Читать интересную книгу Богословие иудеохристианства. Главы из книги - Жан Даниэлу

СТАРИЦА

У Ерма мы находим первое богословское направление, связанное, как мы увидим, с иудейскими апокалиптическими течениями Палестины. Следует отметить, что для Ерма Бог сотворил все сущее "ради Церкви" (Вид. I,1,6), что является доказательством предсуществования Церкви в Божественном замысле. Кроме того, одной из наиболее близких иудейскому апокалипсису тем выступает тема сотворения мира ради Израиля. В IV Ездры Бог говорит: "Я сотворил мир, чтобы существовал Израиль". (III, 3, II) Уже здесь мы можем выделить некоторые характерные черты. Церковь - это цель творения, которой подчинено все сущее, то есть Церковь предсуществовала в Божественной мысли. Эту идею мы находим и у Апостола Павла: "Тайна, с самого начала скрытая в Боге-Творце", раскрылась в создании Церкви (Eф.,3,9-10). Св. Игнатий Антиохийский говорит о Церкви, как "еще до начала веков (aiwnwn) предназначенной существовать во все времена" (Eф., I, I) [1].

Таким образом, Церковь связана с темой творения. Церковь, сотворенная прежде всего сущего, рассматривается у Ерма с разных точек зрения. Первая говорит о Церкви как "старице". Вначале эта женщина появляется не узнанной (Вид.I, 2, 2; II, 4, I), и только ангел открывает её: "Кто, ты думаешь, та старица?". "Cивилла", - ответил я. "Ошибаешься, - говорит он, - это не она". "Кто же она?". И он сказал мне: "Она есть Церковь Божия". "Почему же она стара?", - спросил я его (ангела). "Потому, что она была сотворена прежде всего, сказал он, потому и стара; и для нее был создан мир" (Вид., II, 4, 1). Легко заметить связь этого фрагмента с изученными ранее, причем связь эта подчеркнута последней фразой.

Образ, в котором появляется Церковь, во многом уточняет мысль: раз Церковь появляется в виде старицы, значит, она была создана первой (prwth ektisqh). На первый взгляд кажется, что утверждается предсуществование Церкви не в Божием замысле, а в реальности, то есть ее реальное сотворение прежде всего сущего. В самом деле выражение "первозданные" применяется Ермой к шести архангелам (Вид., III, 4,I; Под., V, 5, 3). Но подобное разграничение реального и идеального не свойственно семитскому реализму. Как и в случае Сына Человеческого, речь идет об эсхатологической реальности, которая с самого начала присутствует в замысле Божьем [2]. Также следует отметить, что Ерма понимает Церковь и Ангелов как способы откровения Духа (Под., IX, I, 1-3). Ранее мы уже отмечали связь между Церковью и темой Творения. Литературная среда всех этих выражений та же самая, в которой создан рассказ о Творении.

К образу старицы добавляется другой - образ здания. Старица показывает Ерма огромную строящуюся башню. Ерма спрашивает о том, что она значит. Старица отвечает: "Строящаяся башня - это я, Церковь, предстоящая перед тобой и являвшаяся тебе ранее. Башня строится на воде, потому что ваша жизнь была и будет спасена водой. Башня основана (teqemeliwtai) словом (rhma) Всемогущего и Великого Имени и держится невидимой силой (dunamiV aoratoV) Господа... Шесть же молодых людей, строящих башню, - шесть святых первозданных ангелов Божьих, которым Бог вверил Свое творение" (Вид, III, 3, 3-4, I).

Контекст остается все тот же - тема творения. Кроме того, мы находим шесть ангелов, управляющих башней. Но намного более важным является тот факт, что Башня основана на Слове и построена на воде. Когда Ерма просит объяснений, женщина отвечает, что уже дала их ранее. Это отсылает нас к I Видению, где мы читаем: "Бог воинств, невидимой силой (dunamiV aoratoV) создавший мир, и всесильным Словом (rhma) Своим утвердил небо и землю основал (qemeliwsaV) на водах, и всемощной силой Своей создал Свою святую Церковь, которую и благословил" (3, 4).

Становится очевидным, что две мистические характеристики Церкви, основанной на Слове и построенной на воде, должны разъясниться при соотнесении их с рассказом о Творении, текст которого зиждется на аналогии между первоначальными водами и крестильными, с одной стороны, и созидательным Словом и воплощенным Словом, с другой. Таким образом, здесь мы сталкиваемся с первым примером явного сближения вод творения и духовного перерождения, которым крещальная типология позже отведет важнейшее место, начиная, в частности, с Тертуллиана (De bapt., III, I, SC, 67). Вероятно, эта же аналогия уже лежала в подтексте Ин. 3. 5.

Вышеописанное вводит нас в тот же контекст, что и фрагмент, описывающий Старицу. Единственное отличие - замена этого образа на образ башни. Отметим, что речь идет о строительстве не города или храма, но именно башни. Возможно, что этот образ также вписывается в контекст творения, если мы предположим, что земля - это здание в форме пирамиды, построенной на нижних водах. Подобный образ башни или космической горы близок семитскому менталитету. Вавилонские zikkuroth этому подтверждение. Кроме того, Гимны Ефрема представляют землю в виде Райской горы.

Если мы соберем воедино части вышеизложенного видения Церкви, они могут быть сведены к трем основным пунктам: сравнение Церкви с женщиной и башней, предсуществование Церкви остальному творению, связь между этой символикой и текстами из книги Бытия. Сможем ли мы найти контекст для этих элементов? Ясно, что первый напоминает два важных текста из наиболее близкой Ерма апокалиптической литературы, где мы находим то же сближение образа женщины и строительства. Один из текстов - видение IV Ездры. При обстоятельствах, очень близких к видению Пастыря, Ездра, "подняв голову, видит справа от себя женщину" (IV,3,1). Это старица (IV,4, 1). Она символизирует Сион (IV,9,4). Ниже мы читаем: "Женщина исчезла, и я увидел город, строившийся на мощном фундаменте" (IV,7, 4).

Второй текст - Апокалипсис св. Иоанна. Здесь мы сразу находим женщину, город и тему творения: "И я увидел святой город Иерусалим, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего" (21,1-2). Можно было бы возразить, что речь идет не о старице, но основной смысл все же сохраняется, так как остается образ женщины. Во многом символическое изображение Церкви у Ерма очень близко к Апокалипсису. Уже в первом фрагменте отмечается, что женщина является вначале "очень пожилой", затем "с более молодым лицом" и, наконец, "очень молодой" (Вид, III, 10, 3-5). В другом фрагменте она предстает как жена: "Я увидел, что подходит ко мне дева, украшенная как жена, выходящая из свадебных палат, одетая в белое. Голова ее покрыта головным убором, спускающимся до бровей. Волосы её седы. По моим предшествующим видениям я понял, что это была Церковь" (Вид, IV, 2, 1-2). В этом видении Ерма соединяет древность Церкви, выраженную седыми волосами, и представление о ней как о молодой женщине, напоминающее Апокалипсис Св. Иоанна.

Другой характерной чертой этой экклисиологии выступает утверждение о предсуществовании Церкви. Она была создана первой из всех творений. Это утверждение является основополагающим, так как оно составляет основное отличие изучаемого нами богословия и является общим для Ерма и Псевдо-Климента. Кроме того, оно занимает значительное место и в гностицизме, где Ecclesia является одним из эонов Плиромы. В Трактате о трех природах, найденном в Наг-Хаммади, говорится о Церкви, "которая существует ещё до появления эонов" [3], у Феодота - о "Церкви, избранной ещё до основания мира" [4]. Мы возвращаемся к гностическим текстам, но, начиная с этого момента, нас будет интересовать вопрос, какому направлению философской мысли принадлежит данное учение. В ней часто видят отражение гностицизма, унаследованного первыми христианскими богословами и, в частности, ап. Павлом [5]. В отношении Ерма у нас нет достаточных причин предполагать, что на него повлиял гностицизм. Он находится в контексте палестинского иудаизма. Сможем ли мы найти в последнем идею, аналогичную идее предсуществования Церкви?

Эта идея соседствует с одним из важнейших апокалиптических учений - учением о скрытом предсуществовании эсхатологических реалий у Бога. Одним из наиболее значимых является эсхатологический образ "Сына человеческого" у Даниила и в I Еноха, о котором I Енох говорит: "Прежде, чем были созданы солнце и знамения, Его Имя было произнесено у Бога Духов" (XLVIII, 3). То же сказано и о Церкви. Вспомним, что в Апокалипсисе св. Иоанна мы видим Иерусалим, "новый, сходящий от Бога с неба". Этот же образ применен и во фрагменте из I Еноха, где мы видим, как Господин овец, сломав старый дом, символизирующий Первый Иерусалим, "возводит новый дом, просторнее и красивее первого" (XC, 29). Ещё ярче II Варуха говорит о строительстве, "которое было приготовлено заранее, ещё в те времена, когда Бог думал о создании Рая, и которое было показано Адаму до его греха, но было скрыто от него, как и Рай, после грехопадения. И теперь оно хранится у Меня, как и Рай" (IV, 3-6).

Таким образом, святой Град так же, как и Рай, был одним из изначально созданных творений, но ныне хранящихся у Бога. Таким был Рай в I Еноха. Дерево жизни, растущее у райской горы, "ни одна живая плоть не властна была касаться его до страшного Суда, когда это будет даровано праведным и кротким. Я благословляю Бога Славы за то, что он приготовил такую награду праведным и сотворил подобное" (XXV, 4-7). Итак, Сын Человеческий, Святой Град и Рай составляют совокупность реалий, созданных ранее всего остального. Иудейская традиция сохранила следы этой совокупности. "Семь вещей было создано до творения мира: Закон, Покаяние, Рай, Ад, Престол Славы, Святилище (Святая Святых) и Имя Мессии" (B. Pesakhim, 53a). Предсуществование Святилища, видимо, является той иудейской апокалиптической доктриной, которую христианская апокалиптическая традиция переносит на Церковь.