Начальником Отделения ВПр/IV, к которому принадлежали Гроте и Дюрксен, а теперь и я, был полковник Мартин.
Рённе был прав: дальше мыслей о "политическом методе ведения войны" Мартин не шел. Только Дюрксен сразу сказал мне, что мы добьемся успеха лишь при широком подходе к проблемам. Но вскоре и Мартин, и Гроте присоединились к мнению, что если уж говорить о "германской задаче" на Востоке, то она может быть решена лишь при признании политических прав и интересов всех народов Советского Союза, включая русский.
Сразу же после моего приезда в Берлин Власов спросил меня о результатах его разговора с Густавом Хильгером, советником Министерства иностранных дел. Мне пришлось ответить, что перспективы, к сожалению, малообещающи, результатов нет.
- Значит, немцы не хотят, - сказал Власов.
Потом он начал критиковать "привилегированное" положение русских борцов за свободу при ОКВ, но заметил:
- Все же, если бы все русские военнопленные были помещены в условия этой Викториаштрассе, мы оказали бы нашему народу немалую услугу.
Он сказал это искренне, но в его словах был оттенок горечи, намек на наш разговор в Виннице, что его сотрудничество - цена помощи военнопленным.
- Я много думал о нашем соглашении и о возможных путях. Мои земляки лишь тогда очнутся от летаргии, лишь тогда будут сотрудничать и
помогать, если им показать дорогу в новое, лучшее будущее. Ваш великогерманский рейх их не интересует, они хотят своего государства и чтобы были решены вопросы их собственного национального существования.
Наши беседы иной раз длились часами.
* * *
В своем заношенном обмундировании военнопленных, с большими буквами "SU"{15} на спине, русские "сотрудники" ОКВ могли выходить в город лишь строем в сопровождении конвоя. Власов отказался участвовать в этих "прогулках" на обозрение гуляющих в Тиргартене берлинцев. Он оставался в своей комнате.
От времени до времени эти "сотрудники" привлекались некоторыми министерствами для дачи советов, в качестве знатоков по различным специальным вопросам (например, по сельскому хозяйству). Из этого сама собой возникла необходимость в ослаблении их изоляции. Мы решили, прежде всего, добыть гражданскую одежду и улучшить общие условия жизни и работы пленных.
И тут обнаружилось, что могущественному ОКВ не под силу, справиться с этой задачей. Ибо, во-первых, это было против действующих инструкций, а, во-вторых, не было соответствующих статей бюджета, то есть, попросту говоря, не было денег.
Власов и его товарищи лишь посмеивались над нашими стараниями:
- И при таком "размахе" вы хотите завоевать мир?
Конечно, по линии Абвера (под начальством адмирала Канариса) нашлись бы возможности добыть все необходимое; но этого пути следовало избегать принципиально: небольшой круг лиц, решивших способствовать развитию русского национального независимого движения, не должен был работать с контрразведкой и, таким образом, подвергнуться опасности стать ее орудием. (Даже если, как я увидел это позже, именно среди офицеров Абвера были многие с безупречным образом мыслей, поддерживавшие как русскую, так и немецкую борьбу за свободу.)
Поэтому мы начали собирать среди друзей пальто, костюмы, белье и прочее необходимое. Приносили одну вещь за другой и подгоняли по размерам. Только Власову, с его ростом в 1,96 метра, ничто не подходило. Наконец, мелкий служащий одного из берлинских распределительных пунктов смог получить из-под полы подходящий костюм и пальто. Этот служащий сказал тогда: "Если генерал хочет помочь нам, мы должны помочь и ему". Все были довольны, и даже полковник Мартин, который, по его словам, "не должен был все это знать".
* * *
Вскоре Власов смог приступить к созданию "своего штаба", и мы с ним посетили ряд лагерей военнопленных в ближайших окрестностях Берлина.
Из уже находившихся на Викториаштрассе "сотрудников" Отдела ОКВ/ВПр самой значительной личностью был, несомненно, Мелетий Александрович Зыков. Зыков уже давно был в немецком плену. Он называл себя сотрудником центральных советских газет. Разумеется, этого мы не могли проверить, как и его, якобы близких, отношений с Бухариным и другими крупными советскими руководителями, позже ликвидированными Сталиным. Зыков был человек подкупающего ума и исключительно обширных знаний. Хотя он и подчеркивал, что он никогда ранее не бывал в Западной Европе, что, без сомнения, соответствовало истине, он, однако, хорошо знал ее. Он не предавался иллюзиям относительно Германии, ясно видел немецкую политику, амбиции национал-социалистической партии и ее организаций, хаос в различных министерствах (несмотря на "унификацию" - Gleichschaltung), колеблющиеся позиции Розенберга и, наконец, трудное положение ведущих офицеров ОКВ/ВПр, которые, как сказал Зыков, должны служить чистой истине, независимой от каких-либо идеологий и даже если это против любимых теорий Гитлера.
Характерной для Зыкова была его оценка положения, сделанная им, безо всяких прикрас, в разговоре с Власовым и со мной:
- Национал-социалисты свою войну проиграли, но это открывает богатые возможности для антисталинской Европы. Эти возможности надо использовать, уважаемый Андрей Андреевич. (Когда мы вели эти разговоры осенью 1942 года, немецкие войска еще успешно продвигались на кавказском и сталинградском направлениях.) - И потом:
- Если немцы слишком узколобы для большой политики, придется использовать до предела политику "малых шагов".
Этой линии Зыков придерживался до своего исчезновения осенью 1944 года. Зыков не был максималистом, он не стремился, как большинство русских, получить сразу всё. Он делал первый шаг, а за ним второй.
Однажды Власов спросил меня - сумеем ли мы сохранить Зыкова в штабе, поскольку он, видимо, еврей? Я ответил, что за безопасность Зыкова поручился Гроте, которому подчинялся "штаб русских сотрудников". Но когда будет сформировано наше собственное русское воинское соединение и начальником станет он, Власов, то нам с ним вместе придется отстаивать Зыкова.
На это Власов заметил, что он считает сотрудничество .Зыкова крайне ценным, что ему нужны люди крупного формата:
- Зыков единственный такой из всех, встреченных здесь мною до сих пор; второго Зыкова мы так легко не найдем. Да и в Советском Союзе мало людей такого калибра - всех их отправил на тот свет товарищ Сталин.
Зыков, проведший четыре года в ссылке в Сибири, был страстным врагом Сталина, но не советской системы, как таковой. В этом он несколько отличался от Власова и многих других генералов из его позднейшего штаба сотрудников. Но никто из них не был лично обижен на советскую власть, которая дала им возможность стать тем, чем они были. И это их объединяло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});