Читать интересную книгу Убийство часового (дневник гражданина) - Эдуард Лимонов

Безудержная агрессивность так же глупа, как трусость. Если ты можешь избежать конфликта с кретином, избеги его. Если тебя лишь толкнули, иди себе, выругавшись. Но если ты понимаешь, что конфликт неизбежен, бросайся первым и без предупреждения.

Хорошо подготовленному к ситуации типу грозит куда меньше опасностей. Подготовленному не только физически (это само собой разумеется; не менее часа следует посвящать ежедневно физическим упражнениям, а лучше два часа), но и имажинативно. То есть ты должен натренировать свое воображение до такой степени, чтобы у тебя была сотня готовых сценариев. Не пей, алкоголь ослабляет и делает беззащитным. Освой для себя смерть, привыкни к ее существованию за твоим плечом, будь готов к свиданию с ней в любое время. Все это для того, чтобы не бояться ее в конфликте».

Желтую страничку с таким текстом я нашел недавно среди своих нью-йоркских бумаг. Текст этот составил я для себя летом 1976 года. Названия у текста нет, лишь на полях приписано крупно карандашом: ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ (как выжить).

Время было для меня суровое. На втором году жизни в США я потерял смысл жизни, жену, работу и едва существовал на мизерное пособие. Потеря работы отбросила меня на социальное дно, к деклассированным и вынужденно жестоким людям. Жизнь социального дна всегда чрезвычайно жестока. Низшие слои общества ведь защищены только кожей. Отсюда такая отчаянная, оголенная нечеловечность «Правил поведения». Отсюда злобное мужество себя защитить.

Злобное оно, конечно, обусловлена злоба обстоятельствами, но и героическое тоже. Вот как я думаю. Это героическое отношение к жизни. В тех же обстоятельствах я мог лечь лицом к стене и погрузиться в депрессию или, выпивая каждый день по галлоновой бутыли дешевого калифорнийского шабли, сделаться овощью. Или в ужасе от жизни покончить с собой каким-нибудь жалким способом: утопиться в вонючих водах Ист-ривер или Хадсон-ривер, выброситься со смотровой площадки небоскреба, броситься под проржавевший корпус поезда сабвея. Или, что еще хуже, смириться и остаться человеком дна, тенью в стране теней.

Выжив, став писателем, доучив английский, выучив французский, прочитав тысячи умных книг, я обнаружил, что у немудреных, но агрессивных «Правил поведения», составленных мной для себя, есть великие и славные собратья. Так как Восток честнее Запада, то большая часть циничных и резких, как бритвенный удар, мудростей родилась на Востоке.

«В ссорах атакуйте, как стервятники; атакуйте, бросайтесь, как изголодавшиеся ястребы на добычу; …ясным днем оставайтесь настороженными, как закоренелый волк; темной ночью будьте осторожны, как черный ворон…»

— таков совет сурового Чингисхана своим монголам. Йоши Ямамото, японский самурай и монах (1659–1719), пишет в книге «Хагакуре», излагая свою философию действия:

«Невозможно совершить героические подвиги в нормальном состоянии рассудка. Нужно сделаться фанатиком и выработать манию к смерти».

На головных повязках пилотов-камикадзе было начертано изречение из «Хагакуре»: «Путь самурая есть смерть». Не следует понимать его как призыв к самоубийству или как анормальную любовь к смерти. Йоши Ямамото, философ действия, провозглашает героическое отношение к жизни, речь идет о том, чтобы полностью подчинить себя себе, сделать себя сверхчеловечески храбрым. Для этого он советует банализировать смерть, приучить себя к ней.

«Для того чтобы быть превосходным самураем, необходимо приготавливать себя к смерти утром и вечером изо дня в день. Если изо дня в день самурай репетирует смерть мысленно, когда время придет, он будет способен умереть спокойно».

Основная заповедь «Хагакуре», философии храбрости, чести и достоинства (именно из нее взят девиз пилотов-камикадзе), звучит так:

«Я открыл, что Путь Самурая есть смерть. В пятьдесят на пятьдесят жизнь или смерть кризисе просто пореши на том, что выбирай немедленную смерть. Ничего в этом сложного нет. Всего лишь собраться и проследовать. Некоторые говорят, что умереть без того, чтобы выполнить свою миссию, есть умереть напрасно, но это — расчетливая имитация самурайской этики наглыми торговцами из Осаки. Совершить верный выбор в ситуации пятьдесят на пятьдесят практически невозможно. Мы все предпочтем жить. И таким образом, совершенно натурально в такой ситуации, что всегда находится извинение для того, чтобы жить дальше. Но тот, кто выбирает жить дальше, потерпев неудачу в своей миссии, будет презираем как трус и ничтожество. Это рискованная роль. Если умираешь, провалившись в своей миссии, — это смерть фанатика, напрасная смерть. Однако нет, она не позорна. Такая смерть и есть именно Путь Самурая».

Под этим трагическим и трезвым кредо подписались бы герои — защитники Брестской крепости, герои Сталинграда. (Невзирая на то что японцы были нашими противниками в нескольких войнах.) Подписался бы под ним и маршал Ахромеев. Часовой, не сумевший защитить Родину, он предпочел смерть.

Самурайская этика, этика Брестской крепости, Сталинграда, атака маршала Ахромеева есть героическое отношение к жизни. В сытых, богатых странах Запада героическое отношение к жизни — явление все более и более редкое. Французский генерал Пьер Галлуа в интервью, данном журналу «Кризис» (1992, № 10/11), говорит об «упадке идеи жертвенности».

«Идея, что для защиты правого дела или просто для того, чтобы защитить самого себя, стоит рискнуть значительными потерями, кажется, принадлежит прошлому… В побочных конфликтах, не угрожающих впрямую существованию западных демократий, политики должны принимать в расчет реакции населений, которые не принимают более риска подвергнуться потерям человеческих жизней, превышающим очень низкий уровень». «В 1983 году достаточно было 58 убитых (французских солдат в Ливане. — Э.Л.) одним ударом, чтобы мы собрали багаж… Страх войны есть прежде всего феномен, характерный для богатых стран, где каждый привык преследовать свой наилучший интерес и в самый короткий срок».

Номер «Советской России» за 23 мая тревожен.

«В районе Дубоссар продолжаются ожесточенные перестрелки между подразделениями полиции Молдовы и гвардейцами Приднестровья. Разрушаются дома, гибнут люди».

На той же странице газеты:

«Североосетинская ССР и южная Осетия — в трауре… в связи с трагическими событиями у села Кехви, где были расстреляны грузинскими боевиками 36 мирных жителей».

Ясно, что рассеченная на части, истекающая кровью Россия не может позволить себе упадка идеи жертвенности. Правила Поведения (как выжить) для патриота России, для националиста должны начинаться сегодня фразой: «Путь Российского Националиста есть Смерть»… Только с таким камикадзе-девизом мы победим. Если мы, россияне, хотим выжить как Великая Нация и сохранить Великую Державу, мы обязаны сделать своим героическое отношение к жизни.

…И то, что было нами завоевано, мы никогда врагу не отдадим…

В Одессе праздная жара, время отпусков и каникул. Трамваи, идущие к морю, на пляжи, обвешаны гроздьями людей, и даже на «колбасе» примостились два пацана. Война меж тем всего лишь в 115 километрах. Мы с военкором «Дня» капитаном Шурыгиным едем в войну. С вокзала звоним в Тирасполь. За нами высылают автомобиль.

Граница Украины с Приднестровской молдавской республикой. Нашу машину останавливают. Неуместно, похабно старательный таможенник роется в моей сумке, в белье. Наслаждается своей новой «жовто-бла-китной» властью. При виде футляра с очками глаза его вспыхивают надеждой. «Что это у вас?» Вынимаю, показываю. «Очки». Глаза потухают. Он что, надеялся обнаружить мини-пистолет? Похабно-старательный таможенник символизирует новорожденное без мук государство Украину: придирчиво злобное, с комплексом неполноценности ко всему русскому. Через мост, на другом берегу речки Кучурган — наша приднестровская земля. Ребята, приднестровские гвардейцы в десантной форме, не требуют даже предъявить документы. Улыбаются: «Проезжайте. Добро пожаловать!»

Первая свободная территория России — Приднестровская республика гостеприимна.

Столица ПМР, Тирасполь, — прифронтовой город. Бендеры всего в 15 километрах. Тирасполь — богатый город, чистый, красивый. Улицы широкие. Прямо на улицах — фруктовые деревья: вишни и абрикосы. Бросается в глаза обилие солдат и… девушки. В Тирасполе необыкновенно красивые, высокие, стройные девушки. Военкор Шурыгин, подкручивая блондинистые усики, объясняет мне, что «нога и стать» у девушек от казацкой русской крови, «грудь» украинская, а «миловидные личика» от молдаван и цыган унаследованы.

В пресс-центре в Доме Советов на улице 25 Октября (перед домом стоят памятник Ленину и БТР) нам с капитаном выдают охранные грамоты. В шапке официальной бумаги надпись на трех государственных языках ПМР: молдавском, украинском и русском. Елена Николаевна Ефимова, энергичная, красивая, умная, — пресс-секретарь президента Смирнова втолковывает нам, что конфликт между ПМР и Молдовой не этнический, но политическое противостояние: что выше — право нации (позиция Молдовы) или Права Человека (их приоритет отстаивает ПМР)? Вкратце история образования ПМР («Мы, как Чили, вы видите», — улыбаясь, показывает Елена Николаевна на карте узкую территорию вдоль Днестра — свою страну), рассказывает она, такова.