— Я хочу пойти в колледж.
— Нет, не хочешь. И нет ничего, из-за чего бы стоило рискнуть твоей жизнью вновь. Это причиняет тебе боль.
— Но я действительно хочу пойти. Ну, хорошо, дело не в колледже просто я хочу побыть человеком ещё немного дольше.
Он закрыл глаза и стал дышать через нос.
— Ты сводишь меня с ума, Белла. Разве мы не обсуждали эту причину миллион раз, и разве ты не просила сделать тебя вампиром без промедлений?
— Да, но … теперь у меня есть причина остаться человеком, которой у меня не было раньше.
— И что же это?
— Угадай, — сказала я, и отбросила от себя подушки, чтобы поцеловать его.
Он поцеловал в ответ, но не так что бы я могла подумать, что победа за мной. Больше это походила, на то, что он не хотел задеть моего самолюбия; он целиком и абсолютно себя контролировал. Потом мягко, он отстранил меня и стал укачивать, прижав к груди.
— Ты настолько человечна, Белла. Вся под властью гормонов, — он рассмеялся.
— Это многого стоит, Эдвард. Мне нравиться это во мне. Я не хочу отрекаться. Я не хочу ждать годы в обличии сумасшедшей новообращенной, чтобы толика этой человечности вернулась ко мне.
Я зевнула и он улыбнулся.
— Ты устала. Спи, любимая.
Он принялся напевать колыбельную, которую сочинил, когда мы только познакомились.
— Интересно, почему я так устала, — пробормотала я саркастически. — Может это часть твоего плана или что-нибудь в этом роде.
Он коротко рассмеялся и продолжил напевать.
— Чем больше я устаю, тем лучше я буду спать, ты так думаешь?
Песня прервалась.
— Ты спала как убитая, Белла. Ты и слова не произнесла когда спала, пока мы не вернулись сюда. Если бы не храп, я бы стал волноваться, что ты впала в кому.
Я проигнорировала шутку про храп; я не храплю.
— И не единого звука? Это просто сверхъестественно. Обычно мне сняться кошмары, стоит опуститься в постель. И ещё я кричу.
— Тебе снятся кошмары?
— Очень яркие. Они так сильно утомляют меня, — я зевнула, — и поэтому я не могу поверить, что молчала всю ночь.
— О чем они?
— О разном — но все они из-за цвета.
— Цвета?
— Всё здесь такое яркое и настоящее. Обычно, когда я сплю, я знаю, что это сон. С ними же я не знаю, что сплю. И от этого становиться ещё страшнее.
Он показался мне встревоженным, когда снова спросил:
— Что пугает тебя?
Я слегка задрожала.
— Больше всего… — я колебалась.
— Больше всего? — повторил он.
Я не могла понять почему, но я не хотел рассказывать ему о ребенке из сна, который все время повторялся; было что-то слишком личное в этом необычном кошмаре. И поэтому вместо того, чтобы описать ему полностью весь сон я сказала ему только об одной его части. И её было достаточно, чтобы испугать меня или кого-нибудь ещё.
— Волтури, — прошептала я.
Он крепче обнял меня.
— Они больше не станут тревожить нас. Ты скоро станешь бессмертной, и у них не будет никаких причин.
Я позволила ему успокоить себя, чувствуя себя немного виноватой, за то, что он не совсем правильно меня понял. Всё дело было вовсе не в этом. Я не испытывала страха за себя, я боялась за мальчика.
Он не был тем же самым мальчиком как в самом первом сне — ребенок-вампир с кроваво-красными глазами, который сидел на груде мертвых людей, которые были мне дороги. У того мальчика, которого я видела во сне четырежды на прошлой неделе, определенно был человеком; у него были румяные щечки, а его большие глаза были мягкого зеленого цвета. Но точно также как другой ребенок, он задрожал со страхом и отчаянием когда Волтури окружили нас.
В этом сне, как в новом, так и в старом, я просто должна была защитить этого незнакомого ребенка. И больше ничего. В то же самое время, я понимала, что мне не удастся это сделать.
Он увидел выражения опустошения на моем лице.
— Что я могу сделать, чтобы помочь тебе?
Я сбросила с себя это.
— Это ведь только сны, Эдвард.
— Ты хочешь, чтобы я пел? Я буду петь всю ночь, если это поможет укрыть тебя от дурных снов.
— Они не все такие плохие. Некоторые очень даже не плохи. Такие… красочные. Под водой, с рыбами и кораллами. Мне кажется, что это происходит на самом деле, будто это не сон. Возможно, дело в самом острове. Здесь действительно всё очень ярко.
— Ты хочешь вернуться домой?
— Нет. Пока нет. Разве мы не может остаться здесь ещё немного?
— Мы будем здесь столько, сколько ты хочешь, Белла, — заверил меня он.
— Пока не начнется семестр? Раньше-то я не задумывалась об этом.
Он вздохнул. Возможно, он вновь стал напевать, но я заснула прежде, чем убедилась в этом.
Позже, когда я проснулась в темноте, я чувствовала потрясение. Сон был настолько реальным … столь ярким, столь ощутимым. … я чувствовала, что задыхаюсь, не понимая что и где я в этой темной комнате. Лишь только секунду назад, как мне казалось, я была под сверкающим солнцем.
— Белла? — прошептал Эдвард, его руки, обвитые вокруг меня, осторожно меня встряхнули. — С тобой всё хорошо, любимая?
— Ох, — я снова задыхалась. Всего лишь сон. Не реальность. К моему полнейшему удивлению, слезы, заполнившие мои глаза, без предупреждения заструились по лицу.
— Белла! — сказал он уже громче, не на шутку взволновавшись. — Что случилось?
Он вытер слезы с моих пылающих щек ледяными, жесткими пальцами.
— Это был всего лишь сон.
Я не могла сдержать рыданий, вырывающихся из моей груди. Эти глупые слезы вызвались беспокойством, но я никак не могла совладать с охватившим меня горем. Мне было так плохо из-за того, что сон так реален.
— Все хорошо, любимая, с тобой всё в порядке, я рядом. — Он укачивал меня вперед-назад, несколько быстро, для того чтобы успокоить. — Тебе приснилось что-то другое? Всё это только сон, только сон.
— Это не кошмар, — я тряхнула головой, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Это был хороший сон, — голос снова надломился.
— Тогда почему ты плачешь? — в изумлении спросил он.
— Потому что проснулась! — я застонала и, обвив руками его шею, прижалась к нему со всех сил и снова зарыдала.
Он коротко рассмеялся над моей логикой, но смех был смешан с беспокойством.
— Все в порядке, Белла. Дыши глубже.
— Это было настолько реально, — плакала я. — Я так хотела, чтобы это было на самом деле.
— Расскажи мне об этом, — потребовал он. — Может, станет легче.
— Мы были на берегу… — я затихла, отстранившись, чтобы взглянуть переполненными слезами глазами в его лицо встревоженного ангела, тусклое в этой темноте. Я с задумчивостью смотрела на него, поскольку беспричинное горе стало отступать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});