— И этот дракон просил доверять ему, — фыркнула устало. Его откровения никак не отозвались в моем сердце.
— Это еще не все, — протянул Люциан безрадостно. — Около десяти лет назад я встретил Антона. К тому времени, я уже несколько лет работал в его дочерней компании. И так уж сложилось, что он узнал мой маленький секрет. И неудивительно, ведь мы с ним очень похожи.
— Он тоже дракон? — моргнула непонятливо.
— Маг. Такой же чужой в этом мире, как и я. Вот только цели мы преследовали разные. Моя история очень заинтересовала Тони, и он вызвался помочь мне, — дракон запнулся. Но я не решалась ничего сказать. — Так, казалось… Так хотелось думать… За что и поплатился. Маг жил в вашем мире меньше моего, но сумел многого достичь, поэму я доверился ему. Но хуже всего то, что я поставил тебя под удар. Сможешь ли ты простить меня?
Я увидела глаза, полные раскаяния, но не спешила отвечать. Вместо этого, задала давно волнующий вопрос:
— Это ведь не вся правда? Ты знал, что на острове полиция готовит операцию.
— Да, — ответил сухо. — Не мог позволить Тони и дальше творить тот кошмар. Прикидываясь слабым, я выигрывал время и усыплял его бдительность.
— А заодно и меня водил за нос, не выпуская раньше времени из логова, — закончила за него.
На несколько секунд в палате воцарилось молчание и только приборы продолжали пищать.
— Прости, — Лю раскаивался, но ни о чем не жалел. — Но я не мог отпустить тебя. Я…
Люциан опять затих. Мне стало неловко от этого разговора.
«Он мне вообще кто? Зачем я мучаю его… хотя, сам виноват. Затеял правду рассказать. Теперь оба страдаем».
— Всё в порядке, — я криво улыбнулась.
За дверью послышались разговоры. В палату зашел врач и медицинский персонал.
— Что вы тут делаете? — засуетился пожилой мужчина. А я опустила плечи и мечтала стать невидимой.
— Это я ее сюда привезла, — вмешалась Софи. — Не ругайтесь, Сергей Анатольевич, девочка мужа хотела проведать. Хоть глазком увидеть.
— Закончила? — спросил ехидно. — Тогда уходите обе. Мне пациента осмотреть надо.
— Ряна, не волнуйся. Всё будет хорошо, — до меня долетели последние слова Лю. — Позже еще поговорим.
— Но как же следователь?! — выкрикнула чуть не плача. Софи уже начала увозить коляску. — Меня обвиняют в смерти Тони.
— Уведите ее сейчас же, — врач, явно рассерженный, зыркнул на меня как на врага.
Медсестра поспешила выполнить его поручение. Мы опять оказались в однообразном коридоре.
— Не обижайся на него, — подала голос Софи. — Он просто выполняет свою работу.
— Да, я понимаю, — отозвалась рассеянно.
Мои мысли занимал не врач, а рассказ Люциана. Я и подумать не могла, что он окажется настолько смышленым.
Мир опять переворачивался с ног на голову.
В палату мы прибыли молча. Софи помогла мне устроиться на кровати. Но я не спешила ее отпускать. Схватив за край белого халата, спросила:
— Отвезешь меня завтра к нему?
— У меня выходной, — вздохнула медсестра. — Семейные проблемы. Надо с внучкой посидеть.
— Тогда как только выйдешь на работу? — хотелось, конечно, поскорее, но вряд ли кто-то еще пойдет на подобное.
— Хорошо, — сказала Софи. У меня камень с души упал.
Поздней ночью мое одиночество закончилось. Будто медперсонал резко вспомнил, что шестиместная палата практически пустует и подселили двух пациенток. Первая без умолку разговаривала по телефону и шуршала пакетами. Затем, причмокивая что-то уминала с аппетитом.
Мой желудок вспомнил, что давненько вкусной еды в него не поступало и завыл. Как одинокий кит в океане. Благо, что кроме меня, больше никто не услышал его сольную партию.
Запахло варёными яйцами и колбасой. Сразу показалось, что я еду в плацкартном вагоне на море.
«Брр. Нет уж. Хватит с меня курортов на всю жизнь. Полные штаны впечатлений и простреленное бедро».
Я честно пыталась уснуть. Но из головы все не выходил разговор с Люцианом. К тому же, запах еды усиливался.
— Вы с ума сошли? — нас все же навестила дежурная медсестра. От увиденного она явно разозлилась. — Перестаньте есть. Сказано же, не брать еду из дома. Здесь вас будут кормить согласно оплаченным дням пребывания. В конце концов, на первом этаже есть фудкорт. Сходите туда с утра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Но там не фруфна готовят, — прошамкала соседка.
— Правила есть правила. Они для всех одни, — не сдавалась медсестра.
Я слушала их, не открывая глаз. До меня доносились звуки возни и едва различимые ругательства. А потом все стихло.
Утром, просто завтрака, меня ждало новое потрясение. Размазывая несуществующие слезы и причитая на все лады, в палату зашла моя мама. За то время, что мы не виделись, она заметно постарела и немного похудела.
— Ох, доченька-а-а, куда же ты запропастилась? — голосила она, подойдя к моей кровати. Я отвернулась к окну. — В квартире все в крови. Соседи без умолку звонили мне и просили прийти. А я ведь работаю. Не сразу получилось освободиться.
«Лучше бы ты так и сидела на своей любимой работе», — сказать эти слова вслух, не отважилась.
— Я все больницы, все морги обзвонила, — продолжила мама, не дождавшись моей реакции. — Все слезы выплакала, все нервы вымотала.
— Хватит, — попросила, медленно повернувшись к ней. — Незачем устраивать представление.
Мои соседки с удовольствием смотрели на семейную сцену. От этого становилось неловко и стыдно.
— Доченька, расскажи, что случилось, — попросила родительница, взяв меня за руку. Я хотела отдернуть её, но прикусив губу, приготовила моток терпения.
— Я ничего не понимаю, — ответила, изображая растерянность в голосе. Чувствую, что такими темпами научусь быть изворотливой как гадюка. Ни дня без новых навыков.
— Бедняжечка, — сочувственно хмыкнула мама. Я начала часто моргать, чтобы ненароком не скривиться, выдавая истинные эмоции. — Подожди, поговорю с врачом, может, как-то восстановим твою память.
— Не надо, мам…
— Как это не надо? Мама лучше знает что тебе нужно, а что нет, — завела она старую шарманку. По моему телу прошла дрожь.
— Делай что хочешь, — выдернув руку, накрылась одеялом по шею.
Та, недовольная ответом, закатила глаза. В отличии от меня, она не стеснялась показывать всю гамму своих эмоций.
— Я обязательно с ним поговорю, — резко развернувшись, она вышла из палаты.
Вот так просто. Пришла не поздоровавшись и ушла, не попрощавшись. Даже завалявшихся апельсинов не принесла.
— Зря ты так с мамой, — донесся знакомый голос из кровати напротив. Именно эта девушка вчера ночью набивала пузо. Упитанная, с круглыми щеками и черными засаленными волосами.
— Не ваше дело, — отмахнулась я, искренне не желая продолжать с ней разговор.
— А моей уже в живых нет, — не унималась прожорливая соседка.
Вторая тихонечко лежала через кровать от нее. Я могла видеть только белесую макушку. Повернувшись на бок, она укрылась одеялом так, что разглядеть спит она или нет, оказалось невозможно.
Я промолчала, чтобы не спровоцировать собеседницу на непрошенное откровение. Благо, что она не стала продолжать и в палате воцарилась тишина.
В обед к нам пришел врач. Сначала он побеседовал и осмотрел соседок, а затем, подошел ко мне.
— Что ж, Зоряна Валерьевна, мне сегодня удалось поговорить с вашей мамой, — начал он, добродушно улыбаясь. — Через час вас примет психотерапевт. Дело срочное, поэтому я попросил его прийти именно сегодня.
— Со мной все в порядке, — сказала насторожено.
— Да, конечно, — согласился врач. — Но как там говориться? Лучше перебдеть… Понимаете о чем я?
— Да, — ответила, на пару секунд прикрыв глаза. От происходящей суеты, вокруг моей персоны, разболелась голова. Казалось, что меня загнали в угол.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ваши провалы в памяти и истерики… — он что-то продолжал выговаривать, но я уже не слушала. Кивала машинально, и всё. Вскоре он отцепился от меня и вышел.
Соседки никак не прокомментировали увиденное. И к лучшему.