В полученных данных есть и еще один важный аспект. Группы остающихся на своих местах в выделенной проекции были рассмотрены нами с точки зрения различных социальных признаков и параметров. Я имею здесь в виду социально-демографические признаки: пол, возраст, образование, род занятий, брачное состояние и т. п. У этих людей не было обнаружено никаких статистически значимых отклонений относительно распределений по всему ансамблю, позволяющих идентифицировать их как устойчивые отклонения. Скорее это фиксация достаточно плотного пространства, удерживающего людей в своем поле из-за неизменности ситуативных характеристик окружающего их мира. С другой стороны, степень подвижности, проявившаяся в 1980 – 1985 гг. в достаточно стабильном обществе, говорит о том, что и речи не могло быть о каком-либо «застое» в анализируемой социальной системе в целом. Если застой и был, то в другом месте. Зафиксированные характеристики динамических процессов, обнаруженные связи говорят о том, что огромное большинство населения было ориентировано на активную человеческую жизнь с помощью труда и устойчивых общечеловеческих ценностей и потребностей. Система только начала выходить на новый предметный уровень функционирования, который давал возможность развиваться ей в позитивном направлении. То, что случилось потом, четко и ясно зафиксировано в исследованиях, проведенных в период с 1987 по 2004 гг. и показывает, что объективных предпосылок для насилия над общественной системой в 90-е гг. не существовало. Но были субъективные корпоративные интересы групп, которые, не имея на то внутренних потенций и «человеческих» прав, занимали ключевые позиции в управлении социальной жизнью и абсолютно безумно взорвали жизненное пространство огромной страны.
Замечу, что обычно социальную науку упрекают в том, что фиксация негативных фактов не открывает возможности и перспектив действия. Это не так. Во-первых, положительные предложения не встречают отклика в корпоративно ориентированных ареалах, во-вторых, не желающие видеть, не увидят ничего, даже если вы преподнесете им рецепты на серебряном блюде (кроме цены серебряного блюда). Наши данные показывают, например, что уже в 80-е годы были группы людей, которые, увеличивая детность, давали в рост и благосостояние и трудовую активность. Следовательно, в социальной системе всегда существуют явления с положительной перспективой, которые резонируют с определенными решениями, направленными на поддержку их траектории развития. Вопрос в том, можно ли дать рекомендации людям, которые заранее не хотят их видеть и которые умеют «делать лучше» только для себя. Для всех – нет.
Резюме по поверхности социального пространства
Не было, наверное, ни одного серьезного исследователя общественной системы, который не предпринял бы попытку рассмотреть метрики многомерности социального пространства. При этом, пока речь шла об общих и методологических предпосылках, руководством обычно служили разработки из «Немецкой идеологии». Но как только дело касалось конкретных актов деятельности людей, энтузиазм исследователей гас. Дело в том, что производство социологической информации настолько стихийно, что сопоставительный анализ, ставящий задачей получить целостное представление об обществе как системе, становится невозможным. Даже мощные и высокостандартизированные исследования коллективных проектов «Общественное мнение», «Образ жизни», «Правда»-77», «Правда»-91», данные которых здесь приводятся, позволяют лишь приблизиться к общей модели системы.
Разобранные нами поверхности, волны и фигуры дают пока основания для достаточно твердых предположений о минимум трехспиральной мерности пространства обмена свойствами и способностями людей. Одна из спиралей – процесс воспроизводства населения, вторая – процесс производства сознания (смыслов, «третьих вещей»), возможно, что третья представляет собой единую подсистему со сложной в свою очередь структурой производства предметных форм обмена. Наши данные не дают оснований выделять какую-либо из подсистем в отдельный ряд. Свободное время как подсистема реинтеграции жизненных затрат индивидуума, возможно, имеет большую частоту, амплитуду скорости количественных переходов стабильную в нескольких поколениях на всем протяжении эксперимента, но выделению ее из подсистемы трудовой активности, которая служит на орудиях производства сциентистски выкристаллизовавшейся системой обмена социальными свойствами индивидов, оснований пока нет. Выяснение соотношения различных подсистем по асинхронности человеческой активности в них, позволяющей возникать новым формам в разреженных областях социального пространства, – дело будущего.
Чтобы детализировать картину, полученную в четырехмерной проекции активности, мы промаркировали 81 ячейку, использованную для корреляций (по 60 рангам), и векторами скорости, которую имела за пять лет каждая ячейка. Аналогично табл. 2.7 и 2.9 мы в табл. 2.17 промаркировали каждую клетку значением максимальной (+12) и минимальной (+4) активности. Одно отклонение от средней на – 1σ в какой-либо из четырех подсистем = 1, среднее положение = 2, одно отклонение от средней на +1σ = 3. Верхняя левая угловая ячейка принимает значение 12 по максимально активному положению во всех четырех подсистемах, нижняя – значение 4. Вычитая значение активности в ячейке за 1980 г. из значения ее же за 1985 г. у каждого человека, находившегося и там и там, мы получаем скорость перехода в четырехмерной проекции (от – 4 до +4 за пять лет). Взяв исходные ячейки как базу, финишные ячейки как результат, а значения скоростей перехода как функцию, мы можем получить общую поверхность переходов в проекции.
Хотя доверительный интервал здесь колеблется (r2 = 0,7934 по уравнению Фурье, r2 = 0,7930 по уравнению Чебышева, r2 = 1 по алгоритму Роберта Ренке), мы приводим эту картину. Поверхность Чебышева более наглядна в фиксации узконаправленных полярных потоков возрастания и падения активности и детализирует «восьмерку» на рис. 2.6 и 2.8. Там у нас была показана общая модель движения в полях тяготения предметно-институциональных форм социума, с одной стороны, и модель потока ценностных представлений, которые были выражены в кластерах, построенных на основании нескольких вопросов в лонгитюдном исследовании. Здесь картина более подробна, хотя в ней узнаются те же полученные ранее фигуры.
Этот график несколько компенсирует огрубление с помощью метрики среднеквадратического отклонения, применявшейся при построении предыдущих поверхностей. Здесь поверхность имеет флуктуационный, фрактальный характер в своих элементарных самотождественных друг другу по форме проявлениях. Два «шлейфа» по диагоналям основания куба – это те потоки из правых нижних ячеек 1980 г. в левые верхние ячейки 1985 г. (из 70-х номеров ячеек в 1-е) и, наоборот, из верхних левых ячеек 1980 г. в нижние правые ячейки 1985 г. (из 1-х номеров ячеек в 70-е). Между этими полюсами лежат взлеты и падения интенсивностей активности в выделенной предметной среде. В физике данной картине соответствовала бы более всего поверхность «импульсов», т. е. масс, перемноженных на скорость. Если обратиться к корреляционной матрице табл. 2.16, где коэффициенты Пирсона составляют +1,000, станет ясно, что все пики потока детности и все пики скоростей роста объема ценностей в этой картине совпадают, а всем низинам этого потока соответствуют нижние точки скорости снижения объема ценностей. С другой стороны, все пики скоростей роста благосостояния совпадают со всеми пиками роста объема жизненных планов, а все нижние точки волн скоростей этого роста совпадают с нижними точками волны жизненных планов. Это неплохо, однако не стоит пока делать выводы о каузальных цепях, о том, что вторично, а что первично в развертке этих процессов. Детерминанты могут лежать совершенно в иной понятийной плоскости относительно тех предметностей, связь которых тут зафиксирована. Сетка поверхности выглядит так (рис. 2.15):
Рис. 2.14. Графическая фигура траекторий потоков изменения активности в формах общественной жизни у 768 человек за 5 лет по таблице 2.17 (протокол № 1f)
Рис. 2.15. Графическая фигура траекторий потоков изменения активности в формах общественной жизни у 768 человек за 5 лет по таблице 2.17 в виде сетки Для надежности приведем эти же данные обработанные с помощью алгоритма Renka 1, дающего приближение r2 = 1. Принципиально поверхности не изменяются, но нам и не нужна сейчас точная картина-истина в последней инстанции. Мы рассматриваем модель в разных проекциях, обнаруживая детали и сходства.
Рис. 2.16. Интерполяция к однородной сетке Renka-1 nX = 66, nY = 65. XY-пункты (точки): 4290. Активные пункты (точки): 4290