– То же, что и тебе, – ответила Анюта. – Что она покинула свое место.
– Она или он? – быстро спросил студент.
– Он! – так же быстро сказала Анюта, пользуясь логикой игры «Как стать миллионером»: такой сложный вопрос должен иметь сложный ответ. Снова стало тихо, и вдруг какой-то шорох метнулся справа от нее, в оконном стекле на секунду появилось искаженное от злости лицо, а рука схватила ее за шею.
– Я понял, кто ты, сука! – прошипел студент прямо в ухо, так, что брызги его слюны дождем осыпались на ее щеки. – Ты ей не подруга! Ты та, кто эту змею сейчас носит! Собираешь сведения, да? Говоришь: «любила как мужчину»?! Не знаешь, что он был импотентом? Передай тому, кто тебя послал: он был импотентом! Ищите деньги там, где их грязное место! Возле Игоря не было грязных мест! Он был святым!
Дышать было трудно, но в основном из-за того, что бешено, совершенно по-сумасшедшему билось сердце. Студент держал ее не крепко – было только противно ощущать его спертое дыхание.
– Дурак ты, Григорий! – крикнула Анюта и сильно толкнула его локтем в бок. – Уж если на то пошло, я из милиции, понятно?
Хватка совсем ослабла. Анюта смогла просунуть руку в карман и достала оттуда свое липовое удостоверение.
– Развели меня… – с ненавистью сказал студент. Анюте показалось, что он даже не посмотрел на ее красные корочки, его взгляд был направлен куда-то повыше: в район запястья. – Ну и черт с вами! Больше я ни слова не скажу!
– Мы расследуем убийство твоего брата! – сказала Анюта тоном американского следователя, увиденного вчера в фильме. – А ты не хочешь помочь! Его смерть связана с этим письмом, понимаешь!
– Да не связана!
– Да почему же ты в этом так уверен?
– А это законно? – спросил он, усаживаясь обратно на кровать. – Допрашивать в таких вот условиях? Без повестки, прикидываясь другим человеком? Это законные методы?
«Думаю, что нет!» – хотела честно ответить Анюта, но он ответил вместо нее.
– Что-то мне кажется, что незаконные… Куда там надо жаловаться? В прокуратуру?
– А от тебя законно можно только сказок добиться! От твоих показаний уши вянут! Брат был нищий, знакомых не было, подруг не было! Письмо дети написали!
– Ну и где же здесь ложь? – достаточно спокойно спросил он. – А что касается письма, то не мог же я сказать… – сбился, помолчал растерянно. – То, что, дурак такой, сказал… Да, хитрые вы ребята.
– Кто написал это письмо? – спросила Анюта. Он усмехнулся. – Кто написал это письмо?! Между прочим, таких писем было шесть!
– Это такая же правда, как и то, что ты Ольгина подруга! Мышьяк еще какой-то придумали!
– А что, мышьяка в письме не было?
– Конечно, не было! – Теперь Григорий развеселился.
– Но, может, он остался в конверте?
– В чем? – глаза студента странно блеснули (испугом? усмешкой?), лицо, наоборот, потемнело. – Не надо прикидываться более знающей, чем ты есть на самом деле! Вот теперь я все понял! Вам вообще ничего не известно! Давай-ка ты, корова, топай отсюда! А то я тебе морду набью. Я, между прочим, феминист.
Очень редко с Анютой разговаривали подобным образом. Было в ней что-то такое, что заставляло держаться на расстоянии даже самых скотских начальников, поклонников или конкурентов. Хамство она чувствовала на стадии зарождения, внутри нее распрямлялась какая-то пружина – и грубость парализованным коконом падала на землю, не долетев до цели.
Анюта встала. Студент теперь развалился на кровати и смотрел на нее, осклабившись.
«„Она или он"? – думала Анюта, глядя мимо него. – Да что это за змея такая? Она покинула свое место, она пропала, и есть теперь кто-то, кто эту змею сейчас носит… И при этом змея – он… Удав? Кто-то носит удава? – Мгновенная картинка пронеслась в голове: женщина, идущая по Москве с удавом на шее; надо было приложить мощные усилия, чтобы не рассмеяться. Тут же появилась еще одна картинка: взгляд этого вонючего хама Григория, когда она протянула ему удостоверение – взгляд, направленный на запястье… „Она или он?"»
– Дверь сама откроешь или тебе помочь? – спросил Григорий. – Всего хорошего! Припрешься еще раз – будут неприятности. Даже без прокурора обойдемся.
– В отношениях с мужчинами последнее слово обычно остается за мной, – предупредила она.
– Да ну? Может, не те мужчины попадались?
– Все мужчины одинаковы. Болтливы не в меру! – Она взялась за ручку двери, оглянулась на его грязную кровать. – Вот и ты сказал больше, чем хотел. Я поняла. Витая змея – это украшение. Браслет. Ольге не понравилось, что его не оказалось на месте…
Уже из коридора она увидела его злой, бессильный, тоскливый взгляд. Теперь в нем было и уважение.
* * *
Евгений Владимирович Александров начинал свою трудовую деятельность в городе Троицке Московской области. Так сообщала его официальная биография. Два года назад она, эта биография, смотрела со всех заборов, кричала со всех экранов – разумеется, ее никто при этом не прочитал и не услышал, как и биографии других кандидатов в депутаты Государственной думы. Но Евгения Владимировича все равно выбрали. Видимо, понравилось худощавое лицо, или упор на защиту подмосковных рек, или простая русская фамилия. Результата выборов не испортило даже чиновничье прошлое.
Агитационная листовка, подклеенная к делу, скупо описывала обычный путь среднего депутата. Молодой ученый, секретарь комсомольской ячейки, потом молодой демократ. Тем временем наукоемкое предприятие (как и все остальные в Троицке) разваливается, зарплату не платят – вот Евгений Владимирович уже кооператор…
Левицкий на секунду отвлекся от бумаг, поднял голову. Запретная любовь к молодой женщине сделала его сентиментальным и романтичным. Воображение стало богатым до неприличия. Он представил себе энергичного подмосковного предпринимателя, чем он там занимался? Ага, металлами. Хороший бизнес. Евгений Владимирович должен был непременно разбогатеть! Но не разбогател. Вообще, переквалифицировался. Не хватило таланта? В листовке говорилось так: «Разочаровался в законах, которые не поддерживают малый бизнес». Но тезка Александрова – полковник Левицкий – уже знал, что не из-за этого ушел молодой предприниматель из своей фирмы. По другим причинам он это сделал…
Что же дальше? Все еще молодой демократ, грамотная речь, а теперь имеется опыт предпринимательской деятельности. Евгений Александров – начальник местного фонда федерального имущества. Работает пару лет, и его повышают. С такими талантами – только в Москву.
Здесь был вложен листочек. Рукой Григорьева написано: «Следующего начальника убили год спустя. Расстреляли там же, в Троицке. Преступников не нашли. Преступление заказное. Было покушение и на следующего, но его только ранили. Работает до сих пор».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});