– Подожди, пока ты не окажешься на земле.
Мысль о том, что до нее было больше шести тысяч футов, немного его озадачила. Мы стояли напротив друг друга, а его пистолет буквально упирался мне в грудь.
Стрелять он не собирался, ну разве что я сам попросил бы его об этом. Вся эта возня с оружием была вызвана желанием самоутвердиться, так что Юсуф смог бы подкрепить свою браваду действием, только если его хорошенько раззадорить.
Я пожал плечами и снова сел в кресло.
Он внимательно следил за моими действиями, потом улыбнулся и аккуратно спрятал его под курткой.
– Здесь приказываю я, ты понял? – настаивал он на своем.
Я повернулся в сторону и закурил сигарету. Вряд ли ему захочется снова потрясать своей пушкой, ведь мне все равно это не видно.
– Полет закончится в Триполи, – отрезал я.
– Тогда я назову тебе конечный пункт нашего маршрута.
– Дальше можешь идти пешком.
Не спуская с меня глаз, араб медленно присел на ящик.
– У меня есть карта, – выдавил он.
– А у меня их не меньше дюжины.
Юсуф левой рукой порылся во внутреннем кармане своей джинсовки, нашел карту и расстелил ее на коленях. Она была напечатана пурпурной краской, так их легче разглядывать в тусклом свете кабины. Точно такими же пользовались военные летчики.
– Мегари.
Я посмотрел на карту. До этой точки было около двух сотен миль на юго-юго-восток от Триполи, как раз под Хамада эль Хамрой, каменистой пустыней к северу от самой Сахары. О наличии взлетно-посадочных полос карта умалчивала. Можно было только понять, что этот Мегари стоит на караванном пути, который дальше шел, огибая песчаные островки, через всю Сахару из Западной Африки и до самого Нила в южной части Египта.
Оставалось только надеяться, что у Миклоса хватило здравого смысла не посылать меня туда, где нет ни одной взлетно-посадочной полосы; а поблизости от нашей конечной цели не было ни одной буровой вышки. После некоторых поисков мне удалось обнаружить место, где было и то, и другое: Эдри, но до него было еще миль сто пятьдесят на запад. Он мог послужить хорошим предлогом и местом для экстренной посадки. Теперь оставалось выяснить последнее обстоятельство.
– В этом Мегари есть радиостанция?
Юсуф отрицательно покачал головой.
Я встал, довольно улыбнулся и направился в кабину. Мне удалось вытянуть из него все, что нужно, а возможно даже больше, чем знал он сам. Ну, а за его фокусы с пистолетом на моем самолете мы посчитаемся немного спустя.
В часе лета от Триполи мы приняли сигналы радиокомпаса с американской военно-воздушной базы в нескольких милях от города. Незадолго до того, как уже показался берег, мы связались с контрольной башней Идриса и попросили посадку.
Мне дали полосу, сообщили скорость, направление ветра и уточнили окружающую обстановку, но ни слова о том, что афинская полиция хотела бы получить у меня эксклюзивное интервью. И вот уже мы катились по пыльной дорожке опаленного солнцем аэродрома. А когда мы выруливали к месту стоянки, на часах было без десяти минут пятого.
У меня из-за моего плеча высунулась голова Юсуфа.
– Тебе нужно будет заправляться? – потребовал он.
– Немного, – сказал я и ткнул пальцем в стрелку указателя топлива. Он с серьезным видом посмотрел на нее, но вряд ли показания прибора были для него понятнее теории относительности. На самом деле я полагал, что эта заправка сэкономит мне деньги, а кроме того события могли принять такой оборот, что будет не до заправки.
Я отправил Юсуфа улаживать проблемы с таможней. Потом они долго изучали документы и разглядывали пломбы на ящиках, а я со скучающим видом прохлаждался в тени самолета. Наконец, таможенники поинтересовались у меня нет ли на борту виски или желтой лихорадки. Их вполне устроил мой отрицательный ответ, оружием они не интересовались и вскоре ушли. Я отправил Роджерса в здание аэропорта раздобыть что-нибудь съестное и приступил к заправке.
Моя просьба залить в каждый бак по сто галлонов топлива вызвала у бригадира насмешливую улыбку, но через полчаса все было закончено, и машина была готова к полету.
Мы вырулили к началу разбега в полумиле от контрольной башни. Поблизости никого не было: никто не заходил на посадку, и ни одна машина не маневрировала на взлетной полосе. Я связался с башней и сообщил, что у меня возникли проблемы с хвостовым колесом, и мне нужно выйти для осмотра. Эта проблема их совсем не интересовала, и я сразу же получил разрешение. Очевидно им уже не раз приходилось иметь дело с транспортными самолетами, что значительно упрощало мою задачу.
Роджерс в недоумении посмотрел на меня.
– Пойди открой дверь, – подмигнул я ему. – Постарайся выглядеть озабоченным.
Он нахмурился, но пошел выполнять мою просьбу. Я проверил управление, закрепил сектор газа, включил тормоза, достал из шкафчика "Беретту" и запихнул ее за пояс брюк.
Роджерс уже открыл дверь, а Юсуф подозрительно посмотрел на меня. Я обошел его и выглянул в окно, а когда выпрямился моя "Беретта" уже упиралась ему в спину.
– Медленно достань свой пистолет левой рукой, и, пожалуйста, без глупостей, – приказал я.
Он обернулся, удивленно посмотрел на мою руку и злобно посмотрел на меня.
– Я убью тебя, – процедил Юсуф.
– Ну, сегодня тебе это не удастся. Давай, пошевеливайся.
Араб не спеша вынул пистолет и бросил на сидение. Это был огромный армейский кольт сорок пятого калибра. С ним можно было воевать, пугать старых дам, но для схватки в такой тесноте он явно не годился. Он рано или поздно постарается убить меня, но для этого ему придется найти что-нибудь более подходящее.
– А теперь убирайся, – рявкнул я.
Юсуф нерешительно встал, его глаза забегали в поисках чего-нибудь подходящего для данной ситуации. Но все было напрасно, он подошел к двери и спрыгнул вниз.
– Я надеюсь, что ты отдаешь себе отчет в своих действиях, Джек, – пробормотал Роджерс.
– Я тоже. Теперь твоя очередь.
У него буквально отвалилась челюсть. Я направил на него пистолет.
– Как это ни банально, – заметил я, – но это все для твоей же пользы. Я вылетаю в Эдри, можешь всем рассказать об этом. Экипажи останавливаются здесь в отеле "Уаддан". Жди меня там.
– Минуточку, Джек, – начал он.
Я нетерпеливо показал пистолетом на дверь. Он осекся, покачал головой и спрыгнул вниз. Мне осталось только захлопнуть дверь и бегом вернуться в кресло пилота, я отпустил тормоза и дал газ. Десять минут спустя самолет уже летел на высоте тысячи футов, а двигатель работал на полную мощность. Потом утихли негодующие голоса с пункта наблюдения за полетами. Они по радио приказывали мне вернуться и объяснить, что происходит. Но меня в тот момент больше волновал радар на американской базе.