Читать интересную книгу Француженки не верят джентльменам - Лора Флоранд

Он точно знал, что Джоли не позволит ему считать ее своей подругой.

– И Филипп обручен. – Она сказала это так, будто гладила по голове собаку, успокаивая ее. А этой собаке хотелось выть. – Я говорю это на всякий случай, вдруг ты не слышал об этом.

Он слышал и не хотел, чтобы его тыкали в это носом. Он был старше их обоих.

– Конечно, никто из них не занят в ресторанном бизнесе, – сказала она, будто читая его мысли. Те его мысли, которыми он хотел оправдать свое одиночество. – Так что тебе решать, когда нам можно будет беседовать и работать. Я благодарна тебе, что ты готов внести свою лепту.

Наверное, неразумно с его стороны злиться на нее за профессиональное отношение? В конце концов, он держал ее руку, и он целовал ее в зарослях жасмина, и еще он обещал ворваться среди ночи в ее квартиру. Она вполне могла ожидать чего-то взамен.

Ладно. Она хочет профессиональных отношений. Так он ей покажет, что это такое. Он медленно улыбнулся.

– Ну что ж, давай начнем.

Глава 14

– Весь фокус в том, чтобы найти такое твое блюдо, которое хороший повар-любитель сможет повторить, – сказала Джоли, пытаясь сохранить профессиональный тон. Медленная улыбка Габриэля заставляла ее чувствовать себя… в опасности. – Это почти несовместимо с образом мыслей звездного повара, но именно это я и хочу сделать.

– Что скажешь об этом десерте с малиной? – Габриэль открыл большой каталог и щелкнул по фотографии.

Джоли посмотрела на картинку. Потом на Габриэля. Опять на картинку. Нижний слой десерта был из фруктовой пастилы в форме совершенно плоского прямоугольника, похожего на шапочку счастливого выпускника колледжа, если на нее смотреть сверху, только покрытую золотыми блестками. Джоли на секунду закрыла глаза и представила, будто жила-была фруктовая полоска, которая выросла и поступила в кулинарный колледж, окончила его с отличием и стала его президентом. Открыв глаза, Джоли вернулась к реальности и стала разглядывать второй слой с красно-белым мраморным рисунком. Третьим был шоколадный прямоугольник, на котором были завитки из шоколадного крема, тщательно свернутые в спираль в виде единорожьего рога. Был еще и красный свиток из расплавленного сахара с мраморным узором из сусального золота. Этот свиток напоминал сигару сказочного существа. И наконец, великолепная красная арка одной стороной взлетала вверх, будто устремлялась в стратосферу, а потом другой стороной возвращала взгляд того, кто смотрел на нее, вниз, к слоям, лежащим у ее подножия.

Джоли улыбнулась:

– Ты и вправду милый, ты знаешь это?

– Милый? – Он обиженно смотрел на фотографию.

– Я говорила, что эта кулинарная книга предназначена для любителей?

– Ты думаешь, что они не смогут это сделать?

Она засмеялась. Он был больше чем милым, он был восхитительным. Этот мужчина все время поражал ее.

– А если мы уберем арку?

Она покачала головой.

– И сусальное золото?

– И полурасплавленный сахар, который надо скатать голыми руками в совершенный цилиндр? – сухо предложила Джоли.

Габриэль вздохнул.

– Все намного сложнее, чем мне казалось.

Секунду назад ее кожу покалывало от ощущения исходящей от него сексуальной угрозы, а сейчас ей хотелось нежно обнять его. Он возбуждал в ней самые разные эмоции, и это ей в нем нравилось.

– Ты можешь его сделать, – сказала она ободряюще.

Он поднял голову.

– Конечно, могу. Кто мог подумать иначе?

Задумавшись о чем-то, Габриэль начал перелистывал фотографии своих десертов.

– Ты мог бы сделать Розу, – опять предложила Джоли.

Страница с Розой замерла на полуобороте.

– Для любителей?

– Ну, нет, но… ты мог бы показать ее мне, и я бы сделала заметки, и мы могли бы поместить ее в твою кулинарную книгу.

– Спасибо, Джоли, но я не хочу повторять обложку книги твоего отца. – Габриэль упрямо выпятил подбородок. – И не хочу прятать Розу внутри своей книги. Потому что считаю, что ты… то есть он, по сути, украл ее у меня.

Джоли повесила голову. Она не могла даже начать рассказывать Габриэлю, как любила его Розу с лепестками из белого шоколада с красными прожилками, раскрытыми вокруг таинственного, тающего сердца. Теперь же, когда она поближе узнала этого иногда свирепого, но неотразимого мужчину, который сделал Розу, то полюбила ее еще больше. Вся мягкость, вся красота и все то чудесное, что было в Габриэле, – все, чем он когда-либо делился со всем миром, – было здесь, в этой Розе.

– Ты мог бы сделать ее только один раз, – прошептала она. – Для меня, просто чтобы я попробовала ее.

Получить из его рук Розу, приготовленную только для нее, и попробовать ее на вкус было бы так изумительно, что она вряд ли смогла бы это выразить.

Подбородок Габриэля стал еще упрямее. Он не смотрел на Джоли.

– Я думал, что мы собирались работать над твоим «Французским вкусом».

Джоли потерла заднюю часть шеи. И кивнула:

– Это… Конечно. Давай поработаем.

Она чувствовала свою вину в том, что Габриэлю потребовалось много времени, чтобы расслабиться и опять начать пролистывать фотографии своих десертов. Джоли задерживала страницы, чтобы рассмотреть их с более близкого расстояния, и ахала. Улыбка медленно смягчала напряженные черты лица Габриэля, и внезапно возвратилась его обычная усмешка, будто он не мог больше сдерживать ее.

В конце концов, он выбрал самое простое, – для него, конечно, – réligieuse au caramel au beurre salé, то есть пирожное, украшенное карамелью с соленым маслом.

– Замечательная трактовка великой классики, – одобрительно заметила Джоли. – Получится прекрасно. Может быть, мы используем твой рецепт chou[73] и рецепт эклеров Доминика.

Габриэль перестал размешивать тесто и прищурился.

– А может быть, и нет. – Джоли засмеялась. – Может быть, я размещу оба ваших рецепта на своем веб-сайте и попрошу читателей попробовать приготовить их и проголосовать за тот, что окажется вкуснее.

– Нет больших отступлений от классических choux, – заметил Габриэль. – А если и есть, так это то, что по моему рецепту они получаются вкуснее. Теперь вбей в pâte[74] желтки и перемешай. Fort[75], Джоли. – Его рука скользнула по всей ее руке и сомкнулась вокруг пальцев, держащих деревянную ложку. – Вот так. – Едва напрягая мышцы, он стал управлять ее рукой, побуждая двигаться в том ритме, какой хотел задать.

В некотором удивлении Джоли уставилась на свою руку. Она уже привыкла, что у него очень сильные руки. Но, даже зная Габриэля и мощь его мускулов, она не ожидала, что ему будет так легко управлять ее рукой.

Ее окатило жаром.

Пока она впервые не остановилась в проеме его кухонной двери и не услышала, как он ревет, она никогда в жизни не испытывала искушения быть управляемой.

А теперь это было почти все, о чем она могла думать: о его силе и страсти, которые ворвались в ее жизнь. О прыжке через пропасть с его балкона на высоте третьего этажа. О том, как он овладеет ею.

– Не останавливайся, – пророкотал Габриэль ей в ухо, когда его рука, лежащая на ее руке, ослабла и ее движения замедлились. – Ты должна мешать интенсивно, пока не выйдет весь пар.

Она ощущала его горячее и твердое тело позади себя. Ее затылок покалывало из-за того, что она оказалась такой незащищенной, когда вынудила себя сконцентрироваться на смешивании. Пар от теста для choux поднимался ей в лицо, будто тяжелый теплый вздох, едва касающийся ее шеи.

Все волоски у нее на затылке приподнялись от удовольствия.

– Вот. – Габриэль стянул кастрюлю с горелки и на секунду повернулся, чтобы исправить ошибку младшего повара, которую тот допустил при подготовке блюда и которую не увидел ни один из су-шефов. Даже в самый разгар работы с Джоли Габриэль, казалось, улавливал все, что происходит в кухне. Будто у него было шестое чувство, и он замечал даже то, как сталкиваются друг с другом повара, занятые каждый своим делом. Габриэль привык, что ему уступают место. Уже более десяти лет он был хозяином в своих владениях и на все, что говорил, получал ответ: «Да, шеф».

Но, погоди-ка, брови ее сомкнулись, и она посмотрела на него. Он ведь тоже привык уступать место другим, ведь так? Вся его юность и взрослая жизнь прошли за работой в тесных кухнях, среди множества других людей и их действий. Он правил этим пространством. И должен был править так, чтобы десятки сталкивающихся друг с другом сказочных принцев и принцесс, старающихся выполнять требования деспотичного монстра, могли делать невозможное. Перепряди сахар в золото. Подсчитай крупинку за крупинкой зернышки соли. Переплыви через расплавленный шоколад на лодке, вылепленной из снега.

Забавно, что никто никогда не задавался вопросом – что же заставляло злого монстра добиваться столь невероятных успехов?

– А пока, – сказал Габриэль, – начинай настаивать молоко на ванили и приступай к карамели. – И прежде чем он закончил говорить, у него на огне уже стояли сотейники, один со стручком ванили, плавающим в молоке, а другой – с сахаром. – Следи за ними, пока будешь делать choux.