— Открыть ворота или я вас здесь и сейчас казню! Или вы смеете препятствовать моей милости, что из большого снисхождения согласился помочь вашему хозяину Артемьеву?!
Мгновенная расправа, гнев в голосе и отсутствие привычки общения с аристократами, заставили стражников побледнеть и не дождавшись даже слов про Артемьева, броситься открывать ворота. Поэтому конец монолога Лииса пришёлся уже на распахнутые створки.
Его не то чтобы попытались остановить. Просто робко подошёл ещё один мужик и переломившись в поясе, спросил: — Ваша милость, позволит узнать, что привело вас в наше убожество?
Про убожество это было конечно преувеличение. За заборное устроительство было весьма приличным. Здания складов были сделаны добротно, в некоторых местах были выложены приличные дорожки, по которым таскали грузы.
Лиис не соизволил ответить, проигнорировал лежащего рядом частично безносого и вновь посмотрел на фигурку. А «кот» покрутившись на месте, замер и рванул вперёд. Стефан последовал за ним, а за мальчиком отправилось несколько служак. Как и в главный дом были отправлен один из посыльных мальчишек.
А фамильяр продолжал вести хозяина и вновь остановился только перед зданием, на воротах которого висела цепь с амбарным замком.
— Что здесь храниться? — спросил Лиис чувствуя, как начали подрагивать руки.
— Ээээ… зерно, господин — ответил тот самый мужик, что посмел задать ему вопрос у ворот: — Но там сейчас пусто. Лето не сезон.
— Отпирай. Хочу посмотреть. — потребовал Стефан, смотря на крутящегося «кота».
— Но я не могу. Хозяин Артемьев…
— Твой хозяин хочет найти сына. Немедленно открывай или мне тебе уши обрезать, как тому идиоту нос? — снова начав свирепеть спросил Стефан. Вспышка эмоций накладывалась на всё более явно проступающую бледность, что стоявший перед ним на полголовы выше мужик, лишь тяжело вздохнул и вытянул из за пазухи увесистую связку.
Но быстро перебрав её нахмурился и снова перебрал. Обернувшись схватил за локоть ближайшего мужика и отправил его куда-то. На вопросительный взгляд Стефана потупился и произнёс: — Прошу прощения ваша милость, ключ пропал. Я уже отправил за дубликатом и инструментами на всякий случай.
Кивнув пацан отвернулся, чтобы не показать, как ему плохо. Он мог разорвать связь с его фамильяром, но не был уверен, что погоня закончилась.
К счастью дубликат принесли достаточно быстро и цепь рухнула после первого поворота ключа в замке. Двери распахнулись, и Стефан развеял связь. Изнутри пахнуло ядрёным запахом крови.
Юлий был здесь. Или точнее то чем он раньше был. Подвешенный на одной руке тело, было исполосовано по всей длине, волосы которыми так гордился парень тоже не присутствовали на голове. Вместо левой руки была неровная культя, которую аккуратно прижгли. Под разутыми ногами стоял небольшой тазик в которой по капле стекала кровь. Кровь вообще создавала по всему телу дорожки, и Стефан даже подумал, что какой-нибудь больной разум мог найти в этих кровавых линиях нечто осмысленное.
Больной, но не его. Его во всей отвратительной композиции заинтересована только чувство биения. Чужого биения жизни.
— За лекарем живо! — отдал Стефан новый приказ: — И пошлите кого-нибудь за Денисом Григорьевичем.
А сам присел на один штабелей дерева, даже не отряхнув место от грязи. Зрелище кровавой расправы окончательно выбило его из колеи и лишило всех сил.
Лекарь поспел вместе с делегацией из дома. Было много суеты, криков, проклятий. Когда парня встряхнула Артемьев, желая узнать подробности, то заметил, что сидящий пред ним подросток едва ли соображает. И только когда под нос ему сунули нюхательную соль, взгляд Стефана снова стал осмысленным.
Не зная, где живет его благодетель, мужчина обернулся и приказал помочь юному Лиису добраться до своей машины. Мальчик не сопротивлялся, уснув ещё по дороге к дому Артемьевых.
Уже в доме Артемьевых будучи без сил, он едва смог продиктовать записку для Ивана и дал своё согласие остаться на ночь. Впрочем, и отказ выразить был несколько проблематично, хозяин дома отсутствовал. Иван прибежал в тот момент, когда Стефан уже почти отключился и продлил и так не лёгкое бодрствование на добрые полчаса. После чего был послан, и мальчик наконец уснул.
*****
Изнанка
Экалрат рассматривал изображение жертвы с всех сторон. Сидела она при это на одной из нижних веток Ивы, удобно устроившись и расправив крылья в полную длину.
Она тем увлеклась изучение, что голос, раздавшийся сверху, чуть не заставил её упасть: — Неужели тебя такое интересует? Не ожидал в тебе наличие столь садистских наклонностей.
Подняв взгляд на лежащего на ветке выше духа, чьё лицо выражало полнейшее отвращение к увиденному, фея произнесла: — Бессмысленная жестокость. Я предпочитаю практичность и убийство одним ударом. Кровь в пустую не уходит. Тут другое… Мне кажется эти порезы нанесены в рамках некой системы, но не могу понять какой.
— Искать понимание в разуме безумца? — покачал головой Филип: — Не менее бессмысленное занятие на мой взгляд. Ну ладно я хотел бы уточнить у тебя кое-что.
Он поднял руку и указал немного в сторону и спросил: — Это нормально или болезнь какая-то? Читал я фандом по одной игре про болезнь Красной Гнили…
Он замолчал. Ведь проследившая за его пальцем фея, в несколько взмахов взлетела и нежно-нежно прикоснулась к красноватым почкам, что проступили на одной из веток. Они были небольшими, цвет был ещё недостаточным насыщенным, но радость на лице Экалрат говорила о многом.
— Что же делаю вывод, что мы пока делаем всё правильно? — подумал он: — Но тогда вопрос, если даже этой малости хватает, как эта земля дошла теперешнего состояния?
*****
Квартира
Читая утреннюю газету мужчина с трудом сдерживался, чтобы не пойти против своих привычек и нарушив диету, заточить несколько лишних бутербродов. Но было необходимо, как и всегда следить за своей спортивной фигурой.
Но как сохранить тут спокойствие, когда его шедевр был грубо уничтожен невежественными мужланами. А сколько он готовил мальчика? Сколько ждал нужной фазы?
Да даже найти нового Ангела, заключённого в несовершенную оболочку непростая задачка. Видно скоро придётся переехать. Ведь его Великая Миссия не терпит ошибок. Тем более не терпит сомнений.
А ведь были моменты, когда он поддался грехам смертного мира. Жрал, пил, бил любимую и детей. И если бы не то дитя.
Да если бы не то дитя, но никогда бы не понял свою миссию. Дети и подростки. Они ещё чисты и им можно помочь. Помочь вознестись. А он не может. Никто из взрослых не в силах. Он знает ведь его жена не вознеслась оставшись молчаливой тенью. Тенью рядом с ним. Навсегда.
А дети смогли обрести крылья,