– Всегда рад помочь! Всегда рад! – Фиенс поклонился. – Если что, зовите меня. Если возникнут вопросы.
– О, разумеется! Я мигом. Встану, оденусь – и к делу!
Талиесин широко улыбнулся. Помощник посла, довольнешенек, выскочил за дверь.
Виконт утер пот со лба и с тоской невыразимой поглядел на стопку бумаг.
«Мне не разобраться с этим и за год… И вообще, спрашивал ли меня кто-нибудь, хочу ли я этого!»
Талиесин немного подергал себя за волосы, а потом, в знак протеста против несправедливости, лег и накрылся одеялом с головой.
«Гори оно все синим пламенем!»
Часть вторая
Глава 1
Стены подземелья сочились водой, словно были сделаны из губки. Вода скапливалась на неровном полу и хлюпала под ногами идущих.
Высокий, мощный, как все настоящие воины Диккарии, шел позади, второй, поменьше и посуше, нес чадящий факел и освещал дорогу.
Воняло под землей ужасно – так охарактеризовал бы здешнюю атмосферу Талиесин и даже менее взыскательный неварвар. Даже орк из Головорезии. Но Хрясь Большестрашный, глава клана Водохлебов, находил этот запах очень приятным. Да чего уж там – просто великолепным!
Тут, без сомнения, сказывалась наследственность. Водохлебы принадлежали к чморлингам, и многие поколения жили в недрах гор, занимаясь угледобычей и прочими прелестями подземного бытия. Запах моря большинству сухопутных был неприятен. Хрясь же считал, что он отвратителен; его воротило, едва он улавливал слабый отголосок легкого бриза. Вот то ли дело спертый воздух под землей – такой густой и щекочущий нервы, словно это дракон напускал тут ветров после сытного обеда. Это настоящая жизнь, это счастье.
Хрясь оправдывал свое прозвище – Большестрашный. Его физиономия подошла бы под определение «абсолютное безобразие», и даже среди самых некрасивых варваров Диккарии он выделялся не в лучшую сторону. Захоти кто-нибудь устроить конкурс на соответствующую тему, Хрясь победил бы всех одной левой.
Одевался вожак клана Водохлебов как положено чморлингу. Главным предметом его туалета был килт в горизонтальную полоску, и носил он его с гордостью, полагая себя настоящим сыном этой гордой и суровой земли. Негоже варвару плавать по морям, словно он паршивая рыба или баклан. Настоящий варвар должен жить в пещере. И это не обсуждается… А кто придумал штаны и делает из них культ, просто предает Величие Предков! Король, например. Потому что бульклинг. Остальные тоже – Хрясь мог наизусть перечислить всех «отступников», которых многие годы мечтал наказать за предательство…
Мысль о Великом Возвращении к Корням занозой сидела в мрачной душе Хряся. Денно и нощно – с тех пор, как стал главой Водохлебов – размышлял он над этим и все больше убеждался, что именно на него боги возложили непростую и опаснейшую миссию.
«Кто, если не я? – думал вожак. – Все остальные погрязли в роскоши, набивают брюхо и ни о чем не думают. Забыли, кто они! Предатели! Никому нет дела до того, во что превращается Диккария… Ха! Поганый вертеп, где власть потихоньку прибирают цивилизанчики и гномы. Виданное ли дело – еще двести лет назад любой варвар при встрече с исконным врагом сносил ему башку и пировал его еще бьющимся сердцем! А сегодня, о будут прокляты эти дни! Сегодня тиндариец и гном пируют на свадьбе короля – вот до какого племенного унижения дошли мы!»
Этот и подобные ему внутренние монологи звучали в голове Хряся почти без остановки. Буквально во всем он выискивал признаки упадка и разложения. Облака дождевые набежали – ерунда, раньше они были куда дождевее; лошадь лягнула в зад – слабачка, вот раньше лошади лягались так, что ты успевал лишь понять, что пролетел полстраны и вот-вот рухнешь в болото; король женится – чушь, вот раньше были такие женитьбы, что сам континент содрогался от тостов в честь повелителя отчаянных головорезов…
Хрясь стукнулся лбом о выступающий из потолка камень, и его мысли рассыпались, как горох. Большестрашный проморгался. Он забыл, что в ста метрах от входа свод туннеля становится ниже.
Варвар, несший факел, остановился, ожидая приказаний.
В последние дни любой мог заметить, что Хрясь стал какой-то странный. Взгляд его плавал неизвестно где, а изо рта нет-нет да и вырывалось неразборчивое безадресное бормотание.
Стучак почесался под своим килтом. Блохи, освеженные подземельной душной атмосферой, усилили свою жизненную активность.
Вождь потер ушибленную репу. Надо было все-таки напялить какой-нибудь шлем.
– Ничто не встанет на пути героя, жаждущего справедливости… – туманно и патетично проворчал Хрясь и ринулся вперед, наклонив голову.
Стучак указывал дорогу, хотя оба знали, куда идут, и заблудиться не могли при всем желании. Чморлинги не способны заплутать даже в самых запутанных подземных лабиринтах – такова уж их природа. Но факел добавлял визиту Хряся солидности. Вождь все-таки, а не конюх.
Туннель все длился. Потолок становился ниже. И вот когда даже низкорослому Стучаку пришлось идти, склонив голову, перед ними появилась дверь.
– Во имя подгорных духов, стучи, Стучак! – прорычал Большестрашный.
Мелкий забарабанил. Стук породил в недрах земли глухое эхо.
– Да открыто! Открыто! – приглушенный скрипучий голос донесся из-за двери. Было слышно, как его хозяин, точнее, хозяйка, сплюнула с досады.
Первым в пещеру протиснулся Стучак, вторым, проклиная все на свете, вождь Водохлебов.
– Чтоб тебя, Дрянелла! Почему надо было селиться в этой дыре? – накинулся на единственную обитательницу грота Хрясь.
– Под землей дела темные, дела судьбоносные легче делаются. Магия варваров сильнее там. То есть здесь, – ответила колдунья, прыгая вокруг котла с кипящей водой.
Дым стелился по пещере, но часть его уходила в трещины в потолке, так что разглядеть можно было почти все. Стучак в ожидании приказаний отошел в сторонку и сел на камень. Здесь он чувствовал себя неуютно.
– Да я не против, – сказал Хрясь, подходя к Дрянелле. – Но можно было сделать вход пошире и туннель повыше.
Колдунья – кривое сгорбленное существо с длинным носом и нечесаными лохмами – повернула голову и сверкнула желтым глазом. Хламида, что висела на Дрянелле, не поддавалась никакому описанию, но на ней очень элегантно висели пришитые суровой ниткой крысиные хвосты.
– Легко войти – легко и ворваться, – проскрипела старуха, выставив в сторону Водохлеба палец с кривым, истинно ведьминым когтем. – И навредить старой больной женщине. Много недругов есть у меня, вождь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});