Читать интересную книгу Как убивают Россию (с иллюстрациями) - А. Хинштейн

Главная идея Козырева заключалась в том, что с развалом коммунистического режима Россия автоматически должна превратиться в полноправного партнера Запада. Он даже предложил несколько вариантов таких партнерств: с США - зрелое, с Францией - привилегированное, с Китаем - конструктивное.

На самом деле эта теория, как и большинство им озвученных, разработана была не в Москве, а в Вашингтоне.

Вновь обратимся к «Великой шахматной доске» Збигнева Бжезинского, которого уж точно в «квасном славянско-православном душке» (цитата из Козырева) заподозрить сложновато:

«Сознательно дружественная позиция, занятая Западом, особенно Соединенными Штатами, в отношении нового российского руководства одобрила постсоветских «прозападников» в российском внешнеполитическом истеблишменте. Она усилила его проамериканские настроения и соблазнила членов этого истеблишмента. Новым лидерам льстило быть накоротке с высшими должностными лицами, формулирующими политику единственной в мире сверхдержавы, и они легко впали в заблуждение, что они тоже лидеры сверхдержавы. Когда американцы запустили в оборот лозунг о "зрелом стратегическом партнерстве" между Вашингтоном и Москвой, русским показалось, что этим был благословлен новый демократический русско-американский кондоминимум, пришедший на смену бывшему соперничеству…

Хотя концепция "зрелого стратегического партнерства" и ласкает взор и слух, она обманчива. Америка никогда не могла делать этого, даже если бы и хотела. Новая Россия была просто слишком слабой, слишком разоренной 75 годами правления коммунистов и слишком отсталой социально, чтобы быть реальным партнером Америки в мире… И эту основную реальность не могла затушевать высокопарная риторика о партнерстве».

Иными словами, американцы, да и Запад в целом, напропалую вешали нашим правителям лапшу, убаюкивая сладкими песнями о стратегическом партнерстве, а на деле - продолжали вести себя как конквистадоры, высадившиеся на американском континенте. При этом на доверчивых и наивных «партнеров»-аборигенов смотрели они с исключительным презрением.

Да и как могло быть иначе, если на прямой, к примеру, вопрос, заданный Козыреву бывшим президентом Никсоном: как видит он интересы новой России? - тот ответил следующим самоуничижительным образом:

«Одна из проблем Советского Союза состояла в том, что мы слишком как бы заклинились на национальных интересах. И теперь мы больше думаем об общечеловеческих ценностях. Но если у вас есть какие-то идеи и вы можете нам подсказать, как определить наши национальные интересы, то я буду вам очень благодарен».

По свидетельству сменившего Козырева в МИДе Евгения Примакова, Никсон таким ответом был порядком ошарашен. Расставшись с Козыревым, он удивленно заметил своим соратникам:

«Когда я был вице-президентом, а затем президентом, хотел, чтобы все знали, что я "сукин сын" и во имя американских интересов буду драться изо всех сил… А этот, когда Советский Союз только что распался, когда новую Россию нужно защищать и укреплять, хочет всем показать, какой он замечательный и приятный человек».

А Козырев - вовсе и не собирался защищать, укреплять и драться за новую Россию; имидж «сукиного сына» совершенно ему не улыбался.

Именно поэтому он ловил на лету едва ли не всякую инициативу Запада. Поддержал американцев в санкциях против Сербии, назвав правительство Милошевича «национал-коммунистическим». Подписал с китайцами соглашение о передаче им плодородных целинных земель в Приморском крае, а также 600 с лишним островов на Амуре и Уссури; в том числе - знаменитый Даманский, за который каких-то два десятка лет назад дрались советские пограничники. Едва не добился передачи Курил японцам. Настоял на выводе из Германии российских войск, не потребовав за это взамен никаких контрибуций (американцы выводили из Филиппин три бригады на протяжении 12 лет, а мы - вывели три армии, полмиллиона человек - в считанные дни.)

В своей нашумевшей книге «Рука Москвы» бывший заместитель госсекретаря США Строут Тэлботт довольно откровенно описывает, сколь управляемым и послушным был Козырев.

Вот лишь один пример. Касаясь истории с выводом российских войск из Эстонии, Тэлботт детально воспроизводит свой разговор с московским коллегой.

«Андрей, - сказал я, - отправляйтесь домой и примените свою магию на своем боссе, чтобы он и Леннарт Мери (президент Эстонии. - Авт.) решили эту проблему раз и навсегда».

Со стороны выглядит это как инструктаж начальника подчиненному. Собственно, так оно и было.

Несмотря на попытки Тэлботта выставить Козырева в самом выгодном свете (иначе, как «архитектор не только независимости России, но и ее соседей», он его не называет), в действительности сквозит сквозь строки совсем другое - своеобразная, что ли, брезгливость. (Холуи ни у кого не вызывают уважения, даже у тех, кому они прислуживают.)

Ну, а как, скажите, по-другому относиться к эпизоду, когда, по описанию Тэлботта, Козырев весной 1996-го принялся умолять американского госсекретаря Уоррена Кристофера организовать ему совместную фотографию с Клинтоном в знаменитом Овальном зале. Козырев уверял, что такая карточка поднимет его престиж в глазах Ельцина и будет служить своего рода охранной грамотой.

В ответ же - Тэлботт, по поручению Кристофера, предложил российскому министру совершенно унизительную сделку:

«Я сказал ему [Козыреву], что он увидит президента только и исключительно в том случае, если он подтвердит Крису [Кристоферу Уоррену] план, который мы подготовили».

Упомянутый план - есть не что иное, как план расширения НАТО на Восток. Самое поразительное, что Козырев на подобное унижение согласился, «прибыл в Вашингтон, сказал все правильные слова Крису, заработал короткую поездку на лимузине на Пенсильвания-авеню, 1600 для встречи с Клинтоном».

Вот так, за вялое рукопожатие американского президента, глава российского МИДа продавал наши стратегические интересы…

При этом, совершая очередную уступку, Козырев неизменно жаловался старшим товарищам, сколь трудно и сложно ему приходится; кругом - сплошь национал-коммунистическая шпана, бряцающая оружием тупая военщина; вы ж понимаете, каково работать в этих условиях человеку тонкому и интеллигентному.

«Меня могут уволить и заменить министром, который будет вам нравиться гораздо меньше», - неизменно говорил он извиняющимся тоном, когда выдвигались ему совсем уж неприемлемые условия. (Цитата из Тэлботта.) А в минуты душевной слабости, не стесняясь, принимался плакаться им в жилетку: «Я долго не продержусь. Я устал быть единственным голосом, устал быть единственным человеком в окружении Ельцина, который защищает такие позиции, которые вы, американцы, признали бы приемлемыми».

Этого уж - Запад допустить точно не мог; «дорогого Андрея», как официально, в переписке именовал его предыдущий американский госсекретарь Джордж Бейкер, следовало сохранить во что бы то ни стало. Второго такого министра - нужно было еще поискать.

(Впрочем, все яйца в одну корзину янки тоже не складывали. Наряду с Козыревым откровенными их симпатиями пользовался и ельцинский помощник по международным делам Дмитрий Рюриков. Причина тому - имелась самая весомая: родная дочь Рюрикова была замужем за видным американским политологом, главой центра Никсона и консультантом национального совета по разведке Дмитрием Саймсом.

По свидетельству все того же Тэлботта, Рюриков якобы организовывал даже через свою дочь утечки из Кремля для Саймса, а тот уже передавал их Госдепу.)

В начале 1990-х многие газеты опубликовали пересказ телефонного разговора президента Буша (старшего) с президентом Ельциным.

«Вы просили оставить на месте Козырева, - тяжело дышал в трубку Борис Николаевич. - Я, понимашь, выполнил вашу просьбу».

Вот так - ни больше ни меньше.

«Был момент, - вспоминает пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков, - когда чуть ли не каждый приходящий в Кремль на встречу с президентом высокопоставленный посетитель из Западной Европы, и особенно США, просил Ельцина "не сдавать Козырева"… В конце концов Борису Николаевичу это навязчивое заступничество, видимо, изрядно надоело. "Что они так заступаются за Козырева?" - недовольно заметил он однажды».

Вопрос, надо полагать, риторический…

Бывший начальник ГРУ Федор Ладыгин описывал мне как-то крайне поучительную историю, свидетелем которой он стал. (До 1992 года Ладыгин возглавлял управление международного сотрудничества Минобороны.)

Во время первого официального визита Ельцина в США летом 1992-го американцы начали требовать пересмотра договора по СНВ-2 (об ограничении стратегических наступательных вооружений), подписанного еще год назад Горбачевым. Они хотели, чтобы Ельцин пошел еще дальше и запретил межконтинентальные баллистические ракеты с боеголовками индивидуального наведения; то есть - самый главный компонент нашего ракетно-ядерного щита, без которого существование его как таковое становится абсурдным.