мужчины, который сразу же исчез за толстой шторой. Александр вслушивался в каждый его шаг, будто пытался просчитать, сколько ему осталось до номера. Вот он уже вставил ключ…
***
Рита продолжала сидеть на балконе, широко раскрыв рот и запрокинув голову кверху, проводя языком сперва по белоснежным зубам, затем по обсохшим губам. Сомкнув губы, она молча уставилась в никуда и закрыла глаза. Пытаясь нащупать на столе пачку сигарет, она опрокинула бокал с кофе. Упав, кофе разлилось под ноги, и она ощутила холод от остывшей в бокале жидкости.
***
В комнате загорелся свет, тело Риты лежало неподвижно, словно мертвое. Мужчина молча подошел к ней, пнул ее в бок. Не увидев реакции, он понял, что препарат подействовал. Присев на корточки, он снял с нее мешок и встретился с ней глазами.
— Ну, здравствуй, солнышко! Помнишь меня?
Перед глазами Риты сразу же пробежала картина неприятного вечера с наглым парнем, который, пьяный, хотел ее утащить в свой номер, обзывая шлюхой.
— Я же сказал, что не прощу тебе твоей наглости. Вот таким образом ты будешь замаливать свои грехи передо мною.
Француа Драйнер выпрямился и пошел обратно к двери, где стояла вешалка, чтобы повесить на нее свой пиджак. Он медленно его расстегивал, продолжая говорить.
— Знаешь, на днях мне в голову пришла эта идея. Боже, ты даже не представляешь, как ценны деньги и власть: они могут все, если есть у одного человека. Даже Близар не может с этим ничего поделать. Знаешь, он долго защищал тебя, не хотел отдавать, но, поднажав на пару рычагов, я все же добился своего, и он сдался. И ты мне досталась бесплатно, хотя изначально я предлагал большие деньги. Но случилось так, как случилось. Что ж, теперь Близару нужно искать тебе замену. А ведь ты, оказывается, была тут незаменима. Ну, надо же, серая мышка прогрызла в стене щель и пробралась в эти грязные злые тайны. Когда ты оказалась тут, ты не представляла, что в одной из комнат можешь оказаться сама. Нет? Наверно, нет. Ведь ты была под защитой такого человека как Близар, но он для меня никто, так, сопка. Он — как продавец в дешевом магазине.
Оголив свой торс, он надел кожаный фартук. Завязывая его сзади, он повернулся лицом к Рите.
— Как же приятно добиваться своего, хотя это такая мелочь. Но как странно: мое желание осело в моем сердце, как соринка. Так вот, эту соринку нужно убрать. А знаешь, как ты сдала себя? Твоя рука, твоя роза. Я запомнил ее. И, увидев на той неделе тут, в красной комнате, когда ты передавала мне ключ, даже не поверил своим глазам. Черт побери! Стеван сказал, что уволил тебя по моему требованию, но нет, ты оказалась тут. Знаешь то состояние, в которое ты меня привела после того, как я увидел твою руку? Оно возбудило во мне такой гнев! Ну, ты, наверно, помнишь ту девушку? Я срезал с нее мелкие куски ее плоти, затем трахнул ее, и, кончив на ее раны, продолжил. Но, милая, все это время я думал только о тебе. Я мечтал, как бы я тебя мучил. И тогда меня осенило. Я не был в комнате номер восемнадцать, которую все обходят стороной. А я вот видишь, решился заглянуть именно сюда. А при тебе кто-нибудь был тут? Как же приятно знать, что ты меня слышишь и не можешь открыть свой поганый рот.
Он ходил, размахивая руками, восхищенно рассказывая, что было и как происходило. Рита слушала его и с каждой минутой яростнее проклинала всех мужчин, которые были тут.
Он не торопился приступать к ней, растягивал удовольствие, рассказывая, откуда у него такие страсти и почему ему нужно их восполнять.
— Ты, наверно, и не думала об этом, но мой отец губернатор. А я его любимый сынок. Все, что я хочу, я получаю. Конечно, он, наверно, не знает о моем увлечении, посещениях «Красного бархата», да и не нужно ему это знать. Но, возможно, он догадывается. Ну и черт с ним. Он думает, что виноват в том, что я рос без матери, поэтому с самого моего детства пытался дать мне все, он баловал меня, не давал мне самостоятельно что-то делать. Вот теперь пусть пожинает плоды. Говорят, что я неуравновешен, и раз в полгода мне приходится посещать врача. Но я умен и способен обмануть его. Не стану же я ему говорить о том, что мне хочется крови, что лишь убив кого-либо, я чувствую облегчение. Знаешь, я как кровавая графиня Баттори. Мне нравится купаться в крови. Мне всего лишь двадцать два года, но весь мир у моих ног!
Рита то теряла сознание, то вновь пробуждалась. Она перестала что-либо ощущать, находясь в шоковом состоянии. Драйнер подошел к ней и, схватив за волосы, потащил в центр комнаты и оставил лежать там.
— Как думаешь, насколько тебя хватит? Ведь этот препарат действует не больше десяти часов, а потом ты начнешь ощущать боль. Прекрасно, десять часов ты будешь находиться в сознании, но не в состоянии что-либо сделать, лишь смиренно смотреть и думать, что же будет дальше. По-моему, я гений. Тебе так не кажется? Мне кажется, что думаешь именно так.
Он подошел к рубильнику и, повернув рычаг, слегка приспустил цепи с крюками. Остановив их, он подошел к ним. Схватил крюк и гладил его.
— Знаешь, я много читал о подвесах. Куда нужно правильно просунуть, чтобы было меньше всего кровопотерь. Думаю, я справлюсь с этим. Я хочу, чтобы ты была моим опытом. Хочу, чтобы тебя хватило надолго. Я решил, что висеть ты будешь горизонтально к полу. Крюки я просуну в спину, в бедра. Сейчас ты не будешь ничего чувствовать, но потом. Препарат покинет тебя, и ты начнешь все чувствовать. После того, как я повешу тебя, я покину тебя и вернусь примерно через восемь, девять часов для того, чтобы наблюдать. Ну, если, конечно, я сделаю все правильно, и ты не умрешь от потери крови, пока меня тут не будет.
Он достал банку со спиртом и, обмакнув салфетку, обработал крюки.
— Не хочу, чтобы ты умерла от инфекций. Хочу, чтобы у тебя был настрой бороться за жизнь.
Перебрав и обработав восемь крюков, он уставился на нее.
— Ну, что же, начнем потихонечку.
Улыбка засияла на его лице. Он развернул ее на живот, развязал руки и ноги. Делая все довольно легко, осознавая, что и как должно быть. Расправив