выпила воду, оставив меньше половины стакана, чтобы запить кашу, затем съела все до последней крошки и допила воду. Конечно, скоро снова захочется пить. А может, и есть, потому что до этого чувства голода не было, но сейчас я растянулась на полу. Накатила апатия. Внутри меня что-то менялось, и в этом горниле рождалась новая я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Если первый день мне хотелось выть от обиды, второй — от одиночества, то на третий день я смирилась и начала находить некоторую прелесть в моем положении. Руки перестали болеть. Одиночество больше не тяготило. Наоборот, мне не хотелось никого видеть. Люди лживы. Им нельзя доверять.

Эти два предложения я повторяла снова и снова: «Люди лживы. Им нельзя доверять. Люди лживы. Им нельзя доверять. Люди лживы».

Затем мысли потекли в другом направлении. Я начала анализировать, кто может знать, как браслет попал в мою комнату. Кто первым предложил обыскать комнаты? Алиса. Значит, и спрашивать надо Алису. Уверена, она знает, чьих это рук дело. И я тоже хотела выяснить правду. Не для того, чтобы что-то доказать куратору Нэйтону или госпоже эо Лайт. Нет, этих людей я презирала, почти что ненавидела. Я должна знать для себя.

На четвертый день, ознаменовавшийся новой порцией каши, я отпила только пару глотков из стакана, чтобы растянуть воду. Как допросить Алису? Как её выловить так, чтобы потом не посадили в карцер? У меня был план, но он казался безумным и настолько противоречил моей сути, что я ужасалась от одной мысли, что поступлю так. А может, это просыпалась сила иль-тере? Она меняла меня. И я была готова к переменам.

На пятый день план вызрел и оброс подробностями. Я приседала и бегала по подвалу, потому что замерзла, и все тело затекло. На ужин даже не взглянула. Чувство голода исчезло, осталась только жажда, и я разрешила себе сделать больной глоток воды.

На шестой день пришло понимание, что надо выждать время прежде, чем воплотить план в жизнь. Иначе Алиса побежит жаловаться, и будет совершенно ясно, что это моих рук дело. Нет! Я тоже смогу быть хитрой и подожду, усыплю бдительность врагов.

На седьмой день я была спокойна. И когда дверь отворилась, даже не обернулась.

— Здравствуйте, Дея.

Странно, за мной пришел не куратор Нэйтон, а госпожа Киткин.

— Здравствуйте, — ответила спокойно. — Полагаю, я могу идти?

— Да, можете. И с завтрашнего дня приступайте к занятиям, — расстроено сказала та. — У вас не так много времени.

Да, немного. Через два месяца мне предстоит сдать экзамены и доказать, что я достойна перейти сразу на второй курс и продолжить обучение. Но ждать два месяца, чтобы узнать правду, я не собиралась. Осталось выбрать момент.

Я прошла мимо госпожи Киткин, спиной чувствуя её взгляд.

— Вы в порядке? — долетело вслед.

— Конечно, — ответила я.

И ускорила шаг. Не хотела никого видеть. Особенно куратора Нэйтона! Теперь он всегда будет напоминанием о моем позоре и о той несправедливости, которую допустил. Нет, конечно, я не испытывала ненависти к куратору Нэйтону, но и уважения теперь не испытывала. Всё так запуталось… Или, наоборот, стало слишком ясным.

Моя комната встречала тишиной, ровно застеленной постелью, тетрадями на столе. Для начала я отправилась в душ. Казалось, что запах подвала въелся под кожу. Долго стояла под струями воды, смывая ужас последних дней, и затем вернулась к себе. Легла на кровать, закрыла глаза. Там, в подвале, не было окон, поэтому царил постоянный мрак. Здесь же было светло, несмотря на поздний вечер.

В двери постучали. Я не ответила. Пусть думают, что сплю.

— Дея? — раздался тихий голос Лонды.

Сейчас я не хотела ни с кем разговаривать. Конечно, девчонки не виноваты в моих бедах, но нужно, чтобы прошло время. Тогда и я успокоюсь.

— Наверное, спит, — тихо сказала Таисия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да, сплю. Я даже зажмурила глаза. Но девочки не стали открывать дверь, а тихонько ушли. Я же так и пролежала всю ночь без сна, чтобы утром отправиться на занятия. Ничего, справлюсь. Бывало и хуже.

ГЛАВА 15

Нэйт

Хайди, как всегда, решила перестраховаться. Нет, я не забыл про день рождения её новой игрушки, но она сама появилась на пороге моего кабинета без четверти шесть. Утонченная змея в белоснежном платье.