– Но… – Адриана замерла, когда встретила его взгляд, в котором светились страсть и желание.
– Правило номер шесть. – Он наклонил голову и прикусил кончик ее носа. – Никаких представлений в саду, если только это не тщательно планируется. – Свободной рукой он отпирал дверь дома. – Если же это планируется, вокруг должны быть папарацци, а не шокированные туристы.
Когда они наконец-то оказались внутри, Адриана едва обратила внимание на спокойный цвет стен и простую, уютную мебель. Все ее внимание было приковано к принцу.
– И в каком количестве подобных представлений ты участвовал? Запланированных или не запланированных? – поинтересовалась она.
– Не думаю, что ты действительно хочешь знать это. – Его глаза лучились смехом.
– Больше пяти? – не отступала она. Адриана понимала, что это настоящий флирт. Они флиртовали друг с другом все это время. С того самого момента, когда Патрик открыт глаза тем утром и предложил ей место в своей постели. – Десять? Думаю, что немногие могли бы подтвердить это.
Патрик лишь продолжал смеяться. Аккуратно поставил ее на пол, но Адриана больше не находила в себе сил держаться от него на расстоянии. Она более не желала скрывать свои чувства.
– Настоящий джентльмен не заостряет свое внимание на подобных мелочах. Это было бы неделикатно.
– Тебе повезло, что ты не джентльмен.
Принц – да, но не джентльмен.
– Это тебе повезло, – пробормотал Патрик, запустив руки под ее свитер. Его ладонь ласкала ее спину. – Адриана, послушай меня. – Он на мгновение отстранился, его лицо было серьезным. – Я не нахожу в себе сил противиться тебе, но я не никогда не считал тебя легкодоступной. Никогда.
Адриана наконец чувствовала себя свободной и счастливой в его руках. Она лишь улыбнулась:
– Теперь это не имеет никакого значения.
Патрик покачал головой:
– Для меня это очень важно. Есть вещи, которые тебе необходимо понять, это важнее, чем…
– Позже, – нетерпеливо перебила она.
Он нахмурился. Адриана стянула свитер через голову. Она встретилась с ним взглядом, легко улыбнулась. Она поняла, что он чувствовал, по тому, как его руки чуть крепче сжали ее талию.
– Патрик, – шептала она, – я устала от разговоров.
На секунду казалось, что его разрывают эмоции. Но затем его губы сложились в улыбку, и она поняла, что страсть взяла над ним верх. Одним движением Патрик освободился от футболки, которая упала на пол около ее свитера. Теперь Адриана могла прикоснуться к нему, ощутить тепло его рельефного тела.
– Не своди с меня глаз, – приказал Патрик, когда она подалась к нему. – И не касайся меня, пока я не разрешу. – Атмосфера в коттедже была накалена до предела. Как она могла воздержаться от того, чтобы не касаться его? Почему? Но Пат лишь улыбался.
– Конечно, – наконец ответила Адриана, – однако смысл в том, чтобы касаться. Неужели ни одна из твоих супермоделей не смогла тебя этому обучить в юные годы?
– У меня есть свои стандарты.
Она лишь устало закатила глаза, когда он засмеялся. Но когда он вновь посмотрел на нее, в его взгляде была лишь отчаянная нужда.
– Смысл в том, – его голос был похож на шелк и пламя, – чтобы хотеть этого так сильно, что, кажется, еще минута – и ты погибнешь.
– Патрик… – Адриана даже не заметила, что снова произнесла его имя. Она еле держалась на ногах.
– Я хочу увидеть, как ты воспламенишься снова. Как в тот раз. Я хочу рассмотреть тебя, увидеть тебя обнаженной, но… – Его взгляд был нестерпим. – Если я буду делать это сам, то овладею тобой очень быстро и дико. – Он прошептал ей на ухо: – Мы же не хотим, чтобы все закончилось стремительно. Надо насладиться процессом.
Ее сердце бешено стучало. Во рту пересохло.
– Но что, если я хочу раздеть тебя. – Адриана сгорала от желания.
Пусть это будет их первое и единственное свидание, но никто не сможет отнять ее воспоминания.
Патрик прикоснулся к ней, она содрогнулась от удовольствия. Он провел рукой по ее щеке, запустил пальцы в волосы, от чего ее пронзила острая вспышка удовольствия.
– Мне кажется, я давно сказал тебе о том, что люблю делать все по-своему. – Принц приблизился и легко коснулся губами ее губ. – И тебе это тоже понравится.
Адриана поверила ему. Отстранившись, он приподнял бровь. Адриана сняла кеды, улыбаясь, расстегнула джинсы. Освободившись от них, она почувствовала смущение, но, когда заметила то, как Патрик смотрит на нее, расслабилась. Казалось, каждый дюйм кожи, который она открывала, распалял его все больше. Она забыла свое смущение, забыла, что была неопытной. Адриана забыта обо всем, кроме мужчины, стоявшего перед ней. Она неторопливо освободилась от кружевного нижнего белья, ощутив себя самой прекрасной женщиной на земле. Адриана была соблазнительницей, и эта мысль теперь вызывала у нее чувство глубокого удовлетворения. Она стала свободной женщиной, со свободной волей и желаниями.
Некоторое время Патрик лишь рассматривал ее, затем поманил уже давно знакомым движением. Адриана чуть было не ринулась ему навстречу. Она облегченно вздохнула, когда его руки опустились на ее живот, гладили ее бедра. Подтянув ее к себе, Патрик сел на диван, посадив Адриану к себе на колени.
– Не двигайся, – произнес он, когда она изогнулась ему навстречу.
Он продолжал рассматривать ее. Она чувствовала его упругое тело, это сводило ее с ума. Он ждал, наблюдал за ней.
– Ты чувствуешь себя так, словно готова умереть? – Его голос заставлял ее трепетать.
– Мне кажется, это уже случилось, – призналась Адриана.
Губы принца изогнулись в улыбке. Он подался вперед и принялся ласкать ее грудь губами. Адриана поняла, что пропала. Патрик никогда не спрашивал, он просто брал. Он истязал ее, пока она едва не лишилась сознания. Адриана гладила его мощный торс, впивалась ногтями в загорелую кожу. Он целовал ее снова и снова, укачивая в своих руках. Наконец Патрик оказался внутри ее, все сознание перевернулось. Адриана была восхитительна. Шелковая и нежная. Он наслаждался стонами удовольствия. После дивана они снова были вместе в душе. После Патрик вытер Адриану полотенцем, затем принялся тщательно сушить ее волосы, удерживая ее между коленями, расчесывал ее густые светлые пряди. Закончив, принц развернул ее к себе, чтобы вновь ласкать зовущие губы. Он понял, что еще никогда не желал никого больше, чем эту женщину. Что-то подсказывало Патрику, что он более и не будет желать другой. Накрыв Адриану пледом, он усадил ее в гостиной, где ничто не могло более отвлечь его, и нарушил единственную клятву, которую когда-то давал.
– Моей матери не стало, когда мне было восемнадцать, – начал он, не зная, правильно ли поступает.