— Я думаю, что во всякой истории есть тёмные пятна, которые не хотелось бы вспоминать, — заметила Шеала, — кроме того, виновники этого коллапса уже несколько поколений как мертвы. Так неужели ради тех, кто страдает сейчас…
— Уважаемые, достаточно, — тихо, но твёрдо ответил я, — я, конечно, молод, но не наивен. По крайней мере, уже намного меньше, чем был когда-то. Благодарность от бедных и обездоленных будет длиться, самое большее, аквоту. Спустя ещё одну аквоту от неё не останется ничего. Потому что всем всегда будет мало — так устроены разумные существа и в Авиале, и в Руархе. Ещё через аквоту меня начнут погонять палкой, а спустя ещё пару аквот — запрут в какое-нибудь подземелье и начнут выжимать воду силой.
Реакция на эти слова была совершенно неожиданная. Филика, как раз в этот момент откусившая значительное количество мякоти плода, чуть не подавилась, но сделала могучее глотательное движение и справилась. Шеала же, прихлёбывающая напиток, закашлялась, поперхнувшись.
— Дэмиен… если вы уже закончили с едой, — мягко сказала старшая хозяйка, поднимаясь и приглашая меня следовать за собой, — давайте продолжим нашу беседу в более приятном месте…
Глава 3.2
Глава 2. Сад и обещание.
Когда мы покинули стол, госпожа Филика повела меня обратно к парадному входу, но в самом холле мы завернули на второй этаж. Снова длинный коридор, несколько дверей, мимо которых мы прошли, и вот, следующая, точно в конце коридора. Госпожа Филика открыла дверь, и…
Перед нами предстала оранжерея. Огромная. И заполненная самыми разными растениями. Невероятно. Здесь были и огромные, похожие на одуванчики цветы-зонтики чёрного цвета, и лианы, которые умудрялись цвести пышными лиловыми цветами с тяжёлым сладким запахом… были растения тонкие и нежные, похожие на розы, вот только вились они плющом по металлической решётке, и каждый цветок по цвету хоть чуть-чуть, да отличался от предыдущего.
— Вот, — скромно сказала госпожа Филика, — наше небольшое увлечение. Моего дорогого Фартхароса слишком часто не бывает дома. Покидать поместье он нам не разрешает. Вот и приходится… развлекаться хотя бы так. Мы даже оранжереню специально на втором этаже разместили, чтобы вручную носить сюда воду. Всё какая-то работа.
Я молчал. Потому что мне слишком много было, что сказать, причём не самого приятного. Но не хотелось нарываться на конфликт раньше времени.
— И давно вы увлекаетесь… этим? — аккуратно спросил я.
— Да довольно давно, — сказала Филика, — конечно, первое время, когда я только стала жить с Фартхаросом, и когда у нас родилась Шеала, мне было, чем себя занять. Но шло время, моя девочка росла, и ей уже не нужно было столько моего внимания. Тогда-то мне и пришла в голову идея заняться этим. Вы не поверите, как это успокаивает и воодушевляет. Каждый день наблюдать за растениями, ухаживать за ними. Ведь растения — это самые беззащитные существа, Дэмиен, вы знаете? У них нет выбора, жить или умирать, если у них есть хотя бы малейший ресурс для выживания — они выстоят. И они не могут убежать от плохого хозяина к другому, хорошему. И загубить растение проще простого. Зато потом, когда в ответ на свои заботу и уход ты получаешь благодарность в виде распустившихся цветов… это самое приятное чувство. Вы не находите?
Филика повернулась ко мне, и, действительно, её лицо сияло умиротворением и спокойным счастьем. Кажется, она действительно любила свой сад и дорожила им. И этим разительно отличалась от Шеалы, которая просто стояла рядом и только делала вид, что ей интересно здесь находиться. Конечно, притворялась Шеала достаточно хорошо, и всё же подлинное воодушевление сымитировать практически невозможно.
— Дэмиен, что же вы молчите? — мягко спросила Филика, — в вашем мире нет тех, кто любит выращивать растения и ухаживать за ними?
— Есть, — коротко ответил я, — и очень много. Одна из школ магии земли даже специализируется на этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тогда почему же вы не отвечаете? — настойчиво повторила она.
— Потому что, к сожалению, подобный сад вам должен обходиться слишком дорого. Особенно если учитывать, что сад этот вы держали задолго до того, как я появился в этом мире.
— Ах, вот оно что, — печально улыбнулась Филика, — да, я могла бы догадаться, что существо с вашими способностями будет обладать обострённым, хотя и несколько примитивным чувством справедливости. Вы ведь и на себе это ощущали, Дэмиен, не так ли? Вам приходилось впадать в отчанияние, когда вы понимали, что не сможете дать воды каждому жаждущего рано Руарха. Верно?
— Да. До тех пор, пока поближе не познакомился с вашей историей. Особенно с одним блоком позднего, по историческим меркам даже недавнего периода. После этого подобные мысли угнетали меня куда меньше.
— Понимаю, — Филика села на невесть откуда взявшуюся скамью и взглядом предложила мне сесть рядом. Я нехотя подчинился.
— Ваш образ мыслей мне понятен, Дэмиен. В том числе потому, что я сама когда-то думала так же. Но потом пришлось снова повзрослеть и понять, что твоя ответственность зависит от твоих возможностей. Пусть я отказалась бы от возможности ухаживать за своим садом. И знаете, что бы это изменило? Ничего. Руарху всё так же недоставало бы воды, вот только мы бы точно так же сходили с ума от жажды и невыносимого бездействия. Ничего бы не изменили эти крохи, которые мы позволяем тратить себе на единственное доступное развлечение. Кроме того, я это делаю не только для себя. Мой муж — настоящий воин, который и в магическом поединке накостыляет кому угодно, и на политическом поприще всякого способен заткнуть за пояс. Вот только беда в том, что даже такой воин должен знать, что у него есть тихий, спокойный угол, где его ждёт любящая семья, которая всё выслушает и всё поймёт. Вы меня понимаете?
— Не особо, честно говоря, — признался я.
— Фартхаросу каждый день приходится решать множество неразрешимых проблем, — с прорывающимся раздражением продолжала Филика, — он как между молотом и наковальней, между гражданами, которым всегда не хватает ресурсов, и градоправителями, которых интересует только возможность захватить больше власти и туже набить свои кошельки. И он, представьте себе, справляется. Потому что у него есть сила, воля, способность ставить цели и добиваться их. Но всё это у него есть только потому, что он имеет тихий угол, в котором его ждёт любящая семья. Ему есть, ради чего всё это делать и всё это терпеть. Если его дома будут ждать печальные, сходящие с ума от бездействия и невозможности изменить ситуацию жена и дочь — однажды у него просто не хватит силы воли проснуться утром и продолжать свою бесконечно неблагодарную работу! Теперь вы меня понимаете?! Неужели вы не думаете, что, будь хотя бы единственный шанс изменить это бедственное положение, Фартхарос отдаст ради него всё!
— Вы действительно в этом уверены, — спросил я, уцепившись за последние слова Филики, — вы уверены в том, что если действительно появится возможность прекратить это положение вещей — Фартхарос будет готов пожертвовать всем?
— Он и так делает это каждый день, — с горечью сказала Филика, — вы его здесь видите? Видите, чтобы он наслаждался своим богатством, своим положением, да хотя бы этим садом? Нет! Потому что он всегда занят тем, что решает чьи-то проблемы! Хотите новость? Его сейчас даже в городе нет! Малейший намёк от Лексаба, что в каком-то городе начались проблемы — и Фартхарос со своими людьми подрывается и летит эти самые проблемы решать! Прекрасно при этом зная, что его везде ненавидят, и сколько бы проблем он ни решил, сколько бы помощи не оказал — это никогда не изменится! Так что если бы был шанс… единственный шанс того, что это как-то можно прекратить… Фартхарос сделает ради этого ВСЁ.
— А почему вы об этом спрашиваете? — тихо спросила Шеала, которая, к саду явно никакой тяги не испытывающая, разговор о своём отце, тем не менее, выслушала с большой охотой, — вы думаете, что такой шанс всё-таки сущестует?