— Как я тебе?
— Диктатор, да и только!
— А так? — спросил Гомес, встав вполоборота.
— Здорово! — засмеялся Клейтон, сделав снимок.
— А теперь так, — сказал Гомес, направив свою винтовку в небо. — Где там неприятель? В четыре часа, сказано?
— В пять. — Клейтон сделал еще пару снимков.
— Немного пониже! Немного повыше! — На сей раз Гомес действительно выстрелил, вспугнув попугаев, сидевших на соседних деревьях. — Сейчас, ребята, вы у меня попляшете!
— Не смешите меня, пожалуйста! У меня руки из-за этого трясутся!
— Настоящего мужчину можно убить только смехом. Ваша очередь, сеньор, — сказал Гомес, направив дуло на Клейтона.
— Эй, что это вы задумали?
Сухой щелчок ружья.
— Патроны кончились, — объяснил Гомес. — Ну как, хватит для твоего журнала? «Генерал Гомес занят привычной работой». «Гомес берет с боями Санто-Доминго». «Гомес выходит на тропу войны».
Сухой щелчок камеры.
— Все. И у меня патроны кончились, то есть пленка.
Они, смеясь, перезарядили винтовку и камеру патронами и пленкой, пленкой и патронами.
— Зачем вы это делаете? — спросил молодой человек.
— Скоро эти сучьи дети вновь вернутся сюда и будут лететь очень быстро. Тогда ты просто не сумеешь за мной уследить, я тоже буду очень быстро двигаться. Так что мы сделаем эти красивые снимочки заранее, а вранье ты можешь добавить позже. А кроме того, может, я умру до того, как они вернутся. Что-то сердчишко скверно себя ведет, нашептывает всякую ерунду вроде «полежи», «успокойся». Но уж нет, я не умру, не сяду, не лягу и не успокоюсь. Я тут организую круговую оборону, буду бегать и стрелять — слава богу, вокруг пустота. Как ты думаешь, какое нужно брать упреждение, чтобы подбить одного из этих мерзавцев?
— Это невозможно.
Гомес презрительно сплюнул.
— Тридцать футов? Сорок? Или, быть может, пятьдесят?
— Я думаю, пятьдесят.
— Вот и отлично. Хотя бы одного, да собью.
— Тогда вам достанутся уши и хвост.[26]
— Можешь не сомневаться, — сказал Гомес, — живым я им не дамся, а это значит, что я выиграю свою последнюю битву и навеки останусь здесь, на руинах.
— Скорее всего, этим все и кончится.
— Сделаем еще серию снимков. Я немного подвигаюсь. Ты готов?
— Готов.
Сделав несколько перебежек, Гомес попросил Клейтона принести из бара бутылочку текилы. Они выпили еще.
— Это была хорошая война, — сказал Гомес. — Сплошное вранье, конечно, но никто об этом не узнает. Обещай, лучший из лжецов, что эти снимки великого Гомеса появятся по меньшей мере в трех номерах журнала, посвященных войне за Санто-Доминго!
— Обещаю! Но…
— Ну а ты что будешь делать? Уедешь сейчас или дождешься здесь своих неприятелей?
— Не стану я их дожидаться. Материалов у меня теперь предостаточно. Им такого не заполучить. Гомес на фоне местного отеля. Гомес проявляет чудеса героизма, защищая Санто-Доминго.
— Ты прирожденный лжец, — рассмеялся Гомес. — Теперь парадное фото.
Он отложил винтовку в сторону, распрямил спину и, приняв важный вид, заложил правую руку за борт пиджака.
— Внимание, снимаю!
— Ну а теперь, — Гомес посмотрел на поблескивавшие на солнце рельсы, что виднелись за зданием оперного театра, и, забравшись в джип, приказал: — Едем туда!
Едва они оказались возле железной дороги, Гомес выпрыгнул из машины и встал на колени перед рельсом.
— Что вы делаете? — изумился Клейтон.
Гомес опустил голову к рельсу.
— Они вернутся этим путем. Не по небу, не по шоссе — все это, только чтобы отвлечь внимание. Вот, слушай! — Он улыбнулся и приложил ухо к горячему рельсу. — Они меня не обманут. Не на самолете, не на машине. Как уехали, так и приедут… Si![27] Я слышу их приближение!
Клейтон стоял на месте.
— Слушай и ты, — приказал Гомес.
Клейтон опустился на колени.
— Молодец, — довольно пробубнил старик. — Ну как, слышишь?
Раскаленный на солнце рельс обжигал ухо.
— Слышишь? Далеко-далеко. Но приближаются.
Клейтон так и не смог расслышать ничего определенного.
— Вот уже ближе, — довольно пробормотал Гомес. — Значит, время пришло. Я ждал их целых шестьдесят лет, si. Какой у нас сейчас год?
Клейтон мучительно подыскивал ответ.
— Какой год, спрашиваю?
— Тринадцатое…
— Что значит «тринадцатое»?
— Тринадцатое июля тысяча девятьсот…
Он замялся.
— Дальше-то что?
— Тысяча девятьсот девяносто восьмого года!
— Тринадцатое июля тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Вот оно и наступило… Рельсы-то вон как уже гудят!
Клейтон вновь припал к рельсу и на сей раз действительно услышал отдаленные раскаты грома, только было неясно, откуда они доносились, с неба или земли. Они все нарастали, сдавливали ему грудь, все тело. Закрыв глаза, он прошептал:
— Тринадцатое июля девяносто восьмого года…
Гомес усмехнулся.
— Вот теперь я знаю, который год. Ай да Гомес! Дожил-таки до этого момента! А сейчас, сеньор, уходите.
— Я не могу вас здесь оставить!
— А меня здесь и нет! Гомес живет совсем в другом времени. На моем календаре пятое мая тридцать второго года! Отличный год, смею вас заверить! Пусть приходят! Им и в голову не придет искать меня в другом времени. Уходи. Аndale!
Клейтон поднялся на ноги и посмотрел на Гомеса, по-прежнему лежавшего головой на рельсе.
— Сеньор Гомес…
Он долго дожидался ответа.
— Иди себе с миром.
— Прошу вас!
— Если вокруг пустота, есть где разгуляться. Когда ты уйдешь, я буду двигаться быстрее.
Клейтон сел за руль джипа и завел двигатель.
— Гомес, — позвал он негромко.
Ответа не было. Гомес находился теперь в совсем ином времени, возле рельсов лежало единственно его тело, и было много места, где разгуляться.
Клейтон нажал на газ и поспешил покинуть город, над которым уже начинали грохотать раскаты грома.
Театр одной актрисы
One-Woman Show (2002)
— И каково же быть женатым на такой женщине, в которой все женщины сразу? — спросил Леверинг.
— Приятно, — ответил мистер Томас.
— Вы говорите так, будто речь идет о каком-то пустяке вроде глотка воды!
Томас посмотрел на критика, продолжая разливать кофе по чашкам.
— Вам показалось… Спору нет, Эллен изумительная женщина.
— Я вспоминаю прошлый вечер, — сказал Леверинг. — Господи, что это было за представление! Сколько раз ее вызывали на бис! А какие ей дарили букеты! Нежнейшие лилии! Алые розы! И как потом все ловили цветы, которые она кидала в зал! Казалось, будто мы нежданно-негаданно оказались в весеннем саду!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});