Читать интересную книгу Исторические записки. Том 1 - Сыма Цянь

В целом 6 гл. “Исторических записок”, несомненно, может служить надежным источником по истории этого интересного периода в жизни китайского народа.

Времени между восстанием против циньской династии и первыми годами власти новой династии Хань (209–195 гг. до н. э.) посвящены 7 и 8главы Бэнь цзи, которые целесообразно рассмотреть совокупно. Седьмая глава — “Основные записи [о деяниях] Сян Юя” повествует о жизни человека, официально не признанного правителем Китая, хотя и сыгравшего большую роль в истории страны. Включение в “Исторические записки” биографии Сян Юя причислялось средневековой историографией Китая к “ошибкам” Сыма Цяня. Так подходил к этому ханьский историк Бань Гу, поместивший биографию Сян Юя в раздел Ле чжуань. Позднее танский историограф Лю Чжи-цзи писал по этому поводу: “Коль-скоро [Сян] Юй узурпировал титул императора, фактически его можно сравнить с разбойником, а был он лишь гегемоном из Западного Чу. Гегемон же — это чжухоу тех времен и помещение [описания деяний] простого чжухоу в ”Основные записи” означает не что иное, как только погоню за дутой славой и попирание действительности, и это совершенно неверно” [77]. Между тем “Основные записи”, как мы уже отмечали, не записи об императорах в узком смысле слова, а “Записи об основном”, и поэтому Сыма Цянь лишь признавал историческую роль Сян Юя в разгроме империи Цинь и его фактическую власть над значительной частью страны в 206–202 гг. Такое построение позволяло сохранить непрерывность анналов. Наконец, китайский историк использовал [120] рассказ о судьбе Сян Юя для политических уроков будущим правителям.

В 7 и 8 гл. описан более короткий, чем в предыдущих главах, но весьма насыщенный событиями период, когда шла борьба за главенство между двумя основными враждующими лагерями — Сян Юя и Лю Бана. Эта борьба развертывалась в условиях краха империи Цинь и поднявшейся по стране волны народных восстаний.

В 7 гл. детально показаны процесс постепенного возвышения Сян Юя, его заслуги в разгроме циньского воинства, короткий период его гегемонии и кровопролитная война Сян Юя и его сторонников с группировкой Лю Бана, закончившаяся гибелью первого в 202 г. Глава интересна не только описанием сложной междоусобной войны, но и колоритным, полнокровным образом Сян Юя, созданным Сыма Цянем. Сян Юй хитер и жесток. Свою карьеру он начинает с убийства правителя области Туна, с резни в Чэнъяне, убийства Сун И. По его совету были истреблены 200 тыс. сдавшихся в плен циньских солдат. С его именем связаны резня в Сяньяне, разрушения и убийства в княжестве Ци, убийство 100 тысяч солдат у Пынчэна в 205 г. до н. э. Военачальники говорили о нем: “Сян Юя как человека отличают быстрота, дерзость, хитрость и жестокость. В свое время Сян Юй напал на Сянчэн, и там никого в живых не осталось, он всех казнил. Где бы он ни проходил, все разрушается и уничтожается…”. Продолжая ту же мысль, Сыма Цянь в эпилоге говорит: “Действуя как гегемон, [Сян Юй] хотел одной лишь силой и военными походами управлять Поднебесной” [78].

В то же время в главе неоднократно подчеркивается личная храбрость Сян Юя, его военный талант, умение найти подход к солдатам, даже его простодушие и недальновидность в определенных ситуациях. Окруженный врагами, он не печалится о собственной гибели, а раздумывает о причине своих неудач, приписывая все Небу. Устами Лю Бана в обвинительной речи о десяти преступлениях Сян Юя передано [121] негодование конфуцианцев поведением последнего, особенно убийством чуского правителя И-ди. Таким образом, описание деяний Сян Юя использовано и для морализирования в связи с его судьбой [79].

Восьмая глава посвящена сопернику Сян Юя — Лю Бану, ставшему первым императором новой династии Хань. Хотя начало главы заполнено разного рода мистикой, в дальнейшем перед читателем встает достаточно реальный облик Лю Бана. Сыма Цянь отнюдь не идеализирует основателя династии, при которой он создавал Ши цзи. Давая в целом канонически положительный образ Лю Бана, отмечая его великодушие и любовь к людям, историк сопровождает это показом совсем иных его качеств: высокомерия, наглости, склонности к пьянству. В то же время Лю Бан, по свидетельству Сыма Цяня, ведет достаточно осторожную политику по отношению к народу, советуется со старейшинами, отменяет суровые циньские законы и тем самым постепенно обеспечивает себе победу. Сыма Цянь в этой главе показывает, с каким серьезным сопротивлением столкнулось восстановление единой централизованной власти. Первые годы царствования Гао-цзу — это целая цепь подавленных восстаний (Хуань Вэя, Цзан Ту, Ли Цзи, Синя, Чэнь Си и др.). Материал 8 гл. дает общее представление о процессе создания империи Хань на рубеже III–II вв. до н. э. Большой смысл вложен историком в эпилог 8 гл., в котором излагается целая концепция основ управления государством.

В эпилоге говорится: “Правление дома Ся отличалось прямодушием — чжун. Но недостатком такого прямодушия было то, что простые люди оставались неотесанными — е, и поэтому иньцы, восприняв правление [от Ся], прибегли к почтительности — цзин. Но недостатком такой почтительности [122] было то, что простые люди стали суеверными — гуй, поэтому чжоусцы, восприняв правление [от иньцев], прибегли к внешней изысканности- вэнь. Но недостатком внешней изысканности было то, что простые люди стали неискренними — сы, поэтому избавиться от такой неискренности можно, только [вернувшись] к прямодушию.

Таким образом, путь [управления] трех ванов [древности] подобен движению по кругу, закончившись, он начинается вновь…” [80]. В этом примечательном заключении Сыма Цянь изложил свою концепцию исторического кругооборота, назвал главные движущие силы меняющихся обществ и связал их с прошедшими в истории Китая эпохами: Ся, Инь, Чжоу, Цинь, Хань. Как показал в своей работе “Полибий и Сыма Цянь” Н. И. Конрад, концепция этих двух историков есть “философия истории, раскрытая через философию власти” [81].

Главы 9 -12 Бэнь цзи содержат записи о последовавших за Гао-цзу императоров Хань, правивших на протяжении всего II в. до н. э.: Хуй-ди и Люй-хоу (195–180), Вэнь-ди (179–157), Цзин-ди (156–141) и У-ди (с 140 г.). Это было время, хорошо знакомое отцу и сыну Сыма и частично связанное с их жизнью и работой при ханьском дворе. Поскольку о династии Хань и всем этом периоде имеются многочисленные источники, в частности главы Хань шу (основанные на Ши цзи и дополненные значительным материалом), анализ историографической ценности соответствующих глав “Основных записей” упрощается.

Девятая глава — “Основные записи [о деяниях] императрицы Люй” — знакомит читателя с правлением первой в истории Китая женщины-императрицы. Хотя формально власть принадлежала сыну Гао-цзу Хуй-ди, а после него еще двум наследникам, по существу делами государства ведала императрица, сильная и властная женщина из рода Люй, и ее родичи, поставленные на главные посты. Включение в Ши цзи главы о правлении вдовствующей императрицы, официально не занимавшей трон, также рассматривалось ортодоксальной [123] китайской историографией как нарушение определенных принципов. Бань Гу в Хань шу, уступая, по-видимому, критике, несколько погрешил перед истиной и создал две главы, посвященные правлению Хуй-ди (фактически не управлявшего) и Люй-тайхоу. Сыма Цянь в этом случае стоял на более реалистических позициях.

По содержанию 9 гл. не очень богата, заполнена описанием дворцовых назначений, перемещений, борьбы за власть разных кланов, однако в своем послесловии Сыма Цянь дает высокую оценку политического и экономического положения Китая в годы правления императрицы Люй, подчеркивает облегчение тягот народа, спокойствие в стране. Отсюда можно заключить, что основное направление политики Гао-цзу еще сохранялось, хотя в правящей среде происходили постоянные распри.

Десятая глава — “Основные записи [о деяниях] императора Сяо-вэня” — отличается от предыдущей большей насыщенностью фактическим материалом. Именно в этот период Центральный Китай становится объектом нападения кочевых народов- сюнну. Их нападения отмечены в 177, 166 и 159 гг. Ханьский двор усиливал оборону и одновременно вел мирные переговоры. Большое место в главе занимают общие сентенции об управлении, о земледелии, о жизни и смерти и др. Образ Вэнь-ди в главе и описание его правления даны в идеализированном плане, перечисление его добродетелей призвано показать, что в это время наступил как бы период, образцового правления, соответствующий тому, о котором говорил Конфуций.

В послесловии прямо указано, что “Конфуций говорил, что необходимо целое поколение, прежде чем наступит человеколюбивое правление…”. Глава призвана убедить в том, что Вэнь-ди создал такое правление. В эдикте его преемника говорилось: “[В годы, когда] император Сяо-вэнь-ди правил Поднебесной, он открыл заставы и мосты, и далекие земли стали как близкие. Он отменил наказания за злословие и наговоры, отказался от тяжелых телесных наказаний, награждал и одаривал старших и старых, заботился о сирых и [124] одиноких, чтобы тем самым воспитать всех живущих на земле. [Император] старался обуздать свои пристрастия и желания, не принимал подношений, не гнался за личной выгодой. [Он] не превращал в рабов семьи преступников, не казнил невиновных, отменил наказание кастрацией…” [82]. Ясно, что 10 гл. Бэнь цзи, если не выражать сомнений в ее принадлежности кисти Сыма Цяня, следует рассматривать как апологетику конфуцианской доктрины в вопросах управления обществом. Глава в какой-то степени опровергает, как и многие другие главы, тезис некоторых ученых о приверженности историка только даоским взглядам.