Но, дорогой читатель! Объявляем маленький перерыв и заглянем в «Новый энциклопедический словарь современной России» (М.: Большая Российская энциклопедия, Рипол Классик, 2000. С. 126[35]): Яша Блюмкин попал в него. Значит, он «великий» или, по крайней мере, выдающийся деятель эпохи! А что же здесь про него? Цитирую: «Блюмкин Яков Григорьевич (Симха-Янкель Гершевич) (1898–1929), политический деятель, разведчик. В 1917–19 чл. партии левых эсеров, в 1918 сотрудник ВЧК. 6.7.1918 убил герм. посла в России гр. В. Мирбаха. В 1919 амнистирован сов. властью, вновь работал в ВЧК, организатор коммунистич. переворота 1920 в Гиляне (Сев. Иран). С 1921 состоял при Л. Д. Троцком. В 1923–29 в Иностр. отделе ОГПУ, сов. резидент в Палестине, Внутр. Монголии, Тибете, сев. районах Китая, на Бл. Востоке. В 1929 арестован как агент Троцкого, расстрелян».
Неискушенный молодой читатель сего Энциклопедического словаря слезу пустит и сядет писать в инстанции письмо с просьбой установить памятник сему легендарному герою. И невдомек ему будет задуматься: как можно за пять лет быть резидентом в 6–7 странах? Конечно, у более опытных читателей возникнут и другие вопросы, например: как возможно убить германского посла в тот момент, когда молодая Советская Республика, раздираемая антантовскими интервентами, пытается ценой огромных уступок и контрибуций заключить унизительный мир с Германией чтобы выжить? Это явная провокация и предательство интересов революции и в те годы — расстрел без суда и следствия. Но Яшу амнистируют. Значит, что-то в нем есть. А что именно? Ни образования, ни опыта какой-либо разумной деятельности, просто еврейско-эсеровский рядовой боевик. Но, чтобы понять ситуацию того революционного времени, внесем небольшую ясность. Революция действительно свершилась в октябре 1917 г. Была революционная ситуация, были общественные силы, недовольные существующим положением и режимом, прежде всего, разоренная и мобилизованная в армию на непонятную войну крестьянская масса, доведенные до нищенского состояния рабочие заводов и мануфактур, солдаты и офицеры, не понимающие смысла войны, и даже генералы, разочаровавшиеся в своем Верховном главнокомандующем — Николае II. Большевики из РДСРП были малочисленной партией, и организовать революции не могли. Но страна пошла вразнос после Февральской революции и отставки государя, масоны, в лице Временного правительства захватившие власть, в народе поддержки не получили, но четко действовали по западному сценарию, разрушая российскую государственность, отдавая страну мировому капиталу на растерзание и разграбление. И когда власть в стране окончательно рухнула, большевики попытались ее подобрать. У самих силенок не хватало, и они вступили в союз с партией социал-революционеров (эсеры), и «Бундом», руководимых и финансируемых еврейским капиталом. В последнюю — «Бунд» — принимались и загонялись насильно только лица с чистой еврейской кровью. И пока русские большевики возились на баррикадах и участвовали в боях, власть в стране почти полностью перешла в руки еврейских «революционеров». Представляю некоторую архивную (строго охраняемую) статистику молодой советской власти (приводятся данные только по руководству, коллегии — Л. И.). Первое советское правительство во главе с Лениным: из 22 членов правительства (наркомов): русских — 2, евреев — 18; ВЦИК Всероссийский исполком Советов (высший орган Советской власти) — 61 чел: русских — 6, евреев — 43; Военный комиссариат во главе с Лейбой Троцким — 35, русских нет, евреев — 34, латыш — 1; знаменитая ВЧК — 36 чел., русских — 2 (Соколов и Антонов-Овсеенко), евреев — 23, латышей (сомнительных) — 8, поляк — 1 (Дзержинский). Вот такая была у нас власть после крушения Российской империи. А у И. В. Сталина реальной власти быть не могло по определению. И Блюмкина, конечно, свои» берегли, придумывали ему легенды прикрытия и несуществующие заслуги, поскольку он верно служил Троцкому и мировой сионистской революции на обломках России и против России.
О целях такой «власти» мощно написал С. Н. Булгаков: «Иудейство, в самом своем низшем вырождении, хищничестве, властолюбии, самомнении и всяческом самоутверждении через посредство большевизма совершило значительнейшее в своих последствиях насилие над Россией и, особенно над Святой Русью, которое было попыткой ее духовного и физического удушения, попыткой духовного убийства… Сатана, который входил поочередно в души ближайших ко Христу апостолов — Иуды, Петра и вождей Иудейства… ныне еще раз пытается умертвить удел Христа — Св. Русь. Он ищет и находит для себя орудие в большевистско-иудейской власти и в ее безумном дерзновении раскрестить нашу Родину духовно»[36]. Вот потому-то и косили все русское, православное под корень. А чем мы лучше тех же египтян, обманутых и ограбленных во времена Моисея?
Но вернемся к нашему «герою» — Яше Блюмкину.
Допрос
В зал допроса ввели Маргариту Семеновну. За время пребывания в камере она несколько поосунулась, из-за бессонных ночей под глазами появились темные круги. Запираться и выгораживать Яшу Блюмкина Маргарита не собиралась, поскольку понимала, в какую историю вляпалась, и только чистосердечное признание давало ей шанс из нее выпутаться.
Следователь начал допрос:
— Гражданка Полежаева, прошу Вас дать показания по существу дела.
Маргарита начала свой рассказ (цитируем дословно из материалов дела):
«— Как вам известно, двадцать восьмого сентября сего года я была арестована сотрудниками ОГПУ за незаконный сбыт иностранной валюты. Мне предъявлено обвинение по статье 59/8 уголовного кодекса РСФСР. (Поясним: незаконные валютные операции, отнесенные к государственным преступлениям и каравшиеся едва ли не расстрелом. — Л. И.). Как я пояснила ранее своему следователю, валюту — американские доллары мне дал Яков Гершевич Блюмкин, который, как мне известно, работает в ОГПУ в иностранном отделе. Я с ним встречалась намеренно, имея задание следить за ним. Кто именно дал мне это задание я сказать не могу, так как давала подписку о неразглашении. О том, что Яков Блюмкин дал мне валюту, уполномоченному лицу по заданию я сообщить не успела.
— Маргарита Семеновна, — вмешался Черток, — расскажите подробнее о Ваших отношениях с Яковом Гершевичем.
— Об отношениях между мной и Блюмкиным? — на лице гражданки Полежаевой появилась самодовольная улыбка. — Яков был моим любовником. Я была его единственной женщиной. Думаю, этого достаточно для следствия.
— О чем Вам сообщал гражданин Блюмкин? — сухо продолжал Черток.
— Могу рассказать следующее: примерно за неделю до моего ареста Яков предложил мне вместе с ним выехать из СССР и больше в Москву не возвращаться, то есть осуществить побег из СССР. По работе он собирается выехать на теплоходе в Южную Америку и, как мне известно, в Аргентине, в германском посольстве его должен будет ожидать важный чин из военной разведки. Я сначала думала, что Яков меня проверяет, так как он мог подозревать о моих связях с ОГПУ, но когда я увидела у него чемодан, набитый американской валютой, тогда поняла, что его намерения осуществить побег из СССР серьезны и что я невольно могу быть втянута в это преступление. 28 сентября сего года я попросила у Якова денег. Он дал мне пачку денег, в которой было 10 000 американских долларов и сказал, чтобы я купила себе одежду, парфюмерию и все такое прочее. Я попыталась разменять доллары на рубли в гостинице «Метрополь» и сразу же была задержана. Поясню, что у Якова я видела лично в квартире большой чемодан размером 1,5 метра на 0,7 метра, по ширине примерно 40 см. черного цвета из кожи, набитый иностранной валютой. Именно из этого чемодана он вынул пачку денег, с которой меня и задержали. Я рассчитывала на то, что он мне даст еще денег, поэтому намеревалась в следующий раз сообщить об этом сотруднику, у которого я состою на связи, однако не смогла этого сделать из-за ареста.
— Гражданка Полежаева, — допрашивал Черток, — поясните, как именно Блюмкин намеревался осуществить бегство из СССР?
— Он рассказывал мне, — Маргарита Семёновна сделала паузу… чувствовалось, что именно сейчас она принимает для себя какое-то важное решение, после чего уже другим голосом и более уверенным тоном продолжила, — он рассказывал мне, что несколько лет назад, чтобы возглавить экспедицию в Тибет, — Черток закурил папироску, на его лице появилась заинтересованность, — Яков перессорил заместителя председателя ОГПУ товарища Ягоду с его непосредственным начальником товарищем Бокий. В этом деле он пользовался личным покровительством товарища Дзержинского.
Эта реплика роковой Маргариты произвела на следователя впечатление, его пресное лицо обнаружило еле заметные признаки чекистского восторга, что, впрочем, не осталось незамеченным для проникновенной гражданки Полежаевой, которая, не дожидаясь встречного вопроса, тут же уточнила: