Читать интересную книгу Индоевропейцы Евразии и славяне - Алексей Гудзь-Марков

Наряду с Пелопоннесом в III тыс. до н. э. расцвел остров Крит. Тут так же, как и на континенте, велось широкое строительство каменных зданий, скрепленных деревянным каркасом, развивалась медная, а несколько позже и бронзовая металлургия, изготовлялись украшения из золота. На Крите широко выделывались каменные сосуды. Остров вел взаимный культурный и торговый обмен с Египтом.

Захоронения на Крите совершались в родовых каменных склепах, а с последней четверти III тыс. до н. э. появились индивидуальные погребения в каменных цистах-ящиках, причем умерший помещался либо в глиняном гробу-лорнаке, либо в сосуде-пифосе.

В конце III тыс. до н. э. на Крите возникло государство со столицей в городе Кносс. Кроме того, на острове развивался еще целый ряд городов. Население страны переживало время имущественного расслоения. Вершины гор украшались храмовыми постройками — святилищами. За стенами городских укреплений каменные многокомнатные дома теснились вокруг царственных дворцов.

Со второй половины III тыс. до н. э. на Крите применялось пиктографическое письмо, в конце тысячелетия трансформировавшееся в иероглифическое.

Культура Крита развивалась стремительнее не только центров Эллады, она во многом стала лидером и древнейшим преемником наиболее совершенных форм и технологий производящей экономики всей индоевропейской общности Евразии предыдущих эпох. Крит одним из первых в Европе принял эстафету от городских центров Передней Азии и юга Туркмении V–III тыс. до н. э.

С III тыс. до н. э. на Крите строили и эксплуатировали длинные лодки с высоким носом и низкой кормой. А с 2000 г. до н. э. на печатях (остров Крит) изображались трехмачтовые корабли, оснащенные прямоугольными парусами. С развитием кораблестроения возрастал объем импорта, поступавшего из Египта и Передней Азии на Крит и во всю Элладу. Для перевозки грузов по суше использовались четырехколесные повозки, запряженные быками. На Крите ранее иных мест Европы началось освоение бронзовой металлургии.

Наряду с Троей, центрами Пелопоннеса и Крита со второй половины III тыс. до н. э. в эпоху бурного развития вошли острова Кикладского архипелага (211 островов), расположенные в водах Эгейского моря. На островах Кея, Милос, Тира возникли протогорода. Находясь в центре средиземноморской торговли, Киклады быстро богатели. Для защиты от вероятных вторжений города окружали каменными крепостными стенами.

Под надежной защитой мощных укреплений в черте городов вырастали двухэтажные дома, сложенные из камня и скреплённые деревянными балками. Под домами, за деревянными перекрытиями, помещались кладовые с сосудами, наполненными маслом, винами, фруктами, злаками. Фасадом дома обращали к морю, а улицы мостили булыжником. Кроме того, возводились дворцы с прямоугольными помещениями в центре здания (мегароны).

Островитяне совершали погребения в прямоугольных или трапециевидных каменных ящиках. Форма их напоминает дольмены Волыни и трапециевидные гробницы Польши второй половины III тыс. до н. э.

Со второй половины III тыс. до н. э. на острове Кипр, как и во всем Эгейском море, произошли разительные перемены вследствие широкого вторжения индоевропейцев, в данном случае шедших с берегов Малой Азии.

На острове приступили к разработке медных рудников. Вскоре освоили выплавку бронзы. Керамика была близка кикладским образцам. Население, весьма многочисленное, возводило дома из кирпича-сырца на каменном фундаменте и занималось пахотным земледелием на воловьих упряжках.

Строились круглые погребальные камеры с ведущим в них коридором-дромосом, служащие долговременными фамильными склепами.

Псира. Малый расписной пифос. Позднеминойский I период (по Боссерту)

На остров поступали изделия из золота, серебра, драгоценных и полудрагоценных камней. Кипр, в свою очередь, поставлял во все провинции Средиземноморья продукцию собственного производства.

Около середины III тыс. до н. э. индоевропейские кочевники проникли не только в Эгею и на Балтику, но и на Апеннинский и Пиренейский полуострова, положив тем самым основание металлургии юго-запада Европы. Однако настоящее освоение Апеннин и Пиренеев развернется во II тыс. до н. э. Связано оно будет с новой волной индоевропейских кочевников-пришельцев с юга Восточной Европы и из долин Верхнего и Среднего Дуная на периферию Европы, на юг Скандинавии, в Британию, на Пиренеи, Апеннины и Балканы.

Культура шнуровой керамики. Трансформация её в центре Европы в культуру колоколовидных кубков

Зарождение нового, дотоле небывалого по мощи и размаху натиска подвижного индоевропейского мира юга России на всю лесную полосу севера Европы, длившегося несколько столетий (с 2200 г. по 1800 г. до н. э.), имело долгую предысторию, движимую могучими пружинами божественного провидения, определяющими ход мировых событий и смену земных эпох.

Вспомним о том, что еще в V тыс. до н. э. междуречье Среднего и Нижнего Днепра и Дона населяли люди, отличавшиеся необыкновенной мощью и статью. В дальнейшем именно они, носители днепро-донецкой культуры V–IV тыс. до н. э., в значительной степени формировали тип индоевропейских народов континента, служа громадным этническим фильтром, пропускавшим подходившие с востока народы и открывавшим им ворота Европы после нескольких веков перерождения в горниле степей юга России.

Во второй половине V тыс. до н. э. в междуречье Днепра и Дона появились кочевники (культура среднего стога), отличавшиеся необыкновенным пристрастием к разведению лошадей. Именно с их набегов началось проникновение степной курганной традиции в глубь Европы, в то время в значительной степени оседлой и населенной народом, корни которого уходили в Средиземноморье. Всадники культуры среднего стога явили собой великий пролог славной и бурной истории евразийских степей, из столетия в столетие не просто влиявшей на развитие народов Европы, Передней Азии или Индии, но всякий раз менявшей ход и направление цивилизаций континента.

Вслед за первым валом рвущихся в Европу индоевропейских всадников с Нижней Волги из самых недр необъятной Евразийской равнины уже подходили новые потоки раз от разу все более вооруженных металлом и искушенных в воинском искусстве кочевников. Великаны, носители днепро-донецкой культуры, отчасти смешались с пришедшими кочевниками, отчасти ушли в лесную полосу Восточной Европы, как позже не раз поступало и историческое славянское население, уступая на юге натиску чуждых этнически гуннов, аваров (тюрок), угров или монголов.

Евразия рубежа III–II тыс. до н. э.

В то же время на огромных пространствах северо-востока Европы с древнейших времен были широко расселены протофинские племена охотников и рыболовов, создателей лесной ямочно-гребенчатой керамики и всего позднейшего ряда угро-финских культур севера Евразии, распространившихся от сибирской тундры до Лапландии на севере Скандинавии.

В V тыс. до н. э. — I тыс. н. э. шёл долгий и сложный процесс взаимного проникновения и влияния индоевропейской и угрофинской общностей Евразии, причем первая в лесных районах северо-востока Европы, как правило, характеризовалась созданием гребенчатой и накольчатой керамики, а вторая, финская общность лесной глуши, создавала ямочно-гребенчатую керамику. Протофинские охотники и рыболовы до сравнительно недавнего времени не были знакомы ни с пахотным земледелием, ни с животноводством.

Наиболее ранняя гребенчатая керамика лесной полосы России середины V тыс. до н. э. близка керамике начального этапа развития днепро-донецкой культуры. Позже гребенчатая керамика лесной полосы России была весьма близка керамике Киево-Волынской провинции днепро-донецкой культуры. Таким образом, население лесной полосы Центральной России уже во второй половине V тыс. до н. э. могло являться, в определенной степени, смешанным и состояло из охотников-протофинов и выходцев из южных лесостепных районов востока Европы, принадлежавших индоевропейской общности континента.

В дальнейшем леса северо-востока Европы подвергались многократным воздействиям и финской, и индоевропейской общностей. И все же индоевропеизация лесов Восточной Европы шла практически непрерывно и от тысячелетия к тысячелетию отвоевывала все новые, значительные по площади территории лесной полосы севера Евразии.

В начале IV тыс. до н. э. в лесостепи востока Европы вслед за носителями днепро-донецкой культуры начали проникать кочевники культуры среднего стога, шедшие на север из районов Приазовья и бассейна Северского Донца. Оставаясь прежде всего скотоводами, они и в условиях лесостепи и даже лесной полосы Восточной Европы стремились сохранить привычный уклад жизни и ведения кочевого хозяйства. Подымались к северу широкими поймами долин Днепра, Десны, Дона, Оки и Волги, позволявшими сохранять и воспроизводить стада и в достатке обеспечить их кормами.