попадаем на улицу.
- Как тебя звать-то? – оборачивается на меня.
- Демьян, - отвечаю отрывисто, потому что не нравится мне такой поворот.
- А меня баба Нюра. И вот они - удобства.
Бабка указывает на покосившийся сарай, размером метр на метр, со скрипом распахивает дверь, и я хмуро взираю на кое-как сколоченный из досок сортир.
А душем оказывается жестяное ведро, которое нужно наполнять водой и греть примерно с полчаса. А потом черпать эту воду ковшиком.
Ну че, блядь, крутяк.
Надеюсь, пар дней будет за глаза, чтобы убедить Занозу пойти на все мои условия.
…
Договариваюсь, что дровами займусь завтра, подкидываю бабке денег на приготовить пожрать, а сам прогуливаюсь по участку вдоль забора.
Жду, когда Ви появится в зоне видимости. Желательно вместе с ребенком.
Пока что передо мной маячит только женщина за пятьдесят, наверное, ее мать.
- Здрасте, - перекидываю ей через забор, пока она развешивает на веревке мокрое белье.
Каменный век какой-то.
– Ты что ж, теперь наш новый сосед? - подбоченивается она.
- Ага, вроде того, - отвечаю, подходя ближе и прищуриваясь.
Прикидываю, как бы отреагировала на мое заявление о том, что хочу выяснить все насчет ребенка. И если от меня, признать свое отцовство.
Пошлет подальше, как и ее дочь, или я смогу приобрести выгодного союзника?
В данный момент по лицу женщины невозможно ничего прочитать, поэтому решаю пока что остаться инкогнито и понаблюдать, как пойдет дальше.
Навостряю уши, когда из глубины дома начинает раздаваться звонкий детский плач.
- У вас там маленький ребенок? – интересуюсь я.
- А тебе-то что? – тут же хмурится женщина.
- Да так, просто спрашиваю.
- А нечего просто. И на нашу Виолку не вздумай заглядываться. А то деловые. Даже в сторону ее не смотри, ты понял у меня?
Женщина начинает наступать, а я, наоборот, отступаю поближе к сараю.
- Понял, я тебя спрашиваю?
Кажется, дай ей волю, и стерла бы меня в порошок.
- Да понял, я понял, - говорю я, аж обалдев от такой агрессии.
Решаю, что, пожалуй, в союзники я записал ее рановато. Женщина далека от мыслей о нормальном конструктивном диалоге.
Точнее сказать о том, чтобы работать на мои интересы.
Убираюсь совсем, потому что тетка все еще с подозрением косится на меня, но едва она убирается со двора, как выхожу снова. Убеждаюсь, что вокруг никого, и быстро перемахиваю через забор.
По плачу малыша я определил примерно, в какой из комнат он с Ви живет и, недолго думая, сразу двигаю туда.
Сейчас плача не слышно, а значит мой стук в окно не останется незамеченным.
Через пару секунд штора отодвигается, и я вижу озабоченное лицо Занозы.
- Привет, - говорю я, - нам надо поговорить. Выходи.
- Нет, - отвечает она через стекло.
- Тогда впусти меня к себе.
- Тем более нет. Иди отсюда.
Задергивает штору, и я тут же снова стучу по стеклу.
- Ты дурак? – взрывается взволнованно, - Игорька разбудишь. Я только что его уложила.
- Выходи тогда. Иначе разбужу. Ты же знаешь, я могу быть упрямым.
Закусывает губу, раздумывает. Потом неохотно кивает, давая понять, что согласилась.
Отлично.
Пока идет, раскуриваю сигарету, а когда останавливается рядом со мной пускаю ей в лицо густую струю дыма.
Специально.
Знаю, что ненавидит никотин.
- Демьян, ты больной? Я кормящая мать, вообще-то, - наезжает на меня, едва открывает свой соблазнительный рот с пухлыми розовыми губами.
- И че?
Отчего-то вспоминается первый месяц нашего знакомства и как нестерпимо хотелось ее поиметь с той самой первой встречи, когда она застукала меня, трахающего подвернувшуюся на тот момент девку.
Притискиваю ее к стене, сам нависаю сверху.
- Боже, дай мне терпения, - бормочет Заноза, вздыхает, а потом начинает задвигать мне, блядь, лекцию.
- Кормящим матерям нельзя…не то, что нельзя, но крайне нежелательно, употреблять алкоголь, вдыхать никотин, категорически запрещено нервничать и расстраиваться. Молоко может пропасть. Так что, проваливай Демьян, и никогда больше здесь не появляйся. Что тебе нужно вообще? Ребенок не от тебя и на этом все.
- Помнится, ты говорила, что от меня, - отбиваю я, приваливаясь плечом к стене и,так и быть, выдыхая дым в сторону.
- Я соврала тогда.
- Да?
- Да.
- Кстати, что за дурацкое имя ты ему дала?
- Оно не дурацкое совсем. Так моего дедушку, между прочим, звали. Игорь Вениаминович.
- И чем он занимался?
- Причем здесь это?
- Ну, типа если он был неудачником, ты зря назвала его в честь дедушки.
- Он не был неудачником! Он был музыкантом. На аккордеоне всю жизнь играл. Сначала в филармонии, а уж под конец в местном оркестре.
- Один хер.
- Иди ты, знаешь куда!
Вижу, что выбешиваю ее неимоверно, особенно тем, что, не стесняясь, разглядываю ее лицо и фигуру, особенно пялясь на ее грудь.
Плотнее зарывается в плащ.
- Завтра поедем в медицинский центр на тест ДНК, - говорю я и Виола снова качает головой.
- Нет, Демьян.
- Почему?
- Хотя бы потому, что я не собираюсь сбивать наш режим, над которым билась почти три месяца, ради твоей сиюминутной прихоти.
- Я сказал, блядь, поедем, - топлю я агрессивнее.
Тушу окурок и выбрасываю его в какую-то кучу, очень похожую на компостную.
По крайней мере запах от нее, когда ветер дует в нашу сторону, доносится именно такой.
- Как ты вообще здесь живешь? – не удерживаюсь от вопроса.
- Нормально живу. Точнее жила. До того момента, пока ты не появился.
- Не морочь мне голову и будь готова завтра к десяти, - говорю ей и отступаю.
Хочу, чтобы последнее слово в разговоре осталось за мной.
И не желаю, чтобы она заметила мой стояк, потому что у меня, блядь, всегда встает на нее, едва открывает рот и начинает огрызаться и дерзить.
- К десяти, - повторяю я и перемахиваю через забор обратно на свой участок.
Захожу в дом и направляюсь прямиком в кухню, где расторопная бабка уже водружает на стол кастрюлю с отварной картошкой. Соленые огурцы стоят тут же, также, бутыль мутноватого самогона.
Нормально перегнать что ли уже не могут? Даже я умею.
- Ну что, Демьянушка, за знакомство? – предлагает бабка и я соглашаюсь, решив, что вызнать десяток-другой сплетен про своих соседей мне не помешает.
При правильном подходе завтра