Читать интересную книгу След хищника - Дик Фрэнсис

— Энрико, — робко начал я, — ты же опытный следователь. Я не стал бы торопиться делать предположения...

Из Болоньи послышался тихий смех:

— Ты не так часто мнешься. Говори!

— Тогда... прежде, чем ты отправишься в Виральто, может, попросим Паоло Ченчи назначить вознаграждение за возвращение хоть какой-нибудь части выкупа? Тогда ты можешь сослаться на это обещание, когда будешь показывать фоторобот этого самого Джузеппе... ну как?

— Я также возьму фотографии похитителей и Алисии, — сказал он. Синьор Ченчи, конечно же, согласится назначить вознаграждение. Но... — он замялся, — Виральто — это же только слово из сна.

— Слово, от которого она покрылась испариной, а сердце ее запрыгало, — ответил я. — Она испугалась этого слова.

— Да? М-м. Не беспокойся, я пройдусь по этой деревушке, как сирокко.

— Детишек порасспрашивай.

— Эндрю Макиавелли Дуглас, — рассмеялся он. — Да ни одна мамаша нам не позволит!

— Жаль.

Окончив разговор, я позвонил Паоло Ченчи, который на предложение назначить вознаграждение ответил, что охотно это сделает. Затем я снова перезвонил Пучинелли и подтвердил.

— Я тут делаю брошюрку для фотокопирования, — сообщил он. — С предложением о вознаграждении и всеми фотографиями. Я позвоню тебе, если будут результаты.

— Позвони в любом случае.

— Ладно.

Он позвонил мне на следующий день, в пятницу вечером, когда я дежурил на коммутаторе.

— Я весь день провел в этой чертовой деревушке, — устало говорил он. — Эти люди... они захлопывают двери у нас перед носом, а также закрывают лица и души.

— Ничего? — разочарованно спросил я.

— Есть кое-что, — ответил он, — только вот что? Того похитителя, который заговорил, название «Виральто» просто привело в шок, однако он клянется, что ничего о нем не знает. Клялся душой покойной матери, но пока клялся, весь потом покрылся. Врет он. — Пучинелли помолчал. — Но в Виральто мы не нашли ничего... Мы ходили в пекарню. Пригрозили пекарю, который держит там еще и небольшую бакалейную лавку. Рядом с его пекарней Алисию негде было спрятать, потому мы обыскали все. Он разрешил. Сказал, что ему скрывать нечего. Что если бы Алисию привозили в деревню, он знал бы, потому что знает все. Говорит, что ее никогда тут не было.

— Ты веришь ему? — спросил я.

— Боюсь, придется поверить. Мы расспрашивавши в каждом доме, допросили даже двух ребятишек. Но не нашли ничего, ничего не слышали. Однако...

— Что «однако»? — подтолкнул его я.

— Я посмотрел на карту, — зевнул он. — Виральто находится на боковой дороге, которая никуда не ведет. Но если подъезжаешь к повороту на Виральто и едешь по ней прямо, не сворачивая, то дорога идет в горы, и, хотя ее хорошей дорогой не назовешь, она все же пересекает Апеннины и спускается к Флоренции. Над Виральто есть место, где прежде стоял замок, но теперь там отель. Туда приезжают погулять и полюбоваться горами. Может, синьорина Ченчи не расслышала всего, может, это был час до Виральто, а потом еще куда-то? Завтра, — он вздохнул, я не на дежурстве. Но я все равно буду заниматься делом. Я поеду в тот отель и устрою им сирокко.

— Пошли кого-нибудь из своих людей, — предложил я.

После некоторого молчания он сухо произнес:

— Я дал указания, чтобы никто не работал по этому делу без моего персонального участия.

— А...

— Я перезвоню завтра, если хочешь.

— Завтра я буду тут от четырех до полуночи, — с благодарностью сказал я. — Потом звони мне домой.

Утром в субботу мне позвонила Попси, как раз тогда, когда я слонялся по квартире, пытаясь не обращать внимания на кучу несделанных домашних дел.

— Что-то случилось? — спросил я, уловив в ее голосе что-то не то.

— Вроде того. Мне нужна ваша помощь. Можете приехать?

— Сейчас или подождет до завтра? Я в четыре доложен быть в офисе.

— В субботу? — удивленно спросила она.

— Боюсь, что так.

Она помедлила.

— Алисия вчера не ездила с группой из-за головной боли.

— О... а сегодня?

— Сегодня ей не хочется. Понимаете, — резко добавила она, — я бы сказала, что сама мысль об этом пугает ее, но почему, вы же видели ее верхом? — Я ясно услышал в ее голосе легкое раздражение и искреннюю тревогу.

Я не сразу ответил, и она требовательно спросила:

— Вы здесь?

— Да. Я думаю. — Я помолчал. — Она боится не лошадей и не верховой езды, это очевидно. Значит, ее, возможно, пугает... не думаю, что это верное слово, но сейчас другого в голову не приходит... она боится быть запертой, не иметь возможности убежать... или быть в группе. Что-то вроде клаустрофобии, даже на открытом воздухе. Может, именно поэтому она не хотела прежде ездить в группе, но в одиночку чувствовала себя в порядке, когда мы были там, наверху, в Даунсе.

Она подумала, затем сказала:

— Может, вы и правы. Она вчера явно была не в духе... полдня просидела в своей комнате, избегала меня.

— Попси... не давите на нее. Вы очень ей нужны, но сейчас надо, чтобы кто-то просто был рядом... и ничего не требовал. Скажите ей, чтобы не пыталась ездить с группой, пока не сможет с собой справиться. Скажите, что все в порядке, что вы рады ей, что она вольна делать что хочет. Ладно? Сможете? А я приеду завтра утром.

— Да, да и да, — вздохнула она. — Я очень ее люблю. Приезжайте к ленчу и махните вашей волшебной палочкой.

Пучинелли позвонил поздно вечером. Новости были разные — хорошая, плохая и никакая.

— Синьорина была права, — начал он весьма довольным тоном. — Ее увезли за Виральто, в отель. Мы поговорили с управляющим. Он сказал, что ничего не знает, но мы можем обыскать все надворные постройки. Их много, в основном они используются под склады, но прежде тут жили слуги, держали гужевых лошадей и домашний скот. И в одном из старых сеновалов мы нашли палатку! — Он помолчал ради пущего эффекта, и я поздравил его. — Она была сложена, но, когда мы ее развернули, оказалась как раз подходящего размера.

Зеленые брезентовые стенки, серый пол, как она и рассказывала. На сеновале пол был дощатый, в него были вбиты крюки для растяжек палатки. — Он помолчал. — Думаю, в пригородном доме они привязывали веревки к мебели.

— М-м-м, — одобрительно протянул я.

— Сеновал стоял на заброшенном конюшенном дворе неподалеку от кухни отеля. Оттуда, наверное, и доносился, запах печеного хлеба... отель сам выпекает хлеб.

— Потрясающе, — сказал я.

— Нет, ничего потрясающего. Никто ее не видел. Никто ничего не говорил. Склады отеля находятся в том же дворе, там огромное количество хозяйственных принадлежностей, еще холодильники для овощей для мяса, большой морозильник... К этим складам каждый день привозят грузы в фургонах. Мне кажется, синьорину могли привезти в фургоне, и никто не обратил на это внимания. За отелем столько строений и внутренних двориков... гаражи, склады садового инвентаря, мебели, которой сейчас не пользуются, сараи, набитые ненужным барахлом, которое прежде было в старом замке, старинные кухонные плиты, старые ванны — словом, хлама на целую городскую помойку. Там хоть месяц можно прятаться. Никто не найдет.

— Значит, с фотороботом не повезло? — спросил я.

— Нет. Никто его не знает. Никто вообще ничего не знает. — В голосе Пучинелли звучали усталость и уныние.

— Все равно, — сказал я. — Палатку же ты нашел. А это означает, что один из похитителей знает этот отель очень хорошо, поскольку такой сеновал случайно не найдешь.

— Да. — Он помолчал. — К несчастью, в «Вистакларе» останавливается и работает довольно много народу. Может, один из похитителей прежде останавливался тут или работал.

— "Вистаклара"... это название отеля? — спросил я.

— Да. Прежде тут в конюшне были лошади, но управляющий говорит, что они больше их не держат, поскольку слишком мало народу желает ездить верхом по холмам. Гости предпочитают играть в теннис.

Лошади, рассеянно подумал я.

— Как давно они держали лошадей?

— Еще до этого управляющего. Могу спросить его, если хочешь. Он сказал, что конюшня была пуста, когда он начинал тут работать, а это около пяти лет назад. С тех пор там так и было пусто. Ничего не хранили — на случай, если вдруг верховая езда по выходным снова станет прибыльной.

— Маршруты верхом на пони, — сказал я.

— Что?

— Верховая езда по холмам на пони. Очень популярна в некоторых районах Британии:

— А... — без энтузиазма протянул он. — Короче, когда-то там были конюхи и инструктор, но теперь вместо этого у них теннис... И он не узнал никого из бандитов на фотографиях.

— Это большой отель? — спросил я.

— Да, вполне. Гости приезжают в основном летом — там прохладнее, чем на равнине или на побережье. Сейчас там из обслуги тридцать восемь человек, не считая управляющего. В отеле сто комнат для гостей. И ресторан с видом на горы.

— Дорого берут?

— Не для бедных, — сказал он, но и не для принцев. Для людей с деньгами, но не для элиты. Несколько человек там завсегдатаи... в основном пожилые люди. — Он вздохнул. — Сам видишь, я задавал много вопросов. Но ни один, сколько бы он там ни проживал или ни работал, никакого интереса к нашим снимкам не проявил.