Читать интересную книгу Воспоминания биржевого спекулянта - Эдвин Лефевр

Я много слышал о группе инвесторов, владеющих акциями компании «Ридинг». Во-первых, как мне рассказывали, они владели множеством дешевых акций, так что в среднем уровень их цен был ниже рыночного. К тому же главные фигуры этой группы были связаны дружественными отношениями с банками, у которых брали деньги для поддержки компании. Пока цена стояла твердо, банкиры были надежными и верными друзьями. Бумажная прибыль одного из членов группы составляла около трех миллионов. Так что небольшое падение котировок не могло принести никаких неприятностей. Неудивительно, что все усилия медведей не могли даже пошатнуть эти акции. Каждый раз, когда спекулянты видели котировку этих акций, они начинали облизываться и для проверки ставили одну-две тысячи акций на продажу. Ни одной акции продать не удавалось, приходилось покрывать сделку и искать легких денег в другом месте. Я же всякий раз, как видел их котировку, продавал еще немного – просто чтобы доказать себе, что я верен новым принципам торговли и не ставлю только на фаворитов.

В прежние времена устойчивость акций «Ридинг» могла бы меня одурачить. Лента продолжала утверждать: «Оставь их в покое!» Но мой разум твердил иное. Я предвидел общий обвал котировок, и не могло быть никаких исключений, какая бы группа за этим ни стояла.

Я всегда играл в одиночку. Так я начал еще в игорных домах, так и продолжал потом. Так работает мой ум. Я должен следовать собственному пониманию, только и всего. Но должен сказать, что, когда рынок двинулся так, как я предвидел, я впервые в жизни почувствовал, что у меня есть союзники, причем самые сильные и надежные, какие только бывают, – базовые условия рынка. И они помогали мне изо всей мочи. Порой они, пожалуй, слегка медлили с подачей резервов, но, пока я не терял терпения, они были совершенно надежны. Мою силу составляли не умение понимать ленту и не интуиция. На меня работала неопровержимая логика событий.

Главное было правильно видеть ситуацию, отдавать себе в этом отчет и действовать соответственно. Общие условия, мои истинные союзники, говорили: «Все вниз!» – а «Ридинг» пренебрегала командой. Это было оскорбительно! Меня начала раздражать неколебимость этих акций, которые стояли как при полном штиле. При движении вниз они должны были принести самую большую прибыль, потому что они еще и не начинали падать, а группа поддержки владела множеством акций, и они не смогут их удержать, когда нехватка денег еще усилится. В один прекрасный день дружественно расположенные банкиры поведут себя не лучше, чем совершенно бездушная и враждебная публика. Акции должны рухнуть вместе со всеми. Если этого не случится, значит, моя теория неверна, значит, факты были неверны, значит, логика была неверна!

Я решил, что цена держится из-за того, что публика с Уолл-стрит боится их продавать. Однажды я дал двум разным брокерам приказ одновременно продать по четыре тысячи этих акций.

Стоило бы посмотреть на эти защищенные групповой поддержкой акции, которые и тронуть считалось чистым самоубийством; когда по ним ударили два конкурирующих приказа на продажу, они просто рухнули вниз головой. Я продал еще несколько тысяч. Я начал продавать при цене 111. За несколько минут она упала до 92.

После этого началось дивное время, и в феврале 1907 года я вышел из игры. Привилегированные акции Великой Северной упали на шестьдесят или семьдесят пунктов, да и все другие акции упали пропорционально. Я хорошо заработал, а вышел из игры потому, что посчитал – крах завершен. Я ожидал, что начнется умеренный подъем, но у меня не было энергии, чтобы начать игру на повышение. Я не собирался целиком отказываться от моей позиции. Рынок еще какое-то время будет непригоден для моей игры. Первые десять тысяч долларов, которые я сделал в игорных домах, я потерял потому, что торговал каждый день, не обращая внимания на условия рынка. Таких ошибок я дважды не повторяю. К тому же не стоит забывать, что буквально накануне я потерпел крушение, потому что слишком рано разглядел признаки падения рынка и начал продавать слишком рано. Теперь я изымал прибыль из игры, чтобы не рисковать собственной правотой. Я не хотел, чтобы очередной взлет котировок опять все у меня отобрал. Я решил, что хватит проявлять стойкость, и поехал во Флориду. Я люблю ловить рыбу, и я нуждался в отдыхе. Флорида была прекрасным местом для того и другого. К тому же Палм-Бич имел прямую телеграфную связь с Уолл-стрит.

Глава 9

Я курсировал вдоль берега Флориды. Рыбалка была превосходной. Акций у меня не было. На душе было легко. Я наслаждался жизнью. Однажды, когда я был далеко от Палм-Бич, меня разыскали приятели, передвигавшиеся в моторной лодке. У одного из них была с собой газета. Я уже несколько дней не видал никаких газет и охотно обходился бы без них и дальше меня не интересовали газетные новости. Но я бросил взгляд на ту, которую приятель передал мне на яхту, и увидел, что на рынке сильный подъем – на десять пунктов и выше.

Я сказал друзьям, что отправлюсь с ними на берег. Небольшие оживления были естественным делом. Но рынок медведей еще не исчерпал себя, а здесь Уолл-стрит, или глупая публика, или уцелевшие и отчаявшиеся быки пытаются пренебречь условиями рынка денег и загоняют цены на неразумную высоту. Для меня это было слишком. Мне просто нужно было взглянуть на рынок. Я не представлял себе, что могу сделать. Но я ощущал жгучую потребность бросить взгляд на котировочную доску.

У моих брокеров, братьев Хардинг, было отделение на Палм-Бич. Придя туда, я обнаружил массу знакомых. Большей частью они были настроены по-бычьи – на повышение. Это были люди того склада, которые реагируют только на ленту и любят действовать быстро. Такие даже не пытаются заглядывать далеко вперед, потому что при их стиле игры это ни к чему. Я уже рассказывал, как прослыл среди нью-йоркских брокеров Юным Хватом. Люди, естественно, склонны преувеличивать выигрыши и масштабы торговли других. Здесь все были наслышаны, что я в Нью-Йорке играл на понижение и сделал грандиозную прибыль, и теперь они ожидали, что я опять влезу в игру на понижение. Сами-то они полагали, что подъем котировок пойдет еще намного дальше, но при этом считали, что мой долг его остановить.

Я приехал во Флориду удить рыбу. Я пережил очень напряженный период и теперь нуждался в отдыхе. Но когда я увидел, насколько далеко зашел рост котировок, желание отдыхать с меня как ветром сдуло. Возвращаясь на берег, я даже не знал, что буду там делать. Но тут я понял, что должен продавать акции. Я правильно понимал ситуацию и должен был доказать свою правоту единственно возможным для меня способом – деньгами. Сбивать все котировки, продавать – вот был уместный, ответственный, прибыльный и даже патриотический способ поведения.

Первое, что я увидел на котировочной доске – акции «Анаконды» готовились пересечь уровень 300. Они двигались вверх рывками, и за этим явно стояла агрессивная группа быков. У меня есть давняя теория, что, когда курс впервые пересекает границу в 100, 200 или 300, цена на этом не останавливается, а продолжает расти, так что, если купить акции в этот момент, можно почти наверняка выиграть. Робкие игроки не рискуют покупать акций, добравшиеся до рекордных высот. Но мой опыт подсказывал иное.

Акции «Анаконды» были четвертными, то есть с номиналом только 25 долларов. Четыре сотни ее акций были равны по цене сотне любых других, которые эмитировались с номиналом 100 долларов. Я прикинул, что, пробив потолок в 300 долларов, они будут расти и дальше и, может быть, даже коснутся уровня 340.

Настроение у меня было медвежье, но при этом я умел читать ленту. Я знал, что, если акции «Анаконды» будут вести себя в соответствии с моими выкладками, они будут двигаться очень быстро. Мне нравится все, что движется быстро. Я научился терпению и выдержке, но по душе мне быстрота, а акции «Анаконды» явно не были вялыми. Когда они перешли границу 300, я купил их прежде всего потому, что, как всегда, хотел удостовериться в собственной правоте.

Немедленно вслед за этим лента сообщила, что покупка идет активнее, чем продажа, а значит, и общий рост котировок может еще продолжиться. Значит, есть смысл выждать, прежде чем переходить к игре на понижение. Я вполне мог назначить себе жалованье на время ожидания. Дополнением к нему были бы легкие тридцать пунктов на росте «Анаконды». Подумать только – медвежье настроение по отношению к рынку в целом и бычье – в отношении к «Анаконде»! Я купил тридцать две тысячи акций «Анаконды», то есть восемь тысяч полных акций. Это была дивная маленькая авантюра, но я был уверен в расчетах, а прибыль увеличит маржу для последующих операций в медвежьем духе.

На следующий день где-то на севере разразилась буря или что-то в этом роде, и телеграф не работал. Я околачивался в конторе Хардингов в ожидании новостей. Публика сплетничала и обсуждала все подряд, как это всегда делает толпа биржевиков, не занятых торговлей. Затем пришло сообщение о котировке – единственное за весь день: «Анаконда», 292.