— Дичь, а не душ. Я чуть в айсберг не превратился! Зато за ночь чуть не расплавился, — голос его сочился вселенским страданием.
— Нормальный душ, просто надо дать холодной воде стечь, — сказала, даже не оборачиваясь на его голос, имитируя бурную деятельность у кухонного стола.
— Это не нормальный, — фыркнул Журавлёв, а следующей фразой заставил меня чуть ли не поперхнуться. — Секс в душе отменяется.
От неожиданности я даже выронила чайную ложку. Секс не то, чтобы отменялся, он даже не планировался. Ни в душе, ни где-либо ещё. Такому раздутому самомнению оставалось только позавидовать.
— Трус не играет в хоккей, — мои губы с головой явно не дружили, если проговорили это. Серьезно, Степанова? Флирт с мажором? Да это как дёргать Шерхана за усы.
К счастью, Дима на мой выпад никак не отреагировал, только приподнял один уголок губ в подобие улыбки. Собирались на выход мы быстро и молча. В субботу на штрафстоянке был короткий рабочий день, а после утреннего происшествия мне хотелось укомплектовать Диму сменной одеждой полностью.
Дома, конечно, можно было найти кое-что из мужской одежды. За пять лет мы избавились с мамой от многих вещей, но что-то оставили на память, спрятав в дальние углы антресолей. Не смогли выкинуть то, что принадлежало любимым мужчинам. Рука не поднялась. Но она не поднималась и отдать их Диме.
Стоянка была почти на отшибе города. Добираться туда было мучительно долго и жарко, несмотря на раннее время. Но испытание знойным солнцем мы оба стоически выдержали на ура.
— Ты видишь её? — через сетку забора мы пытались высмотреть нужную иномарку. Многие авто были накрыты брезентами и это очень осложняло нашу задачу.
— Не уверен.
— Ладно, пойдём внутрь.
Вот только через забор нам и шагу ступить не дали. Сначала на нас налетел огромный косматый пёс, который лаял без остановки. Следом за ним показался мужчина не первой свежести в отличие от белоснежной накрахмаленной рубашки на нём.
— Кто такие? Зачем пришли?
— У меня вчера машину забрали, а в ней остались мои вещи, — уверенно начал Дима.
— Ишь какие, вещи у них. Где разрешение? Квитанция об оплате? Документы на машину? — щуплый на вид охранник почти вытолкал нас за ворота, пригрозив всеми возможными карами и инстанциями муниципалитета. — Первый раз тебя вижу, не знаю ничего.
— Думаешь, они ещё тут? — я провела охранника тоскливым взглядом, понимая, что без магарыча тут не обойтись.
— Теперь я в этом уверен.
Проследив за его взглядом, наткнулась снова на фигуру блюстителя правопорядка и поняла, что рубашка мне знакома. Это же Димина! Похоже, магарыч не поможет вернуть нам пропажу.
— Пошли, — скомандовала я.
— Куда? А как же стоянка?
— Сначала за сосисками, потом на стоянку, — решимости у меня было хоть отбавляй. Не люблю, когда берут чужое и без спросу.
— Проголодалась что ли? Куда в тебя столько влезает?
— Сосиски для собаки, — отмахнулась я от Журавлёвских приколов, то же мне клоун. — Задобрим собаку, проберёмся внутрь и заберём твою сумку.
— Ого, сначала кража козла, теперь проникновение без взлома. А с виду такая пай-девочка!
***
— Одна птичка мне принесла на хвостике удивительную новость, — Маша склонилась почти полностью надо мной и шептала в самое ухо.
— У твоих птичек слишком длинные хвосты и слишком любопытные клювы, — я распласталась по столу в нашей подсобке и даже не подняла на неё голову.
— Ты можешь говорить что угодно, но сначала… — Маша понизила голос, чтобы следом громогласно прогреметь: — сначала ты расскажешь мне, трахнула ли ты Журавушку!
Я издала неизученный природой звук на грани стона, смеха и рёва раненного бизона.
— Я хочу услышать самые грязные подробности! А член у Димона-лимона большой?
— Не знаю, — пришлось ответить, когда подруга принялась меня тормошить за плечи.
— Как? Ааа, ну ладно, — Маша тараторила без умолку, умудрившись при этом достать из стола линейку. — Два кулачка? Сколько пальчиков?
— Отстань же ты, не было ничего, — я отскочила от Маши, не давай ей замерять свои пальцы и кулаки… О, Боже! — Ты за кого меня принимаешь?!
— За глупенькую дурёху, — она привычно не стала юлить. — Ты кому целибат держишь? Ради чего, блин? Пора бы уже развеяться после Синицына.
— Обойдусь как-нибудь. Ничего не вижу классного, когда тебе в трусы суют грязные пальцы.
— Фу, Синицын — мерзость, — Мария даже скривилась.
— Почему сразу Синицын?
Маша бросила на меня томный взгляд, буквально пригвоздив к полу.
— Ой, смешная, а кто ещё? — она покачала головой, забавно при этом цокая. — Это клиника. В общем, девочка моя, тебе срочно нужен нормальный мужик, пока ты фригидной не стала.
— А нормальный, конечно же, Журавлёв? — я даже улыбнулась от безысходности своего будущего, накликанного Машей.
— Это же идеальный вариант! Не местный, колоритный, поматросим и бросим. Ну неужели он совсем тебя не привлекает?
Я тяжело вздохнула, вызвав у Машки победный клич. Очень привлекает. И как только мы с небольшими потерями отвоевали Димины вещи назад, всё стало только хуже. Наряд плюшевого зайца был идеальным, он лишал его сексуального магнетизма и превращал в простачка-дурачка. Я готова была его снова замотать в свой банный халат, когда он, переодевшись в свои шорты, вышел из комнаты.
Летние шорты сидели низко, почти на самых бедренных косточках. Они и отсутствие футболки выгодно подчёркивали всё то, чем наградила Диму природа. Узкая дорожка из светлых волос уводила мои мысли вниз под лёгкую хлопковую ткань. Сказавшись приболевшей, я заперлась до вечера в зале, боясь собственной реакции.
Может у меня просто давно не было парня? Может права Маша и нужно периодически… ну, для здоровья…
Я уснула, уткнувшись носом в свой халат, который, как мне казалось, ещё хранил его запах. Это ещё хуже, чем сохранённая закладка с его фотографиями.
Глава 13. Лёд тронулся
Надя
— Смотри, что нашёл! — Раздался голос Димы, а спустя минуту он и сам показался на кухне.
В целом, он вообще проводил свой день под двумя девизами: "смотри, что нашёл" и "Надя, а это что такое". Из последнего становилось понятно, что в быту Журавлёв-младший бесполезен, хоть и забавен. Но сейчас, улыбаясь во все свои тридцать два, в загребущих руках он нёс маленькую фоторамку.
— Шёл мимо, а тут такие знакомые лица и морды, — вроде как оправдал своё любопытство Дима, но и эту фразу за последние два дня я слышала не впервой.
На старой, местами выцветшей, фотографии высокий мальчишка лет шести строил рожицы перед большим козлом, в то время как девочка в ярком жёлтом платьице и с такими же бантами сидела на нём верхом.
— Это мой брат, — улыбнулась я, разглядывая маленькое окошко в беззаботное прошлое. — Мы часто ходили всей семьёй в парк, и всякий раз навещали Борьку. Он был любимцем всех детишек.
Было бы здорово вернуться в детство. В ту волшебную пору, когда финансовые вопросы решались с помощью листочков на деревьях, а обидчика можно было просто засыпать песочком. Уход за ногтями был тоже намного проще, маникюрные салоны были у каждой цветочной клумбы. Наклеила лепесток на ноготь и красавица.
— Классно, — Дима по-прежнему с интересом разглядывал фото, да так внимательно, будто там не козёл на фоне зелёной изгороди, а, как минимум, утраченное чудо света.
— Этого добра у меня навалом, — я достала из шкафа в зале один из альбомов. В нашей семье их было не так много, но особенность этого в том, что здесь были собраны все наши фотопоходы в зоопарк и один случайно забредший в эту коллекцию дельфинарий.
Положила альбом перед Димой и села рядом, ожидая почему-то каких-либо колкостей или замечаний. Но он молчал и увлечённо перелистывал страницы, всматриваясь в каждую и улыбаясь.