уста и только пусто в сердце.
Не слыша дня, ловлю слова, и ночь сжигает сети, только… тебя вновь не было вчера, и в прошлый год, и позапрошлый…
Уже тогда ждала тебя, но не пришел и вдруг исчезнул… Тяжелый год. Не скучна жизнь в объятьях смертоносной встречи. То эхо звона от любви, как стук колес я слышу, млея, забыв печали… вновь молва, на сердце скованные жезлы.
В холодном грунте окаймлен – печаль в граните каменела… я вынесла тебя на трон, ты надо мной, мой ангел смелый. Я полюбить должна, и вновь забыться в омуте нечестно. Привлечь, не завладев мечтой, – ведь эта ноша так бесчестна. Я вновь любить тебя хочу, но в чем-то маленьком, чудесном, в глазах которого глаза твои, что смотрят безмятежно.
Люблю – вот то, что стоит передать в сердечко юное навечно. Рожден ты в нем, и чья звезда вновь не погаснет быстротечно. Я ту любовь вселю в мечту, листвой покрою сад хрустальный, из клетки выпущу зарю и разолью гуашь случайно.
Я встречу на пути того, кто сможет чтить тебя и помнить, что я, рожденная тобой, кто отворил затворы вольно.
Ты был со мной… как день тот пуст, когда бегут минуты скорби, тебя мне больше не вернуть, но вновь родить тебя не больно…
Увидеть свет твоих очей в том новом чуде
Увидеть свет твоих очей в том новом чуде, в том мгновенье, вновь утонуть в твоих глазах невиданным чудным забвеньем. Я полюбить хочу того, кто будет предан и желанен, кто вновь в душе зажжет костер и сможет разогреть тот пламень.
Возвысить, увести в мечту и показать вновь сказку… сказку! Ты был, я знаю, той мечтой. Ты был… и это не хватает!
Как сон пронесся целый год, безумный, страшный и столь нужный, чтоб внять твои слова до слез и вновь понять, что ты мне нужен! Я испугалась вдруг на миг, что повторится все, что было, я испугалась, видя лик, тех ужасов, давно забвенных.
И я не вижу вновь тебя, ты улетел, и сны забыты. Исчезла сказка, что была, но жизнь… и есть, что в сказке мысли.
Любить мне не мешает ложь. Чужая правда – горьки слезы! Как сон исчезла в льдинках грош. Пустая правда – лживы судьи! Что было там не суждено, поведать может только время. Вновь изваять тебя дано – в твоих глазах тонуло время…
Мудрей, чем сотни змей в саду, серьезней тысяч в волчьей шкуре, сильней плеяды хищных слуг и благородней львиной доли. Текут часы, текут и дни, все те надежды, ожиданья, но… дай мне Бог сказать, что ты… и вновь ту жизнь не променяю!
Ты был и будешь навсегда, тебя беру я в жизнь, что ново забьет ключом из чаши сна и расцветет мой сад у дома.
Моя улыбка скроет и тоску
Моя улыбка скроет и тоску, что поневоле обжигает сердце ночью. С утра морозом обдувает мглу, а днем бездумной едкой грустью. Мне позабыть мешает эта ложь, что скрыта там, за пеленою боли, те лица за туманом прошлых дней не оставляют быть спокойной ныне. Снег не видали темные глаза, не цвет которых видывали грезы. Нет, нет! В них жизнь и жизнь полна, они бояться холода тревоги.
Ты в тишине гуляешь по ночам, а сердце рвется вновь согреть и… ранить. Печальная снежинка неспроста упала, обнажившись словно камень. Я не видала те глаза любви, что согревают в стужу, непогоду. Мне не даны те прежние ходы, но, может, чудо ждет не у порога?
Не жду, сложа рука к руке, мечтав. Бегу с улыбкой по листам, не прошлым. Я жить хочу, как не могу пока… пока я не скажу, что я готова. И солнце светит, обжигая грусть. Мне нипочем страданья лживых бестий. Я – это я, и то, что жизнь дала, я лишь хочу поднять до поднебесья. Пускай для всех и я не я, но я люблю так эту жизнь, что снова дает тревогу завтрашнего дня и сильное начало снова, снова!
Пускай все ж вертится земля быстрей, а я успею прыгнуть на свой поезд, что увезет меня туда, где ждут меня, где я есть я – любовь и нежность крова. И невозможно вновь поверить в свет очей, что поневоле обманули грезы. Ну что ж, отныне я сильней, и вновь улыбка греет сердце в споре.
И то тепло, что я храню в себе, – я подарю и снова приумножу. Все будет лучше, знаю я, поверь. И ты вернешь хранимый сердцем лучик. Та красота, что скрыта меж пространств внутри тебя, внутри забытой скорби, она – причина всех и вся, и, лишь наполнив глубь, зажжется море. Не водяная гладь, стихия двух миров, тот промежуток меж цветами жизни, взорвется, вспыхнет, силу наберет – никто то море не осушит, слышишь?
Глубокий, драгоценный мир
Глубокий, драгоценный мир – во мне заложен с детских лет. Проникнуть нелегко – поверь, и сложно в нем оставить след.
Миновав облака
Миновав облака. Тьма окутала лайнер. Я в том кресле одна. Я без сердца. Печально. Страх бежит по пятам. Обгоняя рассудок. Я в плену, но не стен. Я в плену страха жутком. Предаюсь я ему, предаюсь без оглядки. Закрываю глаза – вижу темень из сказки.
Я хочу, чтобы ты разогнал и похитил эту злую игру, опрокинувшей сети.
Но я справлюсь сама. Я люблю и не скрою эту жизнь и себя, ту, что вижу – мечту я. Разогнав облака, я промчусь мимо страха. Я за горло взяла, заглянув за гору я.
Снова ты, снова я. Мне не страшны все взгляды. Снова я, снова ты. «Я» теперь вспоминаю. Эта жизнь лишь моя. Я люблю и любима. Мне идти вновь пора, без преград и отливов.
Снова в сердце жива. Потому что я знаю, жизнь моя – это я. Это мир мой, и я там. Заглушила себя, и от страха сгорая, от людей, от себя – я забыла, не надо.
Снова, вновь иль впервые. Жизнь моя – это я. Интересна, желанна. Я отныне своя.
Ведь один только срок нам очерчен судьбою. Лишь один только срок – жить и верить душою. Лишь отрезок и в нем миллионы событий. Лишь отрезок, но это ведь жизнь из столетий.
В чем оставлю я след, где отыщут