жажда. Отец сказал:
«Не ней воду, не пей! Тебе скоро на экзамен возвращаться, будешь только в туалет бегать!»
Но я всё же побежал к крану и залпом напился воды.
До следующего этапа экзамена оставалось ещё десять минут, и я вернулся в общежитие. Там я застал Мо Чжо и Грызуна. Мо Чжо нервно листал книгу, от волнения он весь вспотел. Увидев меня, он дрожащим от рыданий голосом сказал:
«Староста, мне конец! Какой же я глупый! Всё эти вопросы я заучил, но неправильно запомнил! „Основной курс компартии“ в моих ответах превратился в „генеральную линию социализма“!»
Я торопливо переспросил: «А другие пять вопросов?»
Он заплакал: «И ещё два вопроса перепутал! Боже мой, я провалил экзамен по политике!»
Я принялся его успокаивать: «Экзамен уже закончился, поэтому забудь о нём на время, подумай лучше о следующем экзамене — по математике!»
Он ещё больше разволновался: «Легко тебе говорить, ты всё написал, конечно, не переживаешь. А я всё ответы знал, но запутался. Как же это несправедливо! Какой же я глупый, какой же я глупый!» Он изо всех сил стал бить себя по голове кулаками.
Грызун тоже был подавлен. Он молча лежал на своей кровати, словно воды в рот набрал.
Я спросил: «А ты как, Грызун?»
Он глянул на меня: «А тебе какое дело?» Затем он обхватил голову двумя руками и страдальчески закричал: «Чёрт возьми, я знал всё ответы, только ответы не знали меня. На экзамене я чувствовал себя свободно и непринуждённо и даже не притронулся к ручке. За несколько минут до звонка я только лишь успел написать на листке „Да здравствует коммунистическая партия Китая!“, разве дадут мне за это баллы экзаменаторы?»
Прозвенел звонок, который извещал о начале следующего этапа экзамена. Некоторые ученики были радостными, кто-то нервничал, а кто-то впал в уныние, но всё опять вернулись в класс. Родители в волнении топтались за белой чертой. Мой отец снова уселся на кирпич под жгучим солнцем. Ма Чжун вновь заговорил, он сказал, что на прошлого этапе некоторые ученики вели себя неприлично, поэтому сейчас они должны обратить внимание на дисциплину, иначе пусть потом не жалуются… Всё слушали его в огромном волнении, потому что он занял целых восемь минут экзамена. Затем стали раздавать экзаменационные листы, и класс наполнился звуками шуршащей бумаги. Вслед за этим наступила тишина, было только слышно, как ручки с воодушевлением бегают по бумаге.
Вдруг я услышал какой-то грохот, который донёсся с задних парт. В классе началась суматоха. Я повернул голову и замер от удивления — оказывается, это Мо Чжо упал в обморок. Наблюдатели на экзамене один за другим бросились к нему, и некоторые ученики, пользуясь случаем, стали поворачиваться и подсматривать ответы у соседей. Тогда учителя бросили Мо Чжо и решили сначала восстановить порядок. Ма Чжун надрывался от крика. Когда в классе снова воцарилась тишина, только тогда Мо Чжо подняли и вынесли.
Бесчувственного Мо Чжо пронесли мимо меня, и я на него глянул. Он весь дрожал, глаза были плотно закрыты, а зубы отбивали чечётку. Он весь побелел, и волосы были мокрыми от пота. Мне стало тоскливо, и на глаза навернулись слёзы. Мо Чжо, братец, так вот как всё для тебя закончилось! А как же «Звёздочка»? Почему ты не смазал виски толстым слоем этой мази? Зачем ты потерял сознание? Всё усилия, которые ты прилагал последние полгода, пропали даром! Братец, как же горько!
Когда экзамен подходил к концу, на первых партах тоже начались беспорядки. На этот раз это был Грызун. Ма Чжун стоял прямо перед ним и заглядывал в его экзаменационный листок. Через какое-то время он яростно вырвал у него бумагу и гневно спросил: «Как это ты отвечаешь? Это твоё уравнение? Что это за безобразие, а?»
Несколько других учителей начали спрашивать: «Что случилось? Написал реакционный лозунг?»
Ма Чжун ответил: «Нет уж, не реакционный лозунг, но такое же безобразие! Я вам прочту! — затем он, растягивая слова, зачитал: — „Центральному комитету партии, Министерству образования: с волнением в душе пишу вам это послание. Я не могу ответить на вопросы в этом листе, но моё сердце обращено к вам. Разрешите мне поступить в университет, я буду верно служить народу…“ Это что такое? Ты считаешь, что в наше время можно стать ещё одним Чжан Тешэном[24]»?
В этот момент в класс вошёл директор школы со значком «наблюдатель на экзамене» и остановил брюзжание Ма Чжуна. Он посоветовал ученикам восстановить душевное равновесие и продолжать отвечать на вопросы.
Так прошло два дня.
Вступительные экзамены наконец-то закончились.
7
Вступительные экзамены закончились.
Я твёрдо верил в то, что сдал экзамены хорошо. У меня было предчувствие, что я поступлю. Возможно, не в один из самых известных вузов, но в обычный университет меня точно примут. Я рассказал о своём предчувствии отцу, который два дня простоял за белой чертой около школы. Он даже не знал, что ответить. Впервые в жизни старый крестьянин, будто выходец из какой-то европейской страны, крепко обнял своего сына и сбивчиво пробормотал: «Как хорошо, как хорошо». Затем отпустил меня и захихикал, он быстро потащил меня к выходу со школьного двора, намереваясь забрать меня домой. Я сказал, что в общежитии ещё остались мои вещи, тогда он снова отпустил меня и пошёл. Он торопился домой — поделиться хорошими новостями с моей мамой и младшими братьями, чтобы и они за меня порадовались.
Подготовительные курсы закончились, нам предстояло расстаться. Среди нас были те, которые выдержали испытание, и были те, которые не справились с экзаменами. Кто-то плакал, а кто-то смеялся. Однако теперь мы должны были распрощаться. Мы, сдерживая свои чувства, ещё раз собрались в общежитии. Атмосфера была сердечной и радушной, будто всё мы родные братья. Только Мо Чжо ещё находился в больнице, его не было с нами. Всё скинулись и купили две бутылки рисовой водки и пакет чищеного арахиса. Каждый делал по глотку и закусывал арахисом. Такой была наша прощальная встреча. Многие одноклассники начали искренне плакать, а одноклассницы не переставали всхлипывать. Затем всё говорили: неважно, кто поступит, а кто — нет, кто в будущем разбогатеет, а кто будет по-прежнему в поле работать, главное, что нельзя друг друга забывать. Нам вспомнилось высказывание из сочинений древней литературы, которое мы только перед экзаменами выучили: «В богатстве и чести не забывай других». Мы разговаривали, пока солнце не село за горизонт, только после этого мы упаковали свои вещи и