Белла посмотрела на Немуйчика с опаской. В его действиях и словах чувствовалась угроза, будто это она была Снежаной.
– Получается, подружка твоей жены и обокрала вместе с мужем ваше достояние? Звони в милицию, пусть устроят обыск.
– Но ведь это подружка моей жены, причем самая близкая, надо позвонить Эльке.
Белла вдруг почувствовала, как освобождается от непомерной тяжести.
Или это влияние такое Немуйчика, или она сама себя довела до такого состояния, постоянно наталкиваясь на сопротивление «Виброфата», который, похоже, приобрел самостоятельность и сам выбирал себе напарника.
«Виброфату» пофиг научные знания. Он с удовольствием соединился с этим шустрым Немуйчиком. Очевидно, в приборе, как, впрочем (что давно заметила Белла), и в компьютере, существует своя богатая внутренняя частотная жизнь, ведь и компьютеры состоят из элементарных частиц.
– Господи! – прошептали губы Беллы, – куда это меня несет?
* * *
Фима вертелся в постели, натыкаясь на жену.
– Что-то со мной делается, хоть «скорую» вызывай. – признался Фима. – Все время думаю о каких-то сучках, как их раздеваю.
– Так-так, – сон вмиг слетел с Эллы.
Она села на кровати, взъерошила волосы, посмотрела на Немуйчика.
Тот воровато, как щенок, съежился, казалось, вот-вот заскулит.
– Это вибрация, никаких сомнений. Я ведь кодировал фотографии на любовь – 70 герц, вот они и прилипли ко мне. И теперь я только о бабах и думаю.
– Я так и знала, – сказала Элла и сошла с постели, как богиня Афродита с облака. – Все, что связано с тобой, Фима, просто так не заканчивается, вот я и попалась. За все надо платить.
И Элла ушла на кухню готовить кофе.
Всегда, когда наступали критические моменты, она так поступала. Хорошо сваренный кофе, а Элла делала не просто хороший, а очень хороший, что признавали их друзья, возвращал, или почти возвращал, к нормальной жизни.
Фима, между тем, по-настоящему мучился. Видения, возникающие в его голове и тут же воплощающиеся в живые картины, сначала вызывали просто сексуальный интерес.
Можно сказать, в своем воображении он изменял Элле налево и направо. Но наступил момент, когда дело начало принимать крутой оборот.
Он лишился сна. А не выспавшийся Немуйчик выпадал из рабочего дня, как выпадает из гнезда птенец.
Кофе, сваренный Эллой в ту ночь, подействовал, как снотворное.
– И что же? – резюмировала Элла утром, – теперь я должна буду ради тебя не спать по ночам и варить тебе кофе, который твой завибрационенный организм превратил в снотворное?
– Не ради меня, а ради нашего благополучия. Я работаю с опасным материалом, чтобы мы смогли обрести независимость.
Слово «независимость» Фима произнес с пафосом, будто благодарил за полученную от правительства награду.
С той ночи Элла вставала ночью и варила крепкий кофе.
– А знаешь, ведь мы открыли новое снотворное, – сказал через несколько кофейных ночей Фима. – Этот коктейль можно прекрасно продавать: немного 70- герцовых вибраций и крепкий кофе. И ты спишь как только что родившийся теленок.
– Да, – задумчиво сказала Элла, глазами опытного доктора посмотрев на своего пациента, – ты точно попал в вибрационную черную дыру. Тебя немедленно надо вытаскивать оттуда, иначе…
Все дело было в этом «иначе».
Фима прекрасно понимал, что он несется с космической скоростью в мире, в котором предметы чудесным способом превращаются в драгоценности.
Он стал зрячим, он видел тайники природы, скрывающие от обычного человека секрет успеха.
Он заглядывал под куст в лесу и обнаруживал там бриллиант в 50 каратов. Носиться по этому пространству доставляло одно удовольствие.
И вот, кажется, этому блаженству наступал конец: лучшая подруга Эллы вместе со своим мужиком – олимпийским чемпионом по тяжелой атлетике в супертяжелом весе – обокрали их квартиру, унесли все самое дорогое.
Это показал «Виброфат». А этому прибору Фима верил. Его склепал не кто-нибудь, а сам Демидов, гений чистой пробы.
* * *
Фима готовился к приходу домой, как к приходу к зубному врачу. Будет больно, но зато потом стает легче. Пусть она узнает, кого держит за подругу.
Но не успел он переступить порог собственного очага, как наткнулся на заплаканные глаза жены.
Она открыла дверь еще задолго до того, как он полез в карман за ключом.
Фиму втянуло вовнутрь, дверь захлопнулась сама сбой.
Показалось, что за ним кто-то шел.
Но не успел повернуться, чтобы проверить догадку. Элла усадила на стул.
– Признавайся, ты с ней спал?
В голове Фимы завертелось колесо- калейдоскоп.
– Ну, говори, – наседала Элла.
– С кем? – наконец выдавил из себя совершенно обескураженный Фима.
– Со Снежаной, она мне только что звонила.
Фима напрягся, нечто подобное он ожидал. Эта подружка жены – парикмахерша – давно нравилась Фиме. Но после того, как она стала воровкой…
– Это она обокрала нас со своим стальным Феликсом, – сказал Фима.
Пришло время удивляться Элле. Она уставилась на мужа, будто тот вернулся с того света.
– Откуда ты знаешь?
– Это показал «Виброфат». Потому я и задержался, никак не мог поверить.
– Она мне только что звонила, ревела, сучка, думала меня разжалобить.
– Явка с повинной.
– Получается, если верить тебе. Она сказала, что давно в тебя влюблена и честно призналась в этом мужу, попросив ее удержать от греха. Она хотела – можешь себе представить – тебя соблазнить и стать твоей любовницей. Так вот я и спрашиваю.
– Да обожди, – отмахнулся Фима, как от назойливой мухи. – И меня ведь достают бабьи чары, я же тебе говорил. Значит, она в меня влюбилась?
– А голос у тебя самодовольный, Фима. Говори начистоту, что-то было?
– Да ей-ей. Соображаешь?
– Так вот, по ее словам, муж ее догадался, откуда родом эта любовь и связал ее желание обладать тобой с посещением выставки. Помнишь, они у нас были и выпили все запасы кофе?
– Вот именно, – промычал Фима, – все складывается. Олимпийский чемпион и организовал опустошение нашей квартиры, а бедная Снежана с тех пор места себе не находит, совесть ее заела. И вот сегодня она позвонила. Что скажешь?
Фима скинул пальто, снял ботинки, пригладил волосы, не забыв глянуть на себя в круглое зеркало, висящее над трюмо.
– Дело серьезное. В милицию подавать на них глупо, уметут сразу всех, а карать их собственными силами неразумно.
Вопрос в другом. Наступил момент истины.
Элла вздрогнула, таких слов от Фимы она еще не слышала.
– Вот именно, – подтвердил свою мысль Фима. – Надо предпринимать кардинальные решения.
– Как-то ты странно выражаешься, наверное, в ученые хочешь поддаться?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});