Читать интересную книгу Хроники Дебила. Свиток 3. Великий Шаман - Егор Чекрыгин

Мой дурман-корешок спасал меня от боли. А от усталости спасали пендели и оплеухи Нра’тху и соплеменников, в свое время гонявших меня до изнеможения, совершенно не считаясь с моей усталостью и неспособностью сделать еще хотя бы шаг.

Дурман-трава, усталость, сюрреалистичная картина собравшихся вокруг людей и животных, дым костра… постепенно все это ввело меня в какой-то транс. Так что как я ходил по углям, – практически и не помню. И почему не оставил на них всю кожу со своих подошв, не знаю… Чудо наверное, иначе и не скажешь.

…А потом меня вновь осмотрел Эуотоосик. Для начала принюхался, видно уловив запах корешка, но ничего не сказал. Потом долго смотрел мне в глаза, что-то там читая. Но я все еще пребывал в трансе, и, думаю, глаза мои были абсолютно пусты. Потом эксперт мельком осмотрел мои ноги… Паленые волосы и покраснение, видимо, были не в счет. Проверку я прошел! Но заниматься магией в пределах жизненной сферы аиотееков мне как-то резко расхотелось.

Но мои испытания сегодня на этом не закончились. Сразу после осмотра опять состоялся суд, на котором мне было вынесено что-то вроде устного предупреждения… Мол, ты парень, как оказалось, все-таки не виноват… В смысле виноват, конечно, потому что рядовой, да еще и из «забритых», невиновным быть не может по определению. Но уж коли выяснилось, что виноват ты не так чтобы очень сильно, то пока мы тебя отпускаем, но имей в виду, ежели еще раз на таком поймаем, даже суда не будет, огребешь и за то преступление, и за сегодняшнее, и за все те, что не успеешь совершить из-за своей скоропостижной, но очень мучительной смерти.

Судя по роже Большого Босса он бы лучше предпочел меня просто выпороть, да так, чтобы шкура слезла со спины и от страха не захотела залезать обратно. Но сдержался и только, закончив свою речь, раздраженно кивнул Эуотоосику, – мол¸– «забирай свою зверушку…, от которой столько хлопот».

Добрый доктор Эуотоосик, только благодаря которому, судя по всему, я до сих пор еще был жив, кивнул в ответ и доброжелательным тычком в спину типа пригласил меня на чай.

Ну в том смысле, что он сидел пил чай, а я стоял на дрожащих от усталости ногах, вытянувшись в местном аналоге стойки «смирно», и отвечал на его вопросы. А за моей спиной грозно стоял Асииаак с развернутым хлыстом оикияоо в руке, что, видимо, должно было служить мне каким-то намеком.

Для начала он расспросил меня о моих верованиях. Дескать, как там у вас происходит общение с духами и какие они вообще из себя?

Ну я изложил общепринятую версию про загробный мир, куда все мы уходим после смерти, чтобы продолжать жить в родном племени, сражаясь с демонами и приглядывая за оставшимся на земле молодняком.

Кажется, мой ответ слегка разочаровал Эуотоосика, но выпытывать подробности он не стал, а вместо этого выстрелил в меня вопросом:

– Так значит ты, Деибииил, все-таки шаман?… А почему тогда говорил, что только простой воин-охранник, который еще умеет и лечить?

…Ну да, что и говорить, – прокололся. Хотел проканать за простачка, да не вышло. Вот теперь стой и придумывай отмазку!

– Э-э-э… Видишь ли достойнейший оуоо Эуотоосик, – начал я, стараясь всем своим видом и интонациями голоса изобразить то невообразимое почтение, которое я испытываю к данному человеку. – Тут как бы все не так просто, как кажется на первый взгляд, потому что все довольно сложно, и я думаю что…

– Что сложного в том, чтобы ответить на такой простой вопрос! – рявкнул Эуотоосик, хлопнув ладонью по своей ляжке и кивнув Асииааку, после чего мою спину обжег удар хлыста. – Может, плети или угли на коже помогут тебе быть правдивее?

…Сдается, я достал мужика своей болтовней и употреблением множества незнакомых ему слов. И сейчас передо мной сидел не заботливый полковой лекарь, пытливый естествоиспытатель и добрый вивисектор, а грозный рыцарь-оуоо, сокрушивший своим копьем не один десяток противников куда покруче меня.

– Не-е, – испуганно проблеял я. – Не помогут… В смысле, – правдивее чем я уже есть, мне все равно не стать… Потому что я ни разу не солгал Величайшему оуоо Эуотоосику! Просто это ты меня не так понял. Я ведь еще так плохо знаю твой язык…

– Пожалуй, плети могут помочь тебе с этим. – Он опять кивнул Асииааку, и я едва удержался на ногах, когда хлыст снова обжог мою спину.

– Все дело в том, – поспешно заверещал я, – что в нашем и вашем языке, понятия несколько разные. У нас, хохлов, почти все хоть немножечко да обладают шаманскими способностями, такой уж мы народ! Даже такой простой работник копья и дубины, как я, может приоткрыть дверцу между мирами и пообщаться с духами, коли в этом будет насущная необходимость.

…Ведь вокруг нас мир сплошных демонов и нелюдей…, взять вон тех же псеглавцев, про которых я тебе рассказывал. Воины они, конечно, очень слабые, но могут такую порчу навести, что коли не будешь знать, как от нее оборониться, в один миг лихоманка сожрет или чирей на жопе выскочит… Ну и, конечно, воину необходимы знания для лечения болезней и ран!.. Нас этому учат, но только умения мои самые примитивные, – настоящие лекари-шаманы, знают намного-намного больше меня… Они даже иногда могут оживить человека, если тот умер совсем недавно… Или заменить ему сердце, или… (слов, обозначающих другие органы, я не знал, и смог лишь потыкать себя в разные места организма)… Ну короче, – всякий ливер, что внутри тела обитает.

– Зачем менять сердце? – очень удивился Эуотоосик. – Ты опять лжешь?

– Клянусь тебе, оуоо Эуотоосик. Посмотри сам. Посмотри в мои честные глаза! – Разве такой простой парнишка, как я, сможет обмануть Великого оуоо Эуотоосика, глубоко проникшего в мир тайн и духов?

…Он и правда поднялся с места, подошел поближе и внимательно заглянул мне в глаза. Чего он там почитал, было непонятно. Но явно это не было чем-то уж совсем плохим, потому что убивать он меня не стал, а лишь кивнул и велел продолжать: «… Что там с сердцем?».

– Ну если сердце больное или слабое, – радостно начал вещать я, – то можно взять сердце донора… В смысле, вырезать его у врага и поставить в грудь хорошему правильному человеку и заставить снова биться!

– А как же духи, живущие внутри сердца? – подозрительно глянул на меня коллега. – Как можно подселить чужой дух в тело другого человека и чтобы один из них при этом не умер или не обиделся?

– …Вот в этом и сила наших настоящих лекарей-шаманов. Они умеют договариваться даже с такими духами… Клянусь тебе чем угодно, – я говорю чистую правду, – наши лекари так могут! А еще вылечивать самые серьезные раны и болезни. – (Надо сильно заинтересовать оппонента на случай еще одного прокола.)… Я по сравнению с ними, что крохотный кузнечик рядом с верблюдом-оуоо… – Ничтожная букашка!

…Возвращался я, уже когда почти стемнело. Что ни говори, а день выдался насыщенным и весьма волнительным. И что самое ужасное, – за весь день меня так никто и не удосужился покормить. Видать, думали, что я уже не жилец, и не хотели тратить харчи впустую.

В сочетании с убойной дозой обезболивающего корешка прыжков через костер в состоянии транса и продолжительного разговора с Эуотоосиком, во время которого я еще раза три огреб хлыстом по спине, – текущее состояние организма можно было бы сравнить с неким почти мифическим северным зверьком… В отличие от меня весьма упитанным, я бы даже сказал – «полным». Меня всего шатало и трясло, а свежеполученные удары хлыстом Асииаака как раз вошли в фазу, когда ушедший из крови адреналин полностью уступает место боли. Боли, которая не позволяет уснуть даже такому измученному организму как у меня… Боли, по своей гадостности сравнимой разве что с просмотром индийской мелодрамы, где тянущиеся бесконечно убивающие нервную систему и мозг диалоги взрываются мучительными вспышками-прострелами ужасающих песен и плясок.

…Я знаю, о чем говорю. Помнится, еще там, в Москве, ухаживал я за одной девчонкой, поклонницей подобных фильмов. Поэтому высидел немало сеансов, наблюдая за трагической любовью какой-нибудь полнотелой красотки и ейного пузатенько-усатенького хахеля. Жуть! Если бы не возможность разместить свою ладонь где-то чуть повыше коленки своей спутницы, перспективы сеанса тисканья и поцелуев, следующего за пыткой кинематографом далекой экзотической страны и маячащего светлым пятном в конце туннеля слабого шанса пойти дальше тисканья, я бы обходил кинотеатры с рекламой подобных фильмов за пару кварталов. (Я потом и обходил, еще долгое время.)

…Это я все к тому, что и в сегодняшнем дне не обошлось без кое-каких жизненных ништяков! Разговор-допрос Эуотоосика, дал кое-какую информацию и мне… Когда тебя допрашивают, то по вопросам можно определить кое-что об интересах и информативности самого допрашивающего. Эуотоосика сильно интересовала Великая Окраина, а главное, – народ, который ее населяет.

Он заставил меня рассказывать множество подробностей о нашей жизни, обычаях, законах и отраслях промышленности… Эх, где моя чудесная возможность врать все что взбредет в голову? Нет, ясное дело, что и сейчас я врал от всей души (а куда мне было деваться), только врать надо было теперь очень осмотрительно. Пусть в аиотеекском я еще и не достиг полного совершенства, но и отнекаться полным незнанием теперь не получалось, – если не лезть в философские дебри и стихосложение, – изъяснялся я на нем вполне достаточно хорошо.