Заскрипели дверные петли, вспыхнул чародейский светильник — светящееся облачко внутри подвешенной к потолку частой сетки — дешевый, слабенький, почти израсходованный. Комнатенка была тесная, бедная, но чистая. Стол, стул, сундук для одежды, занавеска до пола из простой небеленой холстины, за ней, верно, прячется кровать. На миг Серп пожалел, что пришел сюда, но тут пальцы Лилеи нащупали его кошель, потеребили оценивающе. Сожаление исчезло, на губах заиграла кривая усмешка.
— Тут хвастаться особо нечем, — он снял плащ, откинул волосы, давая возможность увидеть ошейник. — Лишнего нет, поделиться не могу. Охота задарма с палачом связываться?
Выражение лица красотки оказалось именно таким, на какое Серп и рассчитывал, отправляясь с ней. Недоумение и обида, сквозь которые проглядывала распаленная похоть.
— Не поверю, что ты меня не хочешь!
Она попыталась приласкаться, он небрежно пощупал ее в ответ. Действие умелых прикосновений чародея, добывающего силу из женского наслаждения, незамедлило сказаться. Лилея страстно застонала и едва ли не повисла на мужчине, подарив тому несколько золотистых капель мощи.
— Нет, красавица, не хочу, — его запас почти полон, насущной нужды в женщине нет. Занятно поглядеть, как она разозлится, поняв, что золота не получит. А может, раззадорится и все сделает даром — еще лучше.
Но девушка, вместо того, чтобы возмутиться или, наоборот, удвоить ласки, вдруг обмякла и упала бы на пол, если б Серп ее не удержал.
— До чего надоела эта кошка драная! — послышался мужской голос. — Только одно на уме. Сказал же, куда тебя привести. Нет, в свое гнездышко притащила!
Чародейский светильник вспыхнул ярче, наливаясь мощью, и удивленный Серп, по-прежнему державший в объятих бесчувственную девицу, увидел, что на единственном стуле у стола сидит закутанная в черный плащ с капюшоном фигура.
— Брось ее, что вцепился? Ты вроде как не из постельных. Лильку вон отыметь не пожелал. А она — девка сочная. Ночные, которым жар плоти нужен, мимо нее не проходят.
Серп, не сводя с незнакомца глаз и напрягая чародейское чутье до предела, осторожно уложил девушку на пол у занавески. Выпрямился, скрестил руки на груди.
— Неужели среди мелжских чародеев принято открыто обсуждать чужие источники силы? Мой наставник учил, что это невежливо.
— Хе, невежливо! И что там у мелжских заведено, мне не указ. У нас все принято, на что сил хватает.
Кичливые слова и тон лишь подтвердили открытое с помощью чародейского чутья. Незнакомец владел даром, но прятал свою суть посредством особой волшбы. Разумно: не позволит ни след взять, ни опознать при встрече. На миг вспыхнула надежда, вдруг тот самый, его таинственный враг. Вспыхнула и тут же погасла. Нет, тот не стал бы так вульгарно кичиться силой. И очень удивил, если б разговаривал на манер ворья и разбойников. К тому же, наградивший его ошейником был прекрасно осведомлен, откуда Серпилус черпает мощь.
— Полагаю, сил у тебя хватает на многое, — помощник палача спокойно смотрел на собеседника. — Память запираешь искусно.
— А ты ее столь же искусно отпираешь.
— Так ты из-за Плавня этого обиделся?
— Не обиделся, а слегка огорчился. Но на тебя глянуть захотел сильно. Аж зазудело.
— Нагляделся? — губы Серпа искривила привычная недобрая усмешка.
— А то! Вот теперь сижу, дивлюсь, что такой в пыточной позабыл? Я-то думал, там хлюпик прыщавый, которого девки не любят. Калека там, урод, слабосильный. А тут молодой здоровый мужик, под которого Лилька-златолюбка задарма улечься была готова. Чародей к тому же. Чо за дела?
— Ты мне другую работу предложить, что ли, хочешь?
— Во, и голова работает! На кой тебе в помощниках палача ходить? Давай к нам! В золоте купаться будешь, и никаких чародейских запретов.
— Мне на жизнь хватает. И запретов, налагаемых Госпожой, я переступать не намерен.
— Да я не о том толковал! Я о всяких там Нетопырях, королевских да городских повинностях. У нас можешь о них забыть. А что на жизнь, говоришь, хватает… Что-то не верится, что простецкая одежонка и стоптанные сапоги тебе по нраву.
— Может, у тебя под плащом и вовсе рубище да опорки. Мне не видать, — пожал плечами Серп.
— Во, полюбуйся на мои опорки, — из-под плаща показался новый сапог. Кожа была отличной выделки, да и работа на зависть.
— С какого-нибудь бедолаги ограбленного снял? — невинно осведомился помощник палача.
— А-а, презираем! Гордые слишком? Ублюдок чей-то, не иначе, — процедил незнакомец, пряча ногу под полу.
— Нет, законный сын уважаемых родителей, — Серп сам удивился, насколько легко и искренне произнес эти слова. — На ублюдка ты больше тянешь. Топай, давай, отсюда. Я с лиходеями дело имею только в пыточной и на площади во время казни.
— Придется все-таки еще раз со мной перемолвиться. Там, где я пожелаю, — прорычал преступный чародей.
Потом стремительно выбросил руку в сторону лежавшей на полу Лилеи, сделал резкое движение, будто схватил что-то, подтянул к себе и изо всех сил ударил сверху сжатой в кулак другой рукой. Серпу показалось, что он слышит, как лопается от удара стеклянный шар. Он попытался оглушить незнакомца чарами, но тот, как нетрудно было предугадать, загодя выставил прочную защиту. Золотистое сияние расплескалось по невидимой стене, а за ней уже вертелась воронка черного пыльного смерча, опрокинула стул, стол, выбила дверь и слилась с тьмой на улице.
Серп выругался и опустился на колени рядом со стонущей Лилеей. Преследовать незнакомца не было смысла, он наверняка сразу нырнул в переход, отследить который не получится, поскольку чародейская сущность лиходея оставалась скрытой.
— Эй, очнись, — слегка похлопал девушку по щекам.
Та открыла глаза, увидела склонившегося над ней мужчину, улыбнулась, протянула руки, но тут же отдернула, быстро отползла подальше.
— Ты кто? Уходи! Я мамку кликну!
— Лилея, послушай… — Серп остался на месте, не желая пугать ее. На душе стало нехорошо.
— Мне надо писать, — заявила вдруг девица без всякого смущения, как это делают маленькие дети. — И не зови меня Лилеей. Я — Лилечка. Мамина звездочка! — внезапно по лицу ее прошла судорога. — О-о, какой красавчик… — она встала на четвереньки и, томно изгибаясь, поползла к нему. — Раздевайся, не станем время терять.
Серп подпустил ее к себе, обнял, а когда девушка прильнула крепче, быстро и сильно нажал на известную ему точку в основании шеи. Лилея тут же лишилась сознания. Применять сонные чары было нельзя, и не только сонные, вообще никакие. Девице, похоже, сильно досталось, чародей в плаще что-то сделал с памятью или сознанием. Очередная волшба, к чему бы она ни относилась, нечаянно может сделать прежнюю окончательной. Но если обращаться бережно, возможно, Лилее удастся помочь. Надо глянуть, вдруг у него получится?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});