- Да, я слушаю. – Взгляд сосредотачиваю на картине, которая висит на противоположной стене.
- Меня зовут Сергей Анатольевич Чижов, я старший уполномоченный по охране труда. – Повисла звенящая тишина.
Он молчит, а меня начинает потряхивать.
- Сергей Анатольевич, можно ближе к делу. Время три ночи, и вряд ли вы мне позвонили просто так.
- Все верно. Полчаса назад на объекте произошел несчастный случай…
Что он говорил потом, я не слышала.
- Буду через двадцать минут. – Это единственное, что я могла сказать сейчас.
А потом будто все в тумане. Умываюсь, наспех одеваюсь и беру ключи от машины.
Пустые ночные улицы дают возможность не останавливаться лишний раз. Еду по главной, мигающие желтые меня не останавливают.
Я тем временем прокручиваю в голове все варианты дальнейших событий.
Первое, что будут делать, это выяснять все обстоятельства инцидента. Тут я ничем помочь не могу, так как мало уделяю время надзору за всеми работниками. Значит, будут допрашивать главных за участками. Мне нужно первой успеть все разузнать, чтобы хоть немного попытаться разобраться в случившемся.
Подъезжаю к строительной парковке, а там меня встречают разноцветные огни.
Со скорой я встретилась по дороге. От ее экстренных сигналов мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я сжала крепче руль, пальцы свело от судороги.
Сейчас мне навстречу торопился тот самый Павел Семенович. На мужчине лица не было. Его бледное лицо с розовыми щеками, глаза испуганные. Он хаотично прикладывает платок то ко лбу, то к шее, то прячет в карман, а потом сразу достает. Мужчина в возрасте, боюсь, как бы у него не скакнуло давление от всего происходящего.
- Ох Вероника Павловна…
Зажимаю переносицу и на миг прикрываю глаза. Их режет от раздражающих разноцветных огней, что сейчас мигают как новогодние гирлянды.
- Пал Семеныч, давай по делу, чтобы мне быть в курсе. – Вот сейчас, это тот случай, когда надо быть холодной и рассудительной. Отбросить эмоции и панику. – Кто? Как? Почему? И когда?
Мужчина смотрит на меня и только лишь кивает в ответ.
- Да, да, да. Это тот парень, про которого вы сегодня утром спрашивали. Валерка. Вечером, после смены, он вернулся. Сказал, что телефон забыл и пошел проверить наверху. Свет основной выключили, а он еще и без каски пошел, дурень. Запнулся за металлический прут, ну и свалился за ограждения. – Он опять прошелся платком по мокрым глазам. – Ох, дурень.
Внутри меня все рухнуло после этих слов. Паника от происходящего сейчас меня разбивала на кусочки. Моя вина, недоглядела, расслабилась.
- Что с ним? – Спрашиваю спокойно, а на самом деле боюсь вдох делать.
- Ох, ох, в тяжёлом состоянии он. Открытая черепно-мозговая. Что ж будет Вероничка Павловна. Мне ж до пенсии осталось всего пара годков.
- Пал Семеныч, все хорошо, это не ваша вина. Это я недоглядела. Так что доработаете до пенсии. Обещаю.
Смотрю на него и понимаю, что обещание свое сдержу.
Вижу, в нашу сторону идет человек в темной форме.
Ну, значит по мою душеньку. Собрала все силы в кучу и взглянула прямым взглядом на подошедшего мужчину. Его недоверчивый взгляд прошелся по мне, словно он сомневался в моей компетенции.
Значит, будет как всегда. Но к этому я уже привыкла и знаю, как себя вести.
- Вероника Павловна Стужева, - протягиваю руку, - представитель подрядчика и руководитель этой стройки.
Глава 41
На время смотреть бесполезно, что толку от бегущих наперегонки стрелок, если сна и отдыха мне не видать.
За последние два часа я позвонила и разбудила своего начальника. Он говорил так громко, что рядом ближайшие дома слышали его ночной шепот. А мои барабанные перепонки в это время просто обливались кровью. Помимо его версии случившегося и кто в этом виноват, он вспомнил мне все, да еще и приукрасил. Знаю, что при встрече он будет более тихим, но слов своих обратно не возьмёт. Все-таки репутация компании гораздо важнее, чем чувства и амбиции какой-то девицы. Пока слушала его речь, чувствовала себя девчонкой, студенткой, неудачницей. Стыдно за себя мне, очень стыдно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Слушаю его, а сама про себя ругаюсь, что расслабилась, поверила в себя. Да кто я такая.
Слезы словно волны, накатывают и каждый раз с новой силой. Но это роскошь не для меня. Разреветься сейчас, значит сдаться, при всех, кто сейчас тут, признать свою некомпетентность.
Следующим был наш юрист. Он меня выслушал. В процессе рассказа он иногда задавал мне вопросы, старалась на них отвечать. Но опять же только со слов Павла Семеновича.
Тяжёлый вздох.
- Только этого еще нам не хватала. – Вот что он ответил мне, а потом положил трубку.
Были еще сотрудники прокуратуры, заскочившие на веселые огоньки. Мужчина долго всматривался в мое лицо, будто думал, что над ним решили пошутить и сказали, что я тут главная. Не мог в это поверить и переспрашивал несколько раз. Мои данные и действительно ли я являюсь представителем подрядчика. Потом еще немного поблуждал придирчивым взглядом и недовольно фыркнув, начал общаться по делу. Позже выяснилось, их тоже надо было оповестить о происшедшем. Ну и родная полиция. Так как когда приезжает скорая к человеку между жизнью и смертью, это неотъемлемая процедура.
Объяснения даны, звонки сделаны, бумаги подписаны. И вроде выдохнуть можно. Но внутри настолько все сжалось за последние часы, что это напряжение не позволяет расслабить мышцы. Расправить легкие. Даже мышцы лица настолько стянуты и онемели, что невозможно пошевелить лицевым мускулом. Словно маска на лице, которая не позволяет эмоциям вырваться наружу. Руки в карманах джинсов, а я чувствую какие они холодные через ткань. Мелкая дрожь во всем теле пробивает насквозь. Хорошо, что сейчас еще темно и не видно этого.
Хотя уже алеет рассвет. Красные всполохи зарождаются на невидимом стыке. Вот он, новый день.
Закрываю глаза, пытаюсь расслабить грудную клетку на вдох.
Но не успеваю глотнуть кислорода, как слышу визг тормозов. Как наждачка по нервам прошелся этот звук. Руки сжались в кулачки и я невольно поежилась.
- Ника, с тобой все в порядке. – Море беспокойства в голосе.
Открываю глаза и вижу Тимура.
Он почти бежит ко мне, оставляя открытой водительскую дверь. В спортивных светлых штанах и футболке. Волосы в беспорядке, наверняка его подняли с постели, как и меня.
Он обнимает меня. Гладит по волосам, приглаживая непослушные пряди. Шепчет приятные слова, которые меня должны успокоить. Его горячее дыхание на моей шеи. Отдаленно его тепло касается меня. Я знаю, что должна чувствовать. Но не сейчас. Будто все отмерло. Поднять руки и обнять его в ответ, не получается. Губы, глаза все застыло. Моя холодная маска, мой ледяной кокон. Он настолько прочный, что не дает чувствам вырваться на свободу. Холодные пальцы, онемевшие ноги. Медленный пульс и сердце, что пропускает удар.
Тимур чувствует мое неучастие и отпускает меня. Заглядывает в глаза.
- Что с тобой?
- Со мной все в порядке. – Голос холодный, бесчувственный.
- Мне позвонили и сообщили о ЧП. – Он огляделся. – Я могу помочь и взять на себя все объяснения с органами.
- Тимур, это моя работа. – Какое-то неприятное чувство разливалось внутри меня.
- Надо же всем позвонить и организовать комиссию. – Он будто меня не услышал. – Узнать страховой ли это случай.
Он было направился в сторону, где еще стояла полицейская машина, но моя рука вцепилась в него мертвой хваткой. Он очнулся от своих размышлений и повернулся ко мне.
- Я сказала, что это моя работа.
Глава 42
Голова как чугунная. Внутри, словно эхом отдает каждое слово. Я в кабинете начальника всего две минуты, а чувство как будто вечность.
- Ну что, Вероника, допрыгалась? – Смотрит на меня, прищурив глаза.