Прохлада каменного Храма внушала спокойствие, защищённость. Хотелось верить… Ещё шаг к выходу, оставляя всё теплое, что я лелеяла всю свою короткую жизнь.
— Пап, — дрогнувшим голосом сообщила, — я жду тебя на улице.
Хмурый отец коротко кивнул. Он старался держаться молодцом, несмотря на то, что его срок расплаты с демонами приближался. Вот только он даже не представлял, что расплаты не будет. Что его жизнь безбедно продолжится, Катарина будет в безопасности, а как только Вел решит вопрос с Асмодеем, Рина вновь вернётся к своей жизни. К жизни, за которой я вряд ли смогу наблюдать.
Выйдя на улицу, во двор, я торопливыми шагами направилась к парковке, оставляя за спиной возвышающийся Монастырь, в одной из келий которого была спрятана от глаз Асмодея моя сестра.
Солнце ласково касалось кожи лучами, в попытке согреть, утешить израненное сердце. Прислонилась к машине, оперевшись ладонями на горячий от солнца капот, я опустила голову и прикрыла глаза, выравнивая дыхание.
— Кристина, — раздался бархатный, такой соблазнительный голос Велиала.
Мужчина перехватил меня широкой крепкой ладонью поперёк живота, вынуждая отпустить мою опору в виде автомобиля и выпрямиться. Притянул к себе с силой, жёстко и властно, отчего я только сдавленно пискнула.
— Кристина, ещё не поздно всё отменить. Мне не нравится видеть твои внутренние метания. Ты страдаешь, а демону не нужны страдания его женщины. Ты ведь не наказана, не в аду и не в чистилище.
Мужчина говорил тихо, еле слышно, обволакивающе, заставляя вслушиваться в его приятный баритон. Он шептал эти слова мне на ухо, опаляя горячим демоническим дыханием кожу шеи так, что в жаркий ясный летний день, я продрогла из-за мурашек, танцующих на моей коже вальс.
— Моя душа уже запятнана грехами. Я… — я судорожно сглотнула, подавляя желание повернуться к нему лицом. — Ты договоришься с Асмодеем? Отец будет жить долго и будет здоров, а Рина проживет долгую счастливую жизнь и её душа не попадет ни к одному демону?
— Да, я сделаю то, о чем ты просишь. А ты выполнишь свою часть сделки.
— Д-да, — неуверенно произнесла я. — Ты так и не дал ответ. Чего ты хочешь?
— Самую малость для этого мира, но самое большое, что представляет для меня великую ценность с недавнего времени.
Я молчала, проникаясь его словами. Сердце гулко колотилось в груди от его властного голоса, от его прикосновения, от жара, исходящего от его ладони. Я утопала в своем желании вновь ощутить вкус запретного сладостного поцелуя с ним на своих губах. Сбежать от реальности, утонув в эмоциях, которые пробуждались рядом с этим мужчиной.
— Велиал, что я должна сделать? Чего ты хочешь от меня, если не душу?
— Тебя. Женщину, которую я желаю видеть своей. Сердцем которой я хочу обладать. — размеренно, спокойно ответил демон. — Видеть тебя рядом.
На этих словах, проникающих в израненную душу и накладывающих нужные швы на раны, он сам того не ведая, излечивал мое сердце.
Глаза демона смотрели на меня с нежностью. Проникновенный, волшебный поцелуй тут же затмил собой все мысли, оставляя невзгоды и душевные терзания фоном.
Я желала его так же. Чувство неправильности с недавнего времени уступило место чувству желания, радости, и зарождающейся любви. Я уважала его за мудрость, за честность, за помощь. Пускай она в какой-то степени не была сейчас бескорыстной, но выигрывали мы оба.
Глава 27.
Греция. Настоящее время.
— И что произошло всё таки, дитя?
В голове было сумбурно от различных мыслей, что одолевали меня. Я искала пристанище, убежище. Я бежала от себя и от него, и от тех ненормальных чувств, что испытывала к существу, живущему вечность — к падшему ангелу. Хотелось на мгновение остановиться, отдышаться, переосмыслить.
— Я полюбила, святой отец, — призналась я, теребя манжету рукава.
— Ты должна понимать, что эта любовь неправильна. Истинная любовь должна быть к Богу, к себе, к ближним, к родным. Но не к тому, кто толкает на неправильное, на преступления и отбирает самое ценное у человека — его душу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я тускло улыбнулась его словам.
— Что случилось с твоей сестрой?
— Я спрятала её. Туда, где Асмодей до неё не доберётся — в женский монастырь этого города. Я только что оттуда.
— Что с вашим отцом, дитя? — мягко спросил священник.
В носу засвербело. Сердце сжалось от тоски и горечи, я прикусила задрожавшую от волнения губу, кажется, до крови, перебарывая порыв пустить слезу. Но одинокая соленая капля всё же скатилась с внешнего уголка глаз, проложив мокрую дорожку по щеке и упала на пальцы, плотно сжатые в замок.
— Простите, святой отец, мне нужно идти, — торопливо произнесла я, поднимаясь с деревянной скамьи кабинки.
Отец ещё не знает, какую цену заплатила одна из его дочерей. Но Велиал обещал, что я смогу с ними ещё увидеться. Может быть и не раз. Но на этом моя возможность жить на земле завершиться — я буду с Велиалом. Сердце затрепетало. Я не знала, что меня ждёт, но знала, что Велиал меня не обидит.
— Подожди, Кристина, — ласковый голос священника остановил меня и я замерла, ожидая того, что тот скажет мне, и он не заставил долго ждать, — ты хотела покаяться…
— Святой отец, я согрешила. Я против воли спрятала сестру, во благо. Я занималась любовью с тем, кому в этом мире не место. Я полюбила того, чье сердце чернее дёгтя. Чьи помыслы хитры и опасны, чья сила могущественна и непостижима.
— Ты раскаиваешься, Кристина? Осознаешь, что встала не на тот путь?
— Я…
Жалела ли я? Да. Но жалела лишь об одном — что наше знакомство с Велиалом имело основу драматичной ситуации. Рина меня не простит. Но я лишь желала уберечь её и ее чистую невинную душу. Невинную, как первый бутон цветка, что выращивала долгие годы, изрядно поливая и заботясь, создавая ту атмосферу и почву, в которой он мог вырасти.
Простит ли она меня? Это уже не важно. Я смогла спасти отца. Я смогла уберечь сестру, пускай и ценой собственной жизни. И…нет, я не жалею. Я с тем, с кем мой мир изменится, к кому стремится мое сердце.
Так и не ответив священнику, я покинула кабинку исповеди. Но уже с лёгким сердцем.
Торопливо покинув церквушку, я мысленно прощалась с прошлой жизнью. Теперь всё казалось таким неважным: все материальные блага, богатства, ссоры и споры с сестрой, отъезд матери с новым мужем. Меня ждал новый для меня мир.
Пройдя пару кварталов в сторону побережья по узкой улочке с одноэтажными домами, я подошла к пляжу, на котором меня уже ждал Велиал. На море, как и в моей душе, сейчас был полный штиль.
— Не передумала? — фиалковый внимательный взгляд мужчины был устремлён только на меня.
— Нет, я готова, Велиал, — слабо улыбнулась, всё ещё ловя себя на мимолётном сомнении, и вложила руку в протянутую ладонь мужчины.
— Я дарую тебе вечность рядом со мной, ты уже не сможешь уйти. Твое тело будет иным, как и имя, твоя душа будет принадлежать мне. Ты будешь полностью принадлежать мне.
Сердце гулко стучало в груди, отдавая эхом ударов висках, отчего шум моря на фоне этого померк. Замерла, вглядываясь в глаза, полные нежности к тому, на кого демон смотрит.
— Что будет там со мной? Что меня ждёт?
— Перерождение, инициация. Существование рядом с тем, кто по силе превосходит силу самого Правителя. Тебя никто не тронет. Мои легионы уже ждут свою Королеву.
Мурашки пронеслись по коже и я зябко поежилась от нахлынувшего странного ощущения. Неужели всё это происходит со мной? Неужели я связываю свою судьбу не просто с мужчиной, который украл моё сердце, а с демоном, завладевающим душами. Губы сами собой растянулись в робкой улыбке, я не сводила взгляда с фиалковых глаз, в которых отражалась нескрываемая теплота, интерес.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Велиал сократил дистанцию между нами, оставляя несколько сантиметром между нами. Его горячая ладонь легла на мою поясницу, властно придерживая. Демон заявлял свои права на меня. Но делал это тонко, плавно, аккуратно.