Издавая короткие стоны мне в шею, даёт к себе привыкнуть.
Глотаю ртом воздух.
Давление его члена внутри меня заставляет елозить под ним и поскуливать.
— Сколько там у тебя? — выпаливаю в его ухо.
— М-м-м... — Плавно начинает он двигаться. — Не мерил...
Врё-ё-ё-т...
Это так тесно, что я чувствую мягкие волоски у него в паху, а мои соски трутся о его голую грудь, и от всех этих трений меня внезапно накрывает оргазм.
Со стонами трясусь, вцепившись пальцами в его полуголую задницу, в то время как Федя покрывает поцелуями мою шею. А потом он сам начинает дрожать и стонать, сжимая мои плечи и вдавив мои бёдра своими в сиденье.
Я никогда не думала, что кончать вместе — это так потрясающе!
Я не знаю, смогу ли это повторить...
Меня потряхивает. Повсюду наш и его запах. У него по спине стекает пот.
Вцепившись в его лопатки, не хочу отпускать, хоть он обмяк и стал адски тяжёлым. Уронив голову рядом с моей, громко дышит то носом, то ртом, давя своей грудью на мою.
Я мокрая повсюду.
Дрожащей рукой стираю дорожку пота со своего виска и убираю прилипшие к шее волосы. Провожу рукой по влажному затылку Феди, неосмысленно глядя в потолок машины.
Я вообще не понимаю, где нахожусь...
С мученическим стоном Федя прижимается носом к моей шее и делает вдох, после чего выходит из меня и выпрямляется.
— Блин… — бормочет, задев головой крышу машины.
Молчу, потому что не могу разговаривать и связно мыслить. Могу только медленно моргать. Мой мозг представляет из себя кисель, равно как и ноги, которые пытаюсь свести.
Закусив губу, наблюдаю за тем, как он расправляется с презервативом и, наклонившись, поднимает с коврика мои трусики. Почесав ушибленную макушку, теребит их пальцами. Бросив на меня виноватый взгляд исподлобья, комкает мои “Секреты Виктории” в кулаке и засовывает в карман своих брюк, тихо спрашивая:
— Понравилось?
* * *
Кто-то заменил кости в моём теле ватой.
Ноги до сих пор меня не слушаются. Мысли — тоже. Их в моей голове абсолютный ноль, а такое для меня большая редкость.
Я чувствую себя заблудившейся в лесу… И ещё очень уязвимой. Не знаю, откуда это взялось… Всё из-за того совместного оргазма, вот оттуда...
Качнувшись, хватаюсь за край кухонной мойки и жадно глотаю из стакана ледяную воду. Она струйкой стекает по подбородку и шее.
Где я успела потерять столько жидкости?
Допив до конца, подставляю стакан под кран и опять подношу к губам, боковым зрением следя за тем, как Федя открывает холодильник и, упершись рукой в створку, изучает его содержимое.
Он тоже это чувствует?
Я чувствую… Чёрт, я чувствую, что готова торчать с ним на этой кухне хоть до самого утра...
— Голодная? — спрашивает, окинув меня взглядом и задержав его на моих волосах, которые я завязала узлом на макушке.
Звук его голоса в тишине дома обволакивает с головы до пяток. Пробираясь под рёбра.
У меня куча вопросов к самой себе, и мне вообще не до еды, в отличие от Немцева.
А что он? Почему он такой спокойный? У него что, такое каждый день бывает? С этой Евой… или кто там у него ещё?..
— Нет… — говорю вяло, поставив стакан на стол и закрыв кран.
Чувствую его взгляд на своём лице, но упрямо смотрю в окно.
Вижу розовую полоску рассвета, лёгкую дымку над бассейном и Федю в отражении стекла.
Белая тенниска болтается на его плече, штаны расстегнуты. Боюсь представить, на кого похожа я. Я вся мятая. У меня между ног влажно и немного саднит, потому что… мне нужно к нему привыкнуть. Привыкнуть к его телу. В этом сером освещении его тело выглядит особенно ярким. Таким сильным и тёплым на вид, что мой рот опять наполняется слюной.
Я хочу трогать его. Опять. Даже несмотря на то, что у меня глаза слипаются. У него тоже. Он выглядит так, будто держать глаза открытыми — это что-то противоестественное.
Стащив с плеча футболку, бросает её на стол и начинает вскрывать все контейнеры подряд.
Выпрямляюсь, следя за его руками.
К моему удивлению, он останавливает выбор на стейке форели, который отправляет в микроволновку, выложив на тарелку, а потом вскрывает упаковку салями и кладет в рот сразу два куска. Прикрыв глаза и издав какой-то сдавленный хрюк, жуёт так усиленно, что на угловатых скулах пляшут желваки.
Смотрю на него, приоткрыв рот и расширив глаза.
Закусив колбасу кубиком голубого сыра с плесенью и горстью оливок, тянется к микроволновке...
В неверии качаю головой, когда Федя набрасывается на разогретый стейк. С такой жадностью, будто вернулся из голодной Африки!
Женя подумает, что в дом забрался бездомный...
— Ты что, лжевеган? — восклицаю я.
Продолжая жевать, пожимает плечом.
Я забываю даже о том, что на мне нет трусов. Вообще обо всём!
— Отвечай! — взвизгиваю и подпрыгиваю на месте.
В ответ он выбрасывает руку и притискивает меня к себе.
Падаю на его грудь, встав на носочки и обняв за шею.
Смотрит на меня, посверкивая глазами. Уголок его губ дрожит. Дёрнув за пучок на моей макушке, распускает волосы, говоря:
— Я лжевеган.
Смеюсь, уткнувшись лбом в теплую, пахнущую мужчиной грудь. Федина рука пробирается под мои волосы и массирует затылок.
— Ты завтра опять веган? — смотрю на него весело.
Второй рукой он окружает мою талию, прижимая к себе так, что между нами не остается ни одного просвета.
— Нет. Надоело, — говорит, глядя на меня сверху вниз.
— Зачем ты вообще веганствовал? — прыскаю от смеха, поглаживая его затылок в ответ.
На его губах ленивая улыбка.