Читать интересную книгу Королевская кровь. Медвежье солнце - Ирина Котова

– Да разве в этом дело! – в сердцах махнула рукой мама. Чет снова внимательно поглядел на нее, на Свету. Его женщине, казалось, было все равно, что там обсуждают, – она согрелась рядом и просто прижималась к нему.

– У меня там большой дом, – проговорил Четери. – Перед домом озеро, воздух свежий и чистый, от озера летом прохлада, а холодно не бывает никогда. Там хорошо жить, хорошо растить детей. Там будет хорошо расти сыну. И вы можете полететь с нами. Станете жить в почете и уважении и видеть, что с дочерью все в порядке.

– А телевизор там есть? – спросил папа. Дочь его хихикнула.

– Нет, – признался крылатый жених. Мама всхлипывала – она, кажется, наконец-то поняла, что доча улетит, и Иван Ильич приобнял ее за плечи.

– Ну, ну, Тамара, успокойся. Не хороним же! Замуж выдаем! Дело-то хорошее!

– И правда, – сказала Света тихо. – Ну чего ты, мам.

– Ну раз вы все решили, – сурово сказала мама, – то зачем спрашивать?

– Положено так, – невозмутимо объяснил Чет. – Женщина к мужу уходит, но родителей с тяжелым сердцем негоже оставлять. Хотя, – он опять усмехнулся, и папа с азартом присмотрелся – снова в лице гостя промелькнуло что-то разбойничье, – бывает и по-другому. Сначала крадут, женой делают, а потом уже к родителям виниться идут.

– Видишь, Тамара, – ехидно высказался папа, – какой воспитанный молодой человек. Скажи спасибо, что не украл и что на свадьбе погулять сможешь.

Мама сердито всхлипывала. Дракон наконец-то перестал есть – отодвинул тарелку и с удовлетворением оглядел опустошенный стол: только на маленьком блюдечке одиноко лежали оливки, которые, как оказалось, он не любит.

– Что, Света, правда улетишь? – спросила мама, все еще надеясь на чудо.

– Улечу, – подтвердила девушка жалобно. Ей было очень жалко родителей, и она надеялась, что потом сможет уговорить их переехать.

– Может, у нас поживете? – утирая слезы, предложила мама альтернативу, с упреком поглядывая на гостя. – Ты будешь в школу ходить до декретного отпуска, жениху твоему… ну, тоже работу найдем. Охранником, например. Комнаты две, мы вам мешать не будем…

– Вот что, – выслушав это, сказал Четери, подталкивая Свету, чтобы она встала. Девушка с недоумением посмотрела на него. – Иван Ильич, почтенный отец, позволь мне с Тамарой Алексеевной наедине поговорить. А то мы так долго плакать и вздыхать будем. Света, ты тоже иди.

– Конечно, – живо согласился «почтенный отец», взглядом спрашивая разрешения у жены. Та пожала плечами, и половина семейства удалилась, оставив наедине сердитую мать и потенциального зятя.

– Что тебя пугает, почтенная? – вежливо спросил Чет. – Ты боишься, что я буду обижать ее или что ей будет плохо со мной? Говори прямо, я выслушаю твои слова с уважением.

– Четери… – мама снова устало потерла глаза под очками. Невпопад подумалось, что новая скатерть исколола ей все колени. – Мы же вас совсем не знаем. Вот это и пугает – что отдадим Свету совершенно незнакомому человеку.

– Ну, это дело поправимое, матушка, – спокойно сказал Четери. – Слушай: я родился очень давно, у хорошей матери, недалеко от города Тафия. На момент войны мне было сто девять лет, пятьсот лет после этого я провел заключенным в горе. Еще до совершеннолетия меня взял в обучение учитель Фери. Он был старым воином, Мастером клинков, и у него имелось несколько учеников, однако я стал лучшим, – дракон говорил без всякого бахвальства, глядел словно внутрь себя, вспоминая. – Мое обучение закончилось в тот день, когда я смог выстоять против своего Мастера долгий бой – мы сражались день и ночь, и никто не смог взять верх.

Чет не сказал, что в том бою, когда закончилась ночь и восходящее солнце окрашивало деревья розовой дымкой, он увидел, как учитель устал – устал куда сильнее, чем он сам, – и тогда нарочно позволил ранить себя, чтобы не допустить позора старого Мастера. Он, Четери, уходил, но ведь оставались еще ученики, которые смотрели на их бой и которым нужно было верить, что учитель непобедим.

Конечно, мастер Фери все понял.

– Ты превзошел меня, – сказал он, когда привел ученика в храм представить покровителю всех воинов, Красному. – Но помни, что сила дается не просто так, сила дается в предназначение. Будет у тебя, сынок, противник по плечу. Тот, которого ты можешь и не победить. Поэтому не прекращай тренироваться и не губи душу подлостью: крепость и чистота духа в последнем бою так же важны, как крепость клинков.

Прошло больше пяти сотен лет, а равного Чету противника так и не нашлось.

– Я всю жизнь прожил, сражаясь и обучая сражаться, – продолжал Четери, – единственной женой у меня была человеческая женщина, с которой я прожил счастливую жизнь и рядом с которой был до конца.

Тамара Алексеевна слушала с изумлением – кажется, она только что окончательно осознала, что перед ней не только представитель другой эпохи, но и возраст его чуть ли не в два раза больше, чем у нее, если не считать еще пятьсот лет сна. Рассказы Светы воспринимались как сказки, а тут вот сидит этот… раритет, и речь у него изобилует анахронизмами, и вся манера держаться совсем не как у современных и воспитанных молодых людей.

– Что еще рассказать? – дракон наморщил лоб. – Кажется, я достаточно себя похвалил.

– Достаточно, – согласилась мама тяжело. Протянула руку, отвела от ног колючую скатерть. – Четери, поймите… Я всего лишь хочу, чтобы дочка была счастлива. Я вижу, что она любит вас, но хватит ли этой любви, когда она столкнется с вашей неустроенностью? С разницей культур, менталитета? Светлана – образованная девушка, закончила институт, и она совершенно не приспособлена к отсутствию цивилизации. Она с рождения живет в городе и не понимает, что это такое – обходиться без электричества и водопровода. Здесь продукты берутся в магазинах, здесь есть тысяча бытовых мелочей, без которых она не представляет свою жизнь. Если что-то нужно, мы идем в торговый центр и приобретаем, – а где она найдет центр у вас? Она очень любит читать, а есть ли у вас книги? У нее сейчас работа в школе, и для нее это важно. Где она будет работать? А у вас там даже нет телепорта, чтобы мы могли в любое время заехать и навестить. А ребенок? Ему, кроме наблюдения врача, нужны подгузники, коляска, кроватка… да много чего нужно! А если будут колики? А если поднимется температура, а у вас ни «скорой», ни лекарств? Да что там говорить, у вас даже термометра не будет!

Четери слушал ее сумбурные и нервные излияния с таким непроницаемым лицом, что Тамара Алексеевна остановилась, почувствовав, что скоро сорвется на крик, смутилась и спросила с раздражением:

– Вы меня понимаете?

– Некоторые слова не понял, – честно признался дракон. – Но суть уловил. Тебе нужно, чтобы я обеспечил Светлане привычные условия. Я слово даю, что все сделаю.

– Что? – поинтересовалась мама с сарказмом, уязвленная непрошибаемостью жениха. – Город сделаете? Цивилизацию построите?

– Город уже есть, – ответил тот невозмутимо. – Остальное – дело времени. Поставь мне срок, и я все устрою. И больницы, и центры, и эти… подгузовики, чем бы они ни оказались. И тер-мо-метр. Если только в этом дело.

Тамара Алексеевна покачала головой и вздохнула.

– Как у вас все легко, Четери.

– Почтенная мать, – сказал он прямо, – я слов пустых не даю. Вот что я скажу. Завтра мы пойдем в храм, и там я назову твою дочь своей женой. И мы улетим в Пески. Оговорим время, через которое я прилечу за вами с отцом. Посмотрите, как ей живется. В любом случае она уже моя женщина, носящая моего сына, и я ее не оставлю. Не могу я без нее, – закончил он неожиданно и просто.

– Ну что с вами делать? – грустно спросила мама, не признаваясь, что тронута последними словами. Даже не словами – тоном.

– Благословлять, – посоветовал дракон. – И идти спать.

– Ой, а нам же некуда вас положить! – мгновенно переключилась и взволновалась Тамара Алексеевна. – Придется на полу стелить, Четери.

– Да зачем, – отмахнулся дракон, – я прекрасно помещаюсь в Светиной кровати.

И интеллигентнейшая Тамара Алексеевна даже не нашлась, что ответить на эту наглость.

Позже, когда в спальне родителей затихло тревожное ворчание и успокаивающее бурчание, Чет повалился на кровать, закинув руки за голову, и скомандовал не желающей спать Свете примерять украшения.

– Зачем ты вообще их притащил? – смеялась она, прикладывая поверх застиранного халатика длинное ожерелье с рубинами, с нитями в несколько рядов, и рассматривая себя в большом зеркале, которое висело над узким комодом. – Если я все равно к тебе полечу и придется обратно все нести?

– Показать родителям, что могу тебя и обеспечить, и одеть, – пояснил Чет. – Нравится?

Светлана посмотрела на ожерелье, пожала плечами.

– Красиво, – она отложила рубиновые нити, натянула на запястья толстые и тяжелые браслеты, повертела руками, имитируя какой-то восточный танец. Четери усмехнулся, но смотрел тяжело, прямо, и она вдруг покраснела под этим взглядом, неловко перебросила черные волосы на одно плечо, приложила к уху круглую серьгу. Сморщилась и снова полезла в мешок.