правилам дорожного движения, вот только это не действовало в случае конкретно этого трафика. Здесь все пропускали машины, которые перестраивались с внутренних полос. Я, естественно, как водитель со стажем, понимала, что нужно следовать общим тенденциям и течению, а не правилам, иначе можно создать аварийную ситуацию. Так бывает. Однако это было не втолковать в упрямую голову дракона.
– Они должны нас пропустить! Чего ты стоишь?
– Расслабься. Все под контролем, – уже как мантру повторяла я.
– Ты по главной! Едь, хватит всех пропускать! Ты всем только мешаешь!
– Это ты мне мешаешь! Умоляю, заткнись! – мое терпение кончилось.
– Едь! – рявкнул дракон, частично покрывшись чешуей, и ударил кулаком по приборной панели.
Тут-то я и нажала на газ. Во-первых, он меня допек и напугал, во-вторых, проще было послушаться, чем терпеть это. Одно дело, когда мы ссоримся вне машины, и совсем другое, когда одному из нас приходится следить за дорогой и управлять тяжелой техникой. Итог мог быть обычным, мы просто выехали бы с кольца и благополучно добрались бы до участка, но день с утра не задался, и рассчитывать на хороший исход было глупо.
– Вы очень оригинально решили заявиться на работу, – скалился во все зубы Серов, забирая нас из опорного пункта ГАИ. Машину пришлось оставить страховой.
– Сложный день, – отмахнулась я, не желая разговаривать.
– И как вы умудрились подставить бок вашей ласточки на этом кольце? Там же все как дважды-два просто, – продолжал ерничать опер, не сдерживая смеха и злорадства. Вот же противный оборотень!
– Кое-кто слишком любит правила, – раздраженно пробурчала, отвернувшись от Блэка к окну. Мы оба сидели в служебке на заднем сидении за решеткой, как преступники. Вперед Серов никого из нас не пустил, сказал, что это наказание за опоздание на шесть часов. К тому же по его словам, там сидит душа его погибшего напарника. Волчара оказался верующим, а мы проверять правдивость его убеждений не спешили, поэтому согласились сесть сзади.
– Зато мы оказались правы. Штраф будет платить тот урод, что прочесал бок моей красавицы, – гордый тем, что виноват не он, высказался Блэк. Зря он это.
– Можно было обойтись без аварии, без страховой, без штрафа и без разбитого носа! – я почти кричала, когда подставила свое лицо к самым глазам мужчины. – Эти чертовы подушки безопасности разбили мое драгоценное лицо! И это ты виноват! Ты, чертов законник!
Я была настолько зла, что брюнет остерегался говорить со мной до самого приезда Серова. А вот при оборотне показывать себя со слабой стороны он не мог, поэтому начал хорохориться, за что и получил.
– Я допрошу нашего подозреваемого и поеду домой, а всю отчетность будешь заполнять ты, – я ткнула пальцем ему в грудь. – И только попробуй вернуться после двенадцати!
Я красноречиво задрала свою недавно плененную ногу, намекая на проблему дракона со сном. Ему действительно лучше не задерживаться на работе допоздна. Или пусть спит в отделе.
– Эй! Ты-то пострадала, можешь отдыхать. А он здоров, все затянулось еще в первые минуты. Пусть всю ночь работает, – опер не хотел упустить шанс поиздеваться над следователем. Пусть Блэк был выше по должности, но наше звание "новички" все еще обязывало нас подстраиваться под сослуживцев, а не их под нас. Это не касалось приказов, но касалось повседневной службы. Все же Серов был ветераном, а мы реальными профанами.
– Он не будет работать по ночам. Это ясно? – я уставилась в зеркало дальнего вида. Там отражались только глаза оборотня, но и их было достаточно. Он хорошо мог разглядеть мое лицо. Со мной лучше было не спорить в тот день.
– Ладно, как скажешь, – неохотно согласился оперативник, раздраженно фыркнув. – Вы что, встречаетесь? Защищаешь его, прям как женушка. – И он рассмеялся.
– Поверь, дома ему будет хуже, – и я кинула острый взгляд на брюнета.
Он мне еще ответит за пострадавшие достоинство и лицо. Непременно!
***
Мы готовились зайти в комнату для допросов и ждали только, когда Серов откроет дверь. Как и положено, комната запирается, если в ней нет никого из полицейских. Мы же не хотели, чтобы наш подозреваемый воспользовался возможностью и сбежал. Оставить допросную открытой с преступником внутри – прямая дорога к увольнению, лишению выходного пособия и даже аресту.
– Мы ему еще не говорили, но это дело из покушения на убийство полчаса назад перешло в разряд предумышленного, – рассказал оборотень, попутно проворачивая ключ в замке.
– Жертва скончалась? – кажется, доказать невиновность иного будет сложнее. Его обвиняли в предумышленном, что автоматически увеличивало его наказание вдвое. И это по человеческим меркам, что с ним сделают по закону иных, даже подумать страшно.
– Полчаса назад врачи констатировали смерть Листова. Теперь обвинять парня будут по другой статье, – пояснил оборотень и открыл дверь, пропуская нас внутрь.
– Все еще веришь в его невиновность? – тихо шепнул на ухо дракон.
– Верю, – кратко ответила и села за стол напротив подозреваемого. Обвиняемым я его все еще не считала.
Я не знала с чего начать, а Блэк мне в этом никак не помогал. Он притащил с собой в допросную ноутбук и строчил обращение в суд, которое нам предстояло предоставить. Напарник не был настроен обелять имя Логошина Максима, наоборот, из-за ауры греха он верил в виновность джинна.
– Гражданин Логошин, – наконец, осмелела я. Допрашивать мне еще не приходилось. Выуживать ответы, разыскивать информацию и разводить на разговор – да, но не в таком ключе, как это происходило сейчас.
Парень медленно поднял на меня свои глаза, смахнув рукой челку со лба. Несмотря на потрепанный и усталый вид, лицо у иного было симпатичным, а голубизна глаз и вовсе казалась нереальной. Будто в невзрачной скале блестели два ярких кристалла удивительной чистоты. Я так засмотрелась, что забыла задать вопрос. Меня будто утягивало в бескрайнее свечение, что обещало счастье, радость и покой.
– Не залипай, иначе не сможешь сопротивляться его магии, – Блэк неожиданно толкнул меня локтем, вырывая из забытья, тем самым руша наш контакт глаз. При этом все его внимание было по-прежнему в документе. Однако от пояснений он не отказался, за что я была благодарна.
– Глаза у джиннов особенные. Он может утянуть тебя